Чужая азбука

Говорят, что…

… на итоговой коллегии Тихонов пообещал, что в ближайшее время будут доработаны следующие проекты и постановления: о реструктуризации задолженности по коммунальным платежам, о реализации министерством полномочий собственника по распоряжению госимуществом учреждений системы образования федерального подчинения, о государственном фонде стабилизации и развития системы образования.

Александр

ТИХОНОВ,

министр общего и профессионального образования

– Хочу уточнить: на самом деле готовится шесть постановлений. Мы постарались привлечь к обсуждению всех заинтересованных представителей педагогического сообщества. Проекты этих документов обсуждались на заседании правления Союза ректоров, Всероссийском совещании руководителей органов управления образованием в Подмосковье, на совещании с министрами и руководителями органов управления республик Северного Кавказа и юга России в Нальчике. Проекты этих постановлений постоянно перерабатывались. В результате они значительно изменились по сравнению с первоначальным вариантом. Теперь их будем обсуждать с профсоюзами – Центральным комитетом профсоюзов работников народного образования и науки и Российской ассоциацией студенческих профсоюзов. Попросим вновь высказать свое мнение субъектов Федерации. Поговорим о них еще раз на съезде Союза ректоров, который должен вскоре состояться.

Конечно, я понимаю, что сейчас всех больше всего волнует судьба постановления по реструктуризации задолженности по коммунальным платежам. Если в ближайшее время не решить этот вопрос, то может статься, что во многих регионах первого сентября просто не начнется учебный год. Нашему министерству удалось доказать экономическому блоку правительства, что нам нечем гасить долги за коммунальные услуги, тепло, электричество – в бюджете на это средств не заложено. Выделенных денег едва хватает, чтобы платить – и то не всегда вовремя и в полном объеме – зарплату, стипендии, пособия учащимся и студентам, которые не имеют родителей… В связи с этим премьер-министр Сергей Кириенко поручил министерствам финансов, экономики и нам разработать механизм погашения “коммунальной” задолженности. Договорились, что на этой неделе Министерство финансов предложит свои подходы, будем их обсуждать. Мне кажется, что наиболее возможный путь решения проблемы либо векселя, либо казначейские обязательства Минфина, то есть своеобразные формы взаимозачета. В любом случае этим летом схема будет выработана, и, надеюсь, к началу учебного года образовательные учреждения освободятся от груза задолженности.

Что касается государственного фонда стабилизации и развития системы образования, то речь о нем идет в Постановлении о расширении прав и усилении адресной социальной поддержки учащейся молодежи. Там же говорится и о социальном образовательном кредите. Предполагается, что студенты будут получать кредиты с низкой процентной ставкой – всего 3-4 процента в год. Гарантом погашения кредита должен выступать вуз. После получения диплома студент должен будет вернуть кредит и проценты. Кстати, на кредиты смогут рассчитывать студенты только государственных вузов, и даваться эти кредиты будут не на то, чтобы заплатить за обучение, а на дополнительные образовательные услуги.

…Ян де Грооф, руководитель программы “Закономерности реформ в Совете Европы”, на недавней конференции в Москве по образовательному законодательству сказал, что настоящий министр образования не должен быть министром финансов. Я думаю, что пакет документов, который мы вносим в правительство, приблизит нас к такому времени.

“Хотите помочь? А мы для чего!”

– так отвечают родителям американские учителя

– Так сложились наши семейные обстоятельства, что летом прошлого года мы переехали жить в США.

– Лилиана Витаутавна, у вас дочка-третьеклассница. Каково было ваше первое впечатление, когда вы привели ее в американскую школу?

– Первым человеком, кого я увидела, была директор школы. Она так улыбалась, словно давно нас ждала, хотя понятия не имела, кто мы такие. Я тоже учительница, но меня такое радушие обескураживало… Второе, что удивило, это плакат в холле школы “Я люблю себя!”, а пониже – “Мы учимся все вместе, но каждый идет к знаниям своим путем!”. Забегая вперед, скажу: это один из основных принципов современной американской педагогики: у всех детей разное развитие, поэтому важен индивидуальный подход в достижении конечной цели образования. Каждый идет к итогу своим путем: кто-то медленнее, кто-то быстрее… Я проработала в российской школе 17 лет. У нас был совсем другой принцип: детей подстраивали под общее правило. А там наоборот: правила подстраиваются под учеников, под каждого.

