Дежавю

В Петербурге много иногородних студентов. Этим гордятся. На всех форумах, конференциях, фестивалях и конгрессах с неисчерпаемым оптимизмом сообщают о том, что более 70% абитуриентов из других регионов России. Конечно, это замечательный факт: в Петербург, как в реку, вливаются молодые свежие ручьи с надеждой и большими планами обновить его и даже – о мечты, мечты! – изменить. Правда, самому Петербургу как совершенно иррациональной субстанции от этого ни жарко, ни холодно. Он жил, живет и будет жить своей непонятной, незнакомой, недоступной жизнью, смеясь над потугами тех, кто мнит себя сильнее его. Но речь не об этом.

Ребят, приехавших обучаться в Петербург, много. География новоявленного студенчества обширна – от Владивостока до Калининграда. И какая-то часть новых петербуржцев – временных, не временных, не в этом суть – периодически вспоминает о своем родном крае с теплом, с добром и рассказывает о нем сокурсникам приятные и интересные вещи. А какая-то часть вновь прибывших и зачастую уже прижившихся жалеет для своей малой родины доброго слова, поминая ее лишь лексикой, которую принято называть нецензурной.

В группе дочки моей подруги только три человека – коренные петербуржцы. То есть из 16 человек 13 – приезжие. Республики Удмуртия, Чувашия, Архангельск, Иркутская область и т. д. На недельную практику, которую можно было пройти по месту жительства, никто не поехал домой. Ну да, никто не отменял дальность и дороговизну перелета, но все-таки основным рефреном звучало: «А что там делать-то? Скукотища!»

Часто задумываюсь: а что нас связывает с тем местом, где мы провели детство, юность, молодость? Дом, улица, друзья, родные? Дом может разрушиться, облик улицы может измениться, с друзьями можно расстаться, родные могут уехать или уйти из жизни. Что остается? Может, память? Память, которая сохраняет даже не столько детали места, сколько ощущения и переживания того, как тебе было спокойно, светло и уютно. Или обжигающе волнительно, радостно и прекрасно. Или тревожно, печально и больно. Мы помним родные места как сгусток разных пережитых эмоций. Чем сильнее они были, тем трепетнее сердцу от воспоминаний о времени, проведенном в этих краях…

Осуждать молодежь, с легкостью предающую, скажем, Братск ради Петербурга, – глупое занятие. Потому что это не предательство. Это просто вечное дежавю молодости, которой кажется, что мир ждет только ее, чтобы разрушиться, остановиться, покориться. У кого-то непременно получится завоевать маленькое пространство большого города, у кого-то – нет. Каждый капнет в него свою посильную каплю. Сольется с потоком, несущимся в только ему известном направлении. Но когда придет пора, а она неотвратимо придет, память обязательно напомнит (о, какая чудесная тавтология!) о мягкой ладони матери на твоем затылке, о хвое елки на куртке отца, о взгляде мальчишки, от которого замирало сердце, о звездах, которые ослепительно сияли жарким влюбленным августом…

Все это случилось давно. Все это было и всего этого не было, потому что «ничего невозможно вернуть». Но память считает это место (Братск, Архангельск, Иркутск, Ростов-на-Дону, Орел…) родным, потому что здесь тебя кто-то любил и ждал, и ты кому-то верил и к кому-то был, безусловно, привязан. И слова «скука» в твоем лексиконе еще не существовало…

Скажем памяти за это спасибо.

Наталья АЛЕКСЮТИНА, Санкт-Петербург