Цена ошибки

Проблема дружеских отношений учителя и ученика часто напоминает о себе и не дает спокойно спать. Решал я ее с переменным успехом, всегда стараясь иметь тот самый вариант «запасного шага», когда можно в любой момент поставить перед собой и учеником официальную границу, которую он бы почувствовал, с целью соблюдения корректности и невозможности возникновения всяческого негативизма типа взаимных обид, упреков и вообще недовольства. К слову, шаги эти чаще носили временный характер, все равно в скором будущем они стирались, мы снова начинали общаться на дружеской ноте, сами в итоге устанавливая для себя принципы делового сотрудничества.

Понятно, что, скорее всего, после окончания школы надобность в этих «запасных шагах» отпадет, друзья просто останутся друзьями.

София, например, очень часто проверяла пределы этой самой «граничной области», совершая «разведку боем». Как человек исключительно умный и проницательный, она прекрасно отдавала себе отчет в своих действиях, поэтому мне было достаточно просто объяснить, что все эти ее выходки и словесные ухищрения я вижу, понимаю, но не считаю их просто детскими шалостями, а рассматриваю как проявление самой бессмысленной манипуляции, которую, и она это прекрасно знает, я ненавижу.

Пресекал ее вдруг начинавшиеся разговоры о депрессиях, смерти, о поведении других учителей и странных выходках одноклассников. Сразу говорил: «Глупости!» – и мы больше не обсуждали данную тему. Если вдруг начинались слезы, взывания о помощи, разговоры о бренности бытия и о том, что все вообще плохо, самым правильным и дружеским шагом, на мой взгляд, был вопрос: «Мне к тебе приехать?» Думаю, в случае реальной нужды она сказала бы: «Да, приезжайте», и я бы приехал, чтобы поддержать, успокоить или, наоборот, разбомбить все в стиле «бегите и прячьтесь». В случае манипулятивного же самобичевания, придуманного ею горя, когда ей самой нужно было себя брать за шкирку и встряхивать, этого хватало и она успокаивалась, хотя в ожидании ее слов «Нет, уже все в порядке» я часто успевал одеться и разогреть машину.

С особыми эмоциональными личностями наподобие Резеды – теми самыми, чьи взгляды ловишь, на чье внимание и понимание надеешься и чьего одобрения подспудно ждешь, все обстояло гораздо сложнее. Сложнее некуда! С ними приходилось эти самые границы и заборы создавать искусственно.

Часто у меня самого не хватало сил отойти в сторону, прочертить эту самую границу, хотелось больше этого милого и греющего сердце доверия и трепетного внимания, оно мне и льстило, и было приятно, тут побеждало мое эгоистическое человеческое «я», ну нравится человечек, что ж поделаешь? А «поделать» было надо, иначе к чертям летит субординация, личностное встает на первое место, цели и задачи не реализуются, а педагогическая система тонет в эмоциональном шторме, из которого, ладно ученика, учителя самого потом приходится вытаскивать за уши. Спасибо обстоятельствам, такту и пониманию этой милой девочки, которая также эту границу чувствовала и, безусловно, помогала мне ее находить и ежедневно обозначать. Все-таки помогало чувство взаимного уважения, бережливого отношения друг к другу, будучи ценностью, которую не хотелось вот так брать и менять на что-то иное, явно разрушительное.

Итак, проблема глобальнейшая – как отдалиться от ученика, который тебе нравится и очень тебе дорог, причем сделать это так, чтобы он не разочаровывался в тебе как в педагоге, сохранил любовь к предмету, к деятельности учителя, к твоим профессиональным качествам? И это притом что ты сам не видишь никакой разницы между этими двумя понятиями – «я-личность» и «я-учитель», потому что если ты начнешь эти границы проводить, то ни о какой этике и цельности говорить уже не придется.

Снова повторюсь, а зачем это вообще надо – отдаляться? Ведь многие современные педагоги говорят как раз об обратном: о сближении, о сотрудничестве. Это так, но, как правило, те, кто подобное говорит, работают не с подростками 11-16 лет, а со студентами, уже взрослыми людьми, способными самостоятельно ощущать и нести ответственность. При работе же с несовершеннолетними вся ответственность лежит на взрослом, на учителе, поэтому сотрудничество очень просто перерастает в банальное «сели на шею». Причина в отношении социума, в стереотипах самого ребенка: я маленький, но уже свободный и независимый, так как у меня есть права, поэтому я ничего никому не должен. Такая вот странная логика. И естественно, нежелание никакой ответственности, закрепленное в законодательстве (ведь даже ответственность за получение среднего образования лежит на родителях, а не на самом ребенке). Итак, дистанция обязательно нужна.

Первая причина: ребенок не совсем еще взрослый, для него понятие ответственности – что-то абстрактное, от невыполнения его обязанностей никто не пострадает, не умрет. Поэтому иногда можно схитрить, не сделать. Максимум накажут – пожурят и отчитают. Поэтому в отношении друзей у ребенка существует такой стереотип – «друг простит». А друг-учитель «простит то, что я что-то не сделал».

Вторая причина: свободное общение легко перерастает в неконструктивное, собеседники из равноправных созидателей превращаются в одного делающего, второго – берущего и наблюдающего: «Я же еще учусь, у вас получается лучше, поэтому я только смотрю, чтобы не сделать хуже». Рождается бесполезная идея, что учитель сделает за тебя. И друг-ученик просто садится на шею другу-учителю.