– Эта американская школа – государственная?

– Да, обычная, государственная, бесплатная. У школы два здания. В одном учатся дети 1-2-го классов, в другом – 3-4-го и 5-го. Моя дочь была принята в третий класс, то есть во вторую ступень начальной школы.

– Итак, девочка пошла 2 сентября в школу. Она боялась?

– Наверное, немного. Но она свободно говорит по-английски, и это сразу снимало главные проблемы. В классе на уроке два учителя. А у моей дочери – даже три.

– Одновременно три?

– Да, так положено в начальных классах. Первый учитель ведет урок. Второй, который называется помощником учителя, весь урок ходит по классу между партами и заглядывает в листы. И если видит, что у ребенка возникают какие-то затруднения, наклоняется к нему, тихонько объясняет или помогает решить или записать. Если, по наблюдениям помощника, не поняли несколько учеников, он дает знать об этом главному учителю, и непонятное объясняется всем еще раз… Этот простой пример, один из множества, как раз и показывает тот самый индивидуальный подход к обучению.

– А дети знают, кто главный учитель, а кто помощник?

– Понятия не имеют. Это знает только администрация школы. Для детей они оба просто учителя.

– Оба учителя готовятся к уроку одинаково?

– Да. Они вместе составляют план урока и могут друг друга заменить, если возникает какая-то ситуация.

Но независимо от того, кто главный учитель, а кто помощник, каждый должен раз в два года сдать федеральный экзамен – тестирование. Тестирование проводится пять раз в году в определенный, заранее известный учителям день. Ты выбираешь удобный для тебя месяц и день и едешь в определенный городок, где проходит это тестирование.

– Это не напоминает нашу аттестацию?

– Это совсем другая форма. Она исключает зависимость учителя порой от низкого уровня квалификационной комиссии. От заранее сложившихся стереотипов на конкретного учителя, избавляет от ненужных обид и нервозности.

– Учитель подтверждает или повышает этим тестированием свою квалификацию?

– И подтверждает, и повышает. Каждый год в тесты закладываются новые вопросы.

– То, что вы рассказываете, очень поучительно. Но вернемся в третий класс, где учится ваша дочь. Итак, в классе два учителя. Вы сказали, что есть еще и третий?

– Когда мою дочь принимали в школу, директор не спросила, что и как дочь проходила в российской школе. Попросила только представить табель успеваемости за второй класс: директора не интересовало, отличаются программы или нет. К ученику, который до этого учился в другом государстве, а теперь будет учиться в американской школе, прикрепляется учитель английского языка. Так делают во многих штатах, в том числе и в штате Мэн, где мы живем. У такого учителя может быть три-четыре ученика: это его полная ставка.

– И как такое обучение выглядит на практике?

– Два раза в неделю этот учитель сидит за одной партой с таким учеником все уроки. И если видит, что ученик что-то не понял, не знает по-английски какие-то слова или термины, он помогает.

США – многонациональное государство. В южных штатах, например, где 90% не говорят по-английски, в школе дети учатся по-испански.

– Наше государство тоже многонациональное.

– Российская школа предполагает, что, скажем, если ребенок любой национальности приходит учиться в русскую школу, он обязан владеть русским языком. И если есть у него трудности, то все хлопоты по обучению ложатся на семью: чаще всего надо брать частные уроки.

– У нас говорят: “Ты обязан учиться”, “Ты должен сидеть тихо”…

– Слова “должен” и “обязан” американский учитель никогда не произносит. Я бы сказала, главная задача учителей – заинтересовать ученика темой урока. Любой хороший учитель и в России, и в Америке стремится к этому. Но мне думается, американскому учителю это сделать легче: российские программы глубоко академичны. Они порой не дают возможностей учителю чувствовать себя в теме урока свободно. В американской школе все программы больше носят прикладной характер.

– А если это проиллюстрировать на третьем классе, где учится ваша дочь?

