На чтение: ≈ 16 мин.Название нашего приложения обозначает не признанный официальной юридической наукой термин (достаточно сказать, что он отсутствует в вышедшей в 1999 году “Российской юридической энциклопедии”). Однако в Екатеринбурге существует целый институт, который занимается проблемами этой пока не признанной отрасли права. И что еще важнее – в условиях, когда в школах, программой которых предусмотрено преподавание дисциплин правоведческого цикла, уроки по ним дают, как правило, неспециалисты, а часто и вовсе случайные люди, этот институт готовит квалифицированных юристов для работы в системе образования.
Увидев первый номер нашего приложения, директор Института педагогической юриспруденции Уральского государственного профессионально-педагогического университета, профессор кафедры права, кандидат юридических наук Дамир Ягофаров поначалу расстроился: и тут москвичи опередили. Ведь только задумал и сам выпускать в Екатеринбурге издание под таким же названием. Однако стал нашим постоянным читателем, а на днях и побывал в гостях у нас в редакции.
– Дамир Асхатович, с чего все начиналось?
– Проблема совершенствования правового обеспечения образовательной сферы становится все более острой. Чтобы успешно ее решить, нужны действительно профессионально подготовленные кадры. К сожалению, до недавнего времени специальная подготовка юристов для сферы образования (а именно с этим связано прежде всего понятие “педагогическая юриспруденция”) в юридических вузах практически не осуществлялась.
Руководство и Ученый совет Уральского государственного профессионально-педагогического университета (УГППУ) очень заинтересованно восприняли идею, предложенную группой ученых и преподавателей, по целенаправленной подготовке правоведов-педагогов. Суть подготовки специалистов, обладающих профессионально-педагогическими качествами и фундаментальными юридическими знаниями в области образования, заключалась в том, чтобы они могли выполнять такие виды профессиональной деятельности, как профессиональное обучение рабочих и служащих низшего и среднего звена профессиям и специальностям, требующим обширных правовых знаний (например, секретарь суда), методическую и организационно-методическую деятельность в образовательных учреждениях юридического профиля, научно-исследовательскую деятельность в области образовательного права. Конечно, это не весь спектр видов деятельности правоведа-педагога, это только основное его назначение.
Вот только убедить Министерство образования утвердить квалификацию с таким названием нам, к сожалению, не удалось. Поэтому в дипломе у наших выпускников будет записано “учитель права”. А это останавливает многих абитуриентов.
Объявив в 2000 году набор по данной специальности, мы очень беспокоились. Однако результат оказался более чем обнадеживающим: на каждое из 25 бюджетных мест у нас претендовали по 13 абитуриентов. Мы поставили своеобразный рекорд для нашего региона, ведь конкурс на “чисто” юридические специальности в другие вузы в наше время не очень высок.
– А сколько у вас сегодня всего студентов?
– Около восьмисот. Кроме Екатеринбурга, где имеются дневное и заочное отделения, мы ведем образовательную деятельность по заочной форме обучения в двух филиалах и трех представительствах университета: в городах Кемерово, Тюмень, Магнитогорск (Челябинская область), Ирбит (Свердловская область), Советском (Тюменская область). Имеются планы расширить “зону своего влияния” через открытие новых филиалов и представительств, в частности в Перми, Белоярском (Тюменская область) и др.
– Станет ли в будущем образовательное право самостоятельной областью юриспруденции?
– Я был приятно удивлен, посмотрев одно из видеоинтервью с министром образования РФ Владимиром Филипповым. Там он говорит как раз о том, что юристов-профессионалов в образовании очень остро не хватает. Более того, министр подчеркнул, что именно образовательное право должно “вести” за собой систему образования, а не наоборот, как это имеет место сегодня. Об этом же говорится, правда, не столь четко, в Национальной доктрине образования в Российской Федерации и в Федеральной программе развития образования. Значит, правительство страны и руководство министерства знают эту проблему, объявляют о ней во всеуслышание. Вот в этой связи и возникает вопрос об образовательном праве как отдельной комплексной отрасли. Должен заметить, что понятию “образовательное право” нынче тесно в рамках обиходного одноименного термина. Пора, по-видимому, и теоретикам права, и представителям отраслевых наук, прежде всего административного права, признать, что научная и практическая потребность в образовательном праве как вполне самостоятельной комплексной отрасли права сформировалась окончательно. И уже первые шаги в области теоретического познания этой области и, в частности, целенаправленного изучения образовательного законодательства, позволяют уверенно утверждать, что образовательное право – и как самостоятельная правовая отрасль, и как научное направление, и как учебная дисциплина – имеет большое будущее. К сожалению, пока трудно говорить о том, что эта тема стала предметом системного внимания правовой науки и прикладной педагогики. Так, в вузах, ведущих традиционную юридическую образовательную деятельность, специальное внимание вопросам образовательного права практически не уделяется. Нужно ли удивляться тому хорошо известному обстоятельству, что выпускники юридических вузов просто-напросто “игнорируют” образовательную область? И только буквально единицы педагогов с высшим юридическим образованием можно встретить в школе или учреждениях начального профессионального образования. К слову сказать, в 1999 году мы провели несколько больших семинаров-тренингов по организации и методике преподавания права в школе для учителей, в том числе один межрегиональный. Опрос более 120 участников семинаров показал, что юридическое образование имеют только лишь 2 с небольшим (!) процента от их числа. Безусловно, идеальный вариант, когда у человека есть и юридическое, и педагогическое образование, и при этом он работает в школе. Но ведь таких учителей очень и очень мало. А не такая же ли ситуация в органах управления образованием различного уровня, хотя их роль в области образовательного нормотворчества, толкования норм образовательного права и их правильного применения более чем важна в современных условиях?
