Чистое небо Григория Чухрая: 23 мая исполнилось 100 лет со дня рождения великого режиссера

Юбилей – отличный повод вспомнить о людях, влияющих на ход истории, даже когда их уже нет рядом. Григорий Чухрай относится к выдающимся мастерам культуры, благодаря которым удалось узнать правду о войне, а заодно познакомиться с актерами, чей путь в искусство начинался с пронзительных фильмов режиссера. 

Так было с Владимиром Ивашовым и Жанной Прохоренко, сыгравшими главные роли в «Балладе о солдате», Ниной Дробышевой и Евгением Урбанским из «Чистого неба».

Детство

Баловнем судьбы Григория Чухрая не назовешь: его детство оказалось таким же непростым, как у большинства сверстников, появившихся на свет в пору становления молодой страны Советов. Будущий кинорежиссер родился в Мелитополе 23 мая 1921 года.

Семья была по-настоящему пролетарской – отец и мать служили в Красной Армии. Впрочем, отца, Наума Зиновьевича Рубанова, он почти не помнил – тот оставил жену и сына, когда мальчику едва исполнилось три года.

Мама, Клавдия Петровна Чухрай, жила заботами о ребенке. Спасая мальчика от голода, переехала из Украины в Пятигорск, потом – в Баку, где, по воспоминаниям Григория Наумовича, занимала серьезную должность в милиции. Начавшиеся репрессии заставили Клавдию Петровну оставить службу и вместе с Гришей вернуться в Мелитополь.

Там мама вышла замуж, и у мальчика появился отчим – Павел Антонович Литвиненко, работавший председателем колхоза. Рассказывая об отчиме, Григорий Чухрай говорил, что именно ему он обязан многими чертами характера, которыми гордился. Через два года родителей отправили на курсы в Академию соцземледелия им. Тимирязева. Так юный Григорий оказался в Москве.

Школьные годы, юность

Столица не жаловала приезжих и никогда не верила слезам. Подросток и не сетовал, хотя поводы были. Его говор со своеобразным южнорусским акцентом выдавал провинциала с головой, и он мгновенно стал мишенью для насмешек.

Чтобы избежать преследования одноклассников, подросток перестал ходить в школу. Почти год вместо учебы прямиком отправлялся в кинотеатр, где увидел все картины, созданные, к тому моменту, российскими кинематографистами. Словом, без образования он не оставался, только постигал его, исходя из предложенных обстоятельств.

Узнав о том, что сын прогуливал занятия, родители схватились за головы, но суровых карательных мер не последовало: мудрый и дипломатичный отчим развеял тучи над головой пасынка. Более того, когда пришло время возвращаться в родные края, Клавдия Петровна и Павел Антонович решили оставить Григория в Москве, дав возможность окончить столичную школу. Кредит доверия оказался высоким, так что юноша с головой ушел в науки.

К моменту получения аттестата Григорий Чухрай знал, что будущее он свяжет только с кинематографом. Документы во ВГИК готовил в приподнятом настроении, но отнести в приемную комиссию не успел: пришла повестка в военкомат.

Война рубцом прошла по сердцу

На фронт 20-летний Чухрай ушел в звании младшего сержанта, к тому времени он был радистом, человеком обученным военному искусству. Однако от пули уберечься не смог – был ранен в первые дни. Подлечившись в госпитале, вернулся на фронт. Попросился в воздушные войска, и начальство пошло навстречу.

За годы Великой Отечественной войны Григорий Наумович не раз смотрел смерти в лицо, ходил в разведку в тыл врага, еще три раза был ранен. После роты связи служил в составе воздушно-десантных частей. Южный, Донской, 1-й и 2-й Украинский фронты… В 1942-м воевал под Сталинградом. Осенью 1943-го участвовал в военно-воздушной операции, получившей название «Днепровский десант».

Известие о победе над фашистской Германией встретил в госпитале. Домой вернулся в конце 1945 года с орденом Красной Звезды, который получил за ценные сведения, добытые в тылу врага. Диверсионная вылазка доставкой разведданных в штаб не завершилась: боец Григорий Чухрай вновь пробрался за линию фронта, чтобы возобновить нарушенную связь. Орден Отечественной войны II степени, который ему вручили осенью 45-го, стал наградой за бой под Бакончернье, когда Чухрай вместе с товарищами первыми прорвались к шоссе, чтобы очистить от фашистов дорогу бойцам Красной Армии.