– Ну, например, у них английский язык – это и литература, и письмо вместе. На основе текстов современных американских писателей, которые чаще всего представляют простые житейские истории-рассказы, изучаются и литература, и язык…

Помню, как мы с дочкой бились во втором классе над понятием вычитаемое, слагаемое, разность. А как сложно зазубривали таблицу умножения! Все термины на следующий день бесследно исчезали из ее памяти. Никаких этих терминов в программе третьего класса американской школы нет. Что я имел – что я получил – вот и все объяснение задачи, и никаких терминов.

Детей вообще не вызывают к доске. Это принцип. Все отвечают с места. Парты группируются по две, по три, четыре. Можно сидеть даже друг напротив друга, что называется, глаза в глаза. И необязательно лицом к доске, если в этом нет необходимости. Поэтому и главный учитель, и помощник ходят между партами. Это не хаос. Это способ детям почувствовать себя комфортно, раскрепощенно… Понаблюдав, как хорошо в таком “хаосе” детям, я подумала, что класс – это как бы продолжение его детской комнаты, где малыш создает этим хаосом удобный для себя мир. И только позднее, когда малыш растет, он превращает этот “хаос” в удобный только для него одного порядок.

– Вы нарисовали идиллическую картину. Но дети есть дети, они балуются, кто-то кого-то может ударить, обидеть. Кто-то мешает классу, дурачится…

– Отметки по поведению как таковой нет. Она распадается на несколько отдельных оценок: мотивация к учебе (то есть по российским оценкам – прилежание), мотивация к общению, экологическое сознание, соблюдение школьных правил, интерес к определенным предметам…

– Как школа общается с родителями?

– Родительских собраний как таковых вообще нет. После окончания первого триместра (учебный год разделен на три триместра) я получила листок, где было написано, что будет родительская конференция и просьба сообщить удобное для меня время. Я не поняла, почему должна назначить время, если это конференция. Пошла в школу, и мне объяснили, что конференция – это встреча учителей с семьей одного конкретного ученика. В течение одного дня в удобное для родителей время с ними встречаются учителя.

Мне был выделен час, и я общалась с теми тремя учителями, о которых я уже рассказывала.

– И о чем шла речь?

– Они комментировали оценки за триместр. Все оценки на отдельном листке, дневников у учеников вообще нет.

– А куда же ребенок записывает задание на дом?

– На дом ничего не задают. Я видела по американскому телевидению передачу, посвященную проблемам школы, где возмущенная мама говорила о том, что ее сын-девятиклассник, вместо того чтобы заниматься спортом после школы, вынужден час выполнять домашнее задание. Это безобразие, возмущались мама и ведущий.

– Скажите, а на той конференции вам говорили “вы должны”, “вам надо подтянуть дочь” по какому-то предмету?

– Таких слов родителям никогда не говорят, даже если ученик не успевает по какому-то предмету… Мне тогда вспомнилась моя московская школа, как я сама при полном классе родителей на собрании произносила эти слова. Я понимаю теперь, как это неуважительно, резко… Когда я на той же конференции напомнила американским учителям, что я сама семнадцать лет проработала в школе и, если нужно в чем-то помочь дочери, я это с охотой сделаю, они улыбнулись и ответили: “А мы для чего?”.

– Школа не перекладывает с себя ответственности за знания ученика на родителей?

– Ни в коей мере… Хотела бы еще добавить. Я не умаляю заслуг российской школы, которой я отдала столько лет жизни. У каждой страны свои традиции педагогики, которые зависят от многих причин: исторических, семейных, экономических, от менталитета нации. В вашей газете, я сама это читала, много пишется о зарубежной школе, и в частности об американской. Я хотела просто обратить внимание, не “вгрызаясь” в теорию педагогики, как мне кажется, на интересные, сложившиеся в Америке отношения: учитель – ученик – семья.

Игорь АФАНАСЬЕВ

Лилиана Витаутовна Костина окончила отделение английского языка Вильнюсского университета. Работала вожатой в Артеке, в лагере “Океан”. Семнадцать лет преподавала английский язык в школах Литвы, в московской школе # 970 и в московской русско-литовской школе # 1247. Учитель первой категории, руководитель методобъединения, член жюри олимпиад по английскому языку. Работала шесть лет вожатой в американских летних детских лагерях. С прошлого года переехала жить в США.