Лично я сейчас работаю над докторской диссертацией, посвященной теоретическим проблемам образовательного права. Научными исследованиями в этой области занимается ряд ученых, причем большинство из них в Москве. И опять, к сожалению, юристы пока не выказывают особого расположения к нему. Что ж, будем надеяться, что ситуация все-таки и в не столь отдаленном будущем изменится. И тем более остро встает вопрос о необходимости координирования исследований и практических разработок и экспериментов в этой области. Поэтому трудно вновь не подчеркнуть, что ваше издание, как и журналы “Право и образование” и “Основы государства и права”, выходящие в Москве, делают очень нужное и полезное дело, публикуя столь ценные материалы по самым разным аспектам взаимодействия права и образования. Кстати сказать, мы сейчас у себя на Урале начинаем подумывать о региональном объединении усилий ученых, преподавателей вузов и педагогов школ, непосредственно заинтересованных в развитии теоретических и практических исследований в области образовательного права.
Возвращаясь к квалификации учителя права, замечу, что, разрабатывая свои предложения в комиссию по разработке нового государственного стандарта по “педагогической” юриспруденции, мы исходили из того, что выпускник должен быть своего рода универсалом – и педагогом, и психологом, и управленцем, и – главное, конечно же, – юристом. Другими словами, это должен быть юрист, у которого основательная педагогическая, психологическая и управленческая подготовка одновременно. Но можно сказать и иначе: это педагог, который обладает глубокой и всесторонней юридической и педагогико-психологической подготовкой. Да достаточно будет взглянуть на наши учебные планы, где, скажем, цикл правовых учебных дисциплин очень мало (а практически ничем) не отличается от учебного плана любого юридического вуза. То же самое можно сказать и о цикле педагогических или психологических дисциплин. Кстати сказать, ключевыми дисциплинами в нашем учебном плане являются как раз “Образовательное право” и “Теория и методика обучения праву”. Если о первой я уже говорил, то о второй дисциплине нужно сказать особо.
То, что учитель права обязан профессионально преподавать правовые дисциплины, это ясно, что называется, по определению. Иное дело, что практически преподавать разные правовые дисциплины, – далеко не простое дело. Тем более если речь идет о преподавании в образовательных учреждениях различного уровня и для разных категорий граждан. А ведь преподавать, например, уголовное право и конституционное право, теоретические дисциплины или прикладные юридические, – это ведь и не просто, и не одно и то же. Каждая правовая отрасль имеет свою специфику, вытекающую из особенностей ее предмета, метода и иных черт. Поэтому в каждом случае требуется особая методическая подготовка преподавателя. Вот на эти вопросы мы и пытаемся обратить внимание наших студентов.
– Вы не боитесь, что ваши выпускники, коль уж у них столь широкая специализация, предпочтут работать вне системы образования?
– Вы знаете, нет. У нас уже состоялись три выпуска заочников, обучавшихся по сокращенным программам. Так вот, когда эти студенты были еще только на первом курсе, из всех 40 выпускников только единицы работали в сфере образования, в том числе в школе. Когда дело подошло к выпуску, уже почти половина выпускников так или иначе имели отношение к системе образования.
– И все же, учитывая, что образовательное право делает только первые шаги, нет ли опасности, что ваши первые выпускники окажутся неконкурентоспособными на рынке труда?
– В условиях практического отсутствия государственного образовательного заказа, в том числе в отношении специалистов юридического профиля, эта проблема является одной из социально обостренных. Да, наши студенты, чего скрывать, обеспокоены, как и практически все студенты, своим будущим трудоустройством, тем более в образовательной сфере, где, как известно, финансовая сторона требует, мягко говоря, повышенного предметного внимания. Однако мы находим способы воздействия на такие настроения: а иначе какими мы сами были бы педагогами? Не раскрывая всех наших “секретов”, открою лишь один из аргументов, который, я надеюсь, будет небесполезным для многих. Мы же все живем в России, где тот, кто не нужен сегодня, окажется остро востребованным завтра. А востребованность наших выпускников – дело, я совершенно в этом убежден, уже очень скорого будущего.
Что же до конкурентоспособности, то нашим студентам и сегодня бояться нечего. Вот такой факт: некоторые выпускники педагогических и юридических вузов идут работать в подразделения по предупреждению правонарушений, в частности предупреждения преступлений среди несовершеннолетних (раньше эти подразделения носили всем известное и сегодня название “инспекции по делам несовершеннолетних”). Их охотно берут, но выпускнику педвуза просто необходимо продолжать учиться дальше в юридическом вузе и получать второй диплом. То же самое обычно происходит и с юристом, которому нужно иметь основательные педагогические и психологические знания: в юридическом вузе они просто не даются в достаточном объеме. Нашим же выпускникам этого делать уже не нужно: у них в руках как бы два (а может, и все три) традиционных диплома.
Руслан ЦАРЕВ
Выбор читателей
Комментарии