О войне – на языке кинематографа

Учеба во ВГИКе, куда вчерашний фронтовик, гвардии старший лейтенант Григорий Чухрай поступил без особого труда, давалась легко.  Во многом, благодаря врожденному таланту и любви к кино. Рассказывая об этом времени, Григорий Наумович всегда вспоминал о педагогах, которые щедро делились со студентами знаниями – Сергее Юткевиче  и Михаиле Ромме.

Курс подобрался крепкий, в мастерской вместе с Чухраем учились Тенгиз Абуладзе, который позже прославится «Мольбой», «Покаянием» и бывший фронтовик Владимир Басов – он снимет незабываемые фильмы о войне «Тишина», «Щит и меч». Наставники давали волю фантазиям, заставляя думать на годы вперед.

Вместе с дипломом новоиспеченный режиссер Григорий Чухрай получил направление на Киевскую киностудию имени А. Довженко. Неизвестно, сколько лет могло пройти в ожидании «синей птицы счастья», если бы не ситуация с фильмом «Триста лет тому», сценарий к которому, по случаю юбилейной даты, написал знаменитый драматург. Молодой и никому тогда неизвестный режиссер Чухрай, прочитав литературный материал, не побоялся выступить против.

Инцидент разрешился неожиданно: директор киностудии «Мосфильм» Иван Пырьев, узнав о причине скандала, вызвал правдолюба в Москву и напрямую спросил, что бы тот хотел снять на столичной студии.

«Сорок первый»

Фильм по одноименной повести Бориса Лавренева, ставший кинодебютом начинающего режиссера, многие кинокритики до сих пор называют вершиной таланта Чухрая. С этим можно было бы согласиться, если бы не … Но это будет позже.

В 1956-м, на премьере «Сорок первого», недалеко от Чухрая сидел маститый режиссер Александр Столпер. Когда закончился фильм и в зале зажегся свет, он задумчиво спросил у соседа – сценариста Валентина Ежова, сколько лет человеку, поставившему картину. Узнав, что он молод, сочувственно произнес: хорошо бы ему «… сейчас умереть». Чухрай, услышавший диалог, к тому моменту четко понимал – фильм состоялся во всех отношениях.

Пожалуй, впервые с киноэкрана прозвучала мысль, с которой многим было сложно смириться: Гражданская война – это трагедия, коснувшаяся всех, независимо от принадлежности к «красным» или «белым». А белогвардеец может быть таким же человеком – любящим, думающим, сострадательным, как большевик. По настоянию Хрущева фильм отправили на кинофестиваль в Канны, где он получил награду за лучший сценарий.

«Баллада о солдате»

Рассказывают, что в личных беседах Григорий Чухрай вспоминать о войне не любил – это свойственно многим фронтовикам, видавшим то, о чем не знают другие. Личные переживания, оставившие неизгладимую рану на сердце, рвались на экран.

Первым в этой череде стал фильм «Баллада о солдате» (1959), на котором выросло несколько поколений соотечественников. У картины нашлись противники, пытавшиеся объяснить, что ничего героического в рассказе о парне, получившем отпуск вместо ордена за героический поступок нет. Но в этом-то и соль. В разгар войны, когда земля дрожит и стонет от снарядов, молодой фронтовик по имени Алеша спешит к маме, чтобы починить крышу.

Сейчас мы знаем, что война – это не только взрывы снарядов и героизм, за который присуждали звания и награды. Это простые человеческие поступки, которые были на вес золота. Григорий Чухрай первым рассказал об этом устами Алеши Скворцова и его новой знакомой – Шуры.

Фильм удостоен более 100 престижных наград, начиная со специального приза Каннского кинофестиваля, двух призов кинофестиваля «Золотые ворота» в Сан-Франциско, премии «Бодил» за лучший европейский фильм, и заканчивая номинацией на премию «Оскар» –  за лучший сценарий. Григорий Чухрай и Валентин Ежов (тот самый, что был на просмотре «Сорок первого»), получили Ленинскую премию.

«Чистое небо»

«Баллада о солдате» оказалась эталоном не только для коллег-кинематографистов, но и для самого режиссера. Теперь от него ждали исключительно выдающихся фильмов. Картина «Чистое небо», вышедшая на экраны в 1961 году, стала еще одним откровением фронтовика. История военного летчика, попавшего в плен, и встреченного на родине в штыки, потрясла до глубины души.

И здесь Григорий Чухрай остался верен самому себе – кто-то должен был первым рассказать правду о жестоком времени, ломающем судьбы. Опалы Григорий Наумович не боялся. Опасался одного – неправды. Его личное небо – героя-фронтовика, великого режиссера всегда оставалось чистым.