Чтобы стало лучше

Уже само название статьи «Чтобы стать лучшим», вышедшей в первом номере нашей газеты 5 января, интригующее предисловие к ней вызвали мой повышенный интерес к чтению. Педагог-психолог Кирилл Карпенко вполне обоснованно и на конкретных примерах, в том числе из жизни учителей, подтверждает известное изречение о том, что умный человек всегда найдет выход из любой сложной ситуации, а мудрый человек сделает все, чтобы не попасть в нее. Для этого надо лишь объективно понимать и оценивать реальность, искать и находить в сложившейся ситуации определенные выгоды, преимущества и возможности.

Выводы и сформулированные в статье правила наверняка окажутся полезными для читателя, хотя какие-то из них многим хорошо знакомы и, как отмечает сам автор, являются базовыми, из учебника для школьников. Но меня, проработавшего много лет директором техникума и филиала университета, больше всего задели за живое размышления и действия Кирилла Карпенко в связи с невыплатой педагогическому коллективу положенных стимулирующих денежных средств. Рассчитывая на худшее, на то, что ситуация повторится снова, учитель решает отныне не тратить свое время и силы для получения стимулирующих. Он перестает стараться выполнять любую работу, подавать вовремя оценочные листы, а просто находит себе подработку вне стен школы. И что примечательно, эти доходы от неосновной работы оказываются намного больше, чем он получал бы из стимулирующих. А его нерасторопные коллеги, которые надеялись на лучшее, остались у разбитого корыта. Судя по названию статьи, поиск более надежного источника дохода позволил ее автору стать лучшим.

Нет, я вовсе не берусь осуждать такое поведение. Это выглядело бы бестактно и негуманно, когда у большинства учителей просто нищенская зарплата, фонды стимулирующих выплат расходуются неэффективно, а дополнительные нагрузки в 1,5‑2 раза больше ставки внутри школы или подработки на стороне стали нормой. К огромному сожалению, это наша давняя беда, когда «учителей, по обыкновению, обносили». Не случайно даже в МГУ с 1817 года разрешили профессорам совмещать основную работу с преподаванием в других учебных заведениях «ввиду недостаточности содержания».

Я еще помню времена, когда на подработку требовалось согласие администрации учебного заведения. А сейчас чиновники даже сами настоятельно рекомендуют учителям учиться зарабатывать, не желая понимать, что это, как правило, сильно превышает физические и психоэмоциональные возможности человека и что негоже платить гроши людям, которые призваны обучать и воспитывать народ.

Автор статьи рассматривает сложившуюся ситуацию лишь с одной стороны – как отдельному человеку выиграть в жизни и добиться большего, чем другие, и стать лучшим. Но возникает вопрос: стало ли лучше учителю, превратившемуся лишь в урокодателя, который едва успевает перебежать из одной школы в другую? Не потерял ли он больше, чем нашел? Ничего не поделаешь, такая уж у нас работа – жертвенная, требующая обладания способностью рисковать своим благополучием ради детей.

Замечательный ученый-мыслитель, талантливый педагог-практик, получивший широкую известность в нашей стране и за рубежом, который общепризнанно стал лучшим, на предложение хорошей должности и проживания в Москве ответил отказом, он остался верен себе и своей школе.

Однако в решении этой важной проблемы однозначно нельзя полагаться только на учительский энтузиазм в массовой школе. Для полной самоотдачи в работе с детьми педагогам должны быть созданы со стороны государства необходимые условия, им очень нужны помощь и поддержка, забота и внимание. Ведь униженный учитель не может воспитать счастливого человека, согреть и оживить юношескую чистую душу любовью ко всему тому, что красит жизнь.

Сильно возросшие в настоящее время социальные требования к профессии педагога и весьма невысокая оценка труда, низкий статус в обществе привели к тому, что средний возраст российского учителя составляет тревожные 62 года.

Наблюдая за сложившейся в настоящее время системой материальной мотивации учительства, понимаю, что мне как руководителю в свое время очень повезло. Резкий поворот страны в сторону рыночной модели в одночасье превратил наш техникум в коммерческую структуру, работающую в условиях самофинансирования, обучение стало платным, и у нас появилась возможность самим решать вопрос о размерах зарплат, премий и других расходов. Но со временем контингент студентов начал сокращаться, стала нарастать конкуренция за рубль в кармане абитуриента, а учредитель обложил нас приличной данью хозяйственных отчислений. Но возникшие трудности удалось в какой-то мере разрешить в связи с образованием на базе техникума филиала профильного столичного университета. Часть наиболее опытных преподавателей были приняты на доли ставок в филиал для ведения практических занятий, некоторые поступили в аспирантуру головного вуза, защитились и потом уже как преподаватели университета подрабатывали в техникуме. Возможности профессионального роста карьеры изменили и социальный статус, повысили авторитет и, конечно, обеспечили более высокий уровень жизни работающих в таком многоуровневом образовательном комплексе непрерывного профессионального обучения «техникум – вуз».

В заключение разговора о том, что необходимо делать, чтобы стало лучше, надо еще раз обратиться к тем государственным органам, которые осуществляют управление, реформирование, контроль за развитием образования в стране, по долгу службы обязаны заботиться о наращивании ресурсов, превращении образования в инвестиционную сферу, обеспечивать вложения в будущее. Здесь у нас огромное поле деятельности. Ведь если на обучение одного школьника в России расходуется 4,2 тыс. долларов, то в Европе на эти цели расходуется в 2,5 раза больше. Образование – это системный резерв для успешного развития страны, и внимание к этой сфере деятельности должно быть первостепенным.

Валерий НАПЁРОВ, заслуженный учитель РФ, кандидат педагогических наук, Брянск