Третья причина: в дружеском общении большую роль играет эмоциональная привязанность. Поэтому любая обида усиливается многократно. С учителем – не другом: «Он имел право меня поругать, он делает свою работу». С учителем-другом: «Как вы могли отчитать меня перед всеми, мы же друзья!»

Четвертая причина: ученик тупо становится пользователем, ему просто приятно, что его считают взрослым, хотя сам он понимает, что и по закону, и по отношению взрослых остается маленьким. Поэтому считает вполне возможным диктовать что-либо другу. Мы же советуем друзьям! Борзеет и пользуется.

Есть еще и пятая, и шестая, и все прочие причины, причем только со стороны ребенка. Но и со стороны взрослого не проще: представляете, как сложно заставлять и ругать человека, которого любишь, жалеешь и бережешь?

Итак, необходимо отдалиться. Совершенно определенным образом. Как? Странно, но мне помогли маски. Я логически рассудил, что если в основе всякого доверия лежит искренность, то любая неискренность сразу же будет распознана как ложь и вызовет негативную реакцию. Значит, надо было срочно становиться неискренним, причем так, чтобы разочарование ученика перекрывалось каким-либо личностным его ростом – опытом, накоплением знания, и было бы не очень болезненным. Другими словами, надо было его обмануть, но чтобы было не слишком обидно.

К своему стыду, я нашел, наверное, самый худший способ это реализовать – решил водить за нос всех и сразу, рассудив, что одному быть обманутым обидно, а вот коллективно – не очень.

Я не принял во внимание то, что обманутый человек не видит ничего, кроме обмана, и наплевать ему на остальных, побуждения и поступки кого-то, подсунувшего мякиш хлеба в красивой конфетной обертке. С другой стороны, основного результата я достиг, поколебав тем самым доверие к себе и вообще к людям. И за это я себя корю.

Да, я убийца доверия, этого прекрасного качества, которым я всегда восхищался и буду восхищаться, но которое исключительно вредно в нашем чокнутом современном мире.

Подспудно своим поступком я решал еще несколько задач, в частности, искал ответ на вопрос «почему?».

ВКонтакте я зарегистрировал страничку под именем Ника Уайлда – известного мультипликационного героя. Любому, зашедшему на нее, было понятно, что страница фейковая, мультипликационные персонажи не умеют создавать странички. Однако за каждым фейком стоит человек – его создатель, и его в принципе можно логически вычислить даже без использования программных средств. А создателем Ника Уайлда тоже был фейк – вымышленная личность с качествами, которыми вполне реально мог бы обладать человек. Он был хитрым, умным и немножко баловался рисованием. Общался он как 14‑летний парень. Это называется мимикрией, социальной инженерией.

Но, как это ни грустно, все, что говорят дома родители, что дети слышали от друзей о хакерах и мошенниках, а также то, о чем я сам твержу на классных часах по информационной безопасности, – ничего из этого не работает! Доверие наших учеников к написанному в Интернете близко к 100%, особенно если это соотносится с их внутренними желаниями. Всего-то достаточно в графе «возраст» написать «14», зайти на страничку школы и бросить пару провокационных замечаний на тему взрослых, даже не учителей, а хотя бы работников столовой, и ты уже свой парень.

Насколько сложно получить доверие ученика учителю на уроке, настолько легко сделать это любому юзеру в Интернете. Даже не мошеннику, а идиоту, которого ученик посчитает интересным сверстником.

Почему? Потому что это игра с загадками, квест и награда в виде других загадок, а еще детская вера в то, что в эти шахматы с тобой играет такой же простофиля, как и ты, а не гроссмейстер, самомнение, переоценка собственных возможностей, отсутствие логического мышления и чувства самосохранения «со мной этого не произойдет», «с другими происходило, потому что они дураки, а я умный»…

Выход тут только один, и я сформулировал его в виде одного-единственного правила: никогда не общайся в Интернете с незнакомыми. Игнорь. А незнакомые тут все те, с кем ты не общался лично в реальной жизни. Точка.

Догадайтесь, что я сделал, когда персонаж вошел в доверие к ученику? Правильно. Я сначала напугал ученика, сделав фейковую личность подозрительно осведомленной, затем, чтобы не нагнетать, просто вызвал в кабинет и рассказал, что, собственно, происходило и к чему это могло привести.

Конечно, умненький и дорогой мне человечек все понял, испуг его прошел, но его глаза с застывшими в них слезами и вопросом «За что вы, именно вы, так поступили со мной?» я не забуду никогда.

И пусть потом я пытался объяснить «зачем» и «для чего». Это не работает! Почему? Об этом я уже писал. А прежнее доверие дало трещину, в которой была похоронена искренность.

Нужно ли отдаляться от ученика, который тебе нравится и очень тебе дорог? Нужно!

Но как доступно объяснить ему, что иногда это необходимо, потому что ты тоже человек и, ошибаясь, запросто можешь потянуть за собой другого, безусловно тебе доверяющего?

Александр ЦЫГАНОВ, учитель русского языка и литературы ульяновской школы №55, с изучением культур народов Поволжья, финалист Всероссийского конкурса «Учитель года России»-2019