Человек, зовущий в будущее. 21 июля – 135 лет основателю футуризма Давиду Бурлюку

Если верно, что футуристы – глашатаи будущего, то поэт и художник Давид Давидович Бурлюк был не только самым ярким футуристом нашей страны, воплощавшим в себе страсть к ниспровержению старого, лихорадочный поиск новых форм, эпатаж и тягу к провокациям, но и человеком, пытавшимся обