Чему учит история? 28 марта – Всемирный день историка

Многие, наверное, сразу скажут, что история учит тому, что она никого ничему не учит и вспомнят слова знаменитого историка Ключевского: «История не учительница, а надзирательница magistra vitae (наставница жизни): она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков».

Да, очевидно, что история не учит напрямую. Иначе бы, например, вряд ли за Первой мировой войной последовала Вторая или после гитлеровского геноцида могли возникнуть где-либо неонацистские организации, либо даже просто такие мысли в головах у людей.

Но что история действительно позволяет понять и почувствовать, причем и профессиональному историку, и любому, кто просто из любопытства заинтересуется чем-то, пусть даже историческим анекдотом, так это то, что ты – звено в длинной, уходящей в глубь веков цепи поколений. Благодаря истории мы можем ощутить эту тесную связь поколений. И далекие эпохи вовсе не так уж далеки, как может показаться.

Об этом в свое время замечательно написал в документальной повести «Отблеск костра» Юрий Трифонов. И вот еще из этой книги: «На каждом человеке лежит отблеск истории. Одних он опаляет жарким и грозным светом, на других едва заметен, чуть теплится, но он существует на всех. История полыхает, как громадный костер, и каждый из нас бросает в него свой хворост».

Что нам может дать историк?

Зачастую от ученых-историков ожидают четко сформулированных универсальных законов общественного развития по аналогии, например, с физическими законами. С помощью которых предполагается, что можно будет на основе анализа исторических закономерностей проводить параллели с настоящим и предсказывать будущие исторические процессы. И именно это – главная функция истории, позволяющая называть ее наукой.

Несомненно, что в истории есть закономерности. И исторический путь, пройденный народом, неизбежно сказывается в настоящем. Так, скажем, режимы Гитлера и Муссолини были разными вариантами фашистской диктатуры. И причина различий – не в личных качествах диктаторов, а в разных исторических традициях Германии и Италии.

Или у нас в стране исторически сильны традиции крестьянской общины, которая исповедовала примитивное равенство и не любила тех, кто не похож на своих односельчан. Естественно, общинные традиции – это данность, они не плохи и не хороши – в них и то, и другое. С одной стороны – взаимопомощь и коллективное сопротивление внешнему воздействию, с другой – склонность к формированию для разрешения каких-либо вопросов агрессивно-послушного большинства.

Также амбивалентны традиции разных народов, исключений нет. Культура, здравый смысл людей могут одержать победу над тем, что в исторической традиции не способствует развитию общества. И здесь история – помощник. Зная ее, можно предвидеть возможные опасные тенденции развития общества в будущем, создавать рекомендации по их преодолению.

А вот, что касается объективных законов развития общества, то здесь историческое прогнозирование невозможно, поскольку ни один историк не сможет учесть огромное количество разнородных мотивов, которые движут теми, кто творит историю. Принципиально непредсказуемы и изменения условий жизни человека, например, внезапное землетрясение, и прочие «черные лебеди».

Итак, пойдем от частного к общему. Личность человека, его самосознание базируется на памяти. Самосознание народа – на общности исторических воспоминаний, самосознание человечества – на общности всемирной истории. И получается, что история – это социальная память человечества, а историк – ее хранитель. Но обязательно – хранитель подлинной, а не мнимой истории. И здесь историка подстерегает масса опасностей.

Опасная профессия

Понятно, что главная внешняя опасность для историка-исследователя – быть поставленным перед фактом необходимости служить идеологическим или политическим целям, поскольку история, даже далекая, постоянно затрагивает чьи-то интересы. И не важно, из благих или нет побуждений это делается, все равно результат в итоге будет плачевным и для науки, и для ученого.

В этом случае возникнут две истории: удобная и неудобная. А историк, отстаивающий неудобную правду, будет считаться властями или, что еще хуже, обществом врагом и предателем, в лучшем случае – глупцом, «льющим воду не на ту мельницу».

Например, археолог мог быть причислен к стану предателей, если обнаруженное им поселение оказалось не того народа, которого было бы желательно обнаружить в этих краях с точки зрения подъема национального самосознания.

Опасна для историка и самоцензура

Опасно относиться к историческим фактам только как к доказательствам для заранее созданной концепции. Такой подход открывает путь к манипулированию фактами, достаточно лишь закрыть глаза на факты, не укладывающиеся в нарисованную историком картину.

И самая главная опасность состоит в том, что сам историк – человек, а человек не может совершенно отказаться от субъективности. Он – дитя своего времени с определенными политическими и идеологическими пристрастиями. И в этом большой риск – невольно, почти незаметно для себя, но погрешить против истины ради своих взглядов или, например, перенести свои сегодняшние представления о людях на недавнее или далекое прошлое.

По отношению к своему прошлому мы до сих пор не можем отойти от стереотипно-наивного деления на «черное и белое» на «своих и чужих – за нас и против нас», от схематизма и простоты исторических оценок. Мы меняем плюс на минус и наоборот, а история и жизнь сложнее. Но есть одно простое и универсальное правило: «Не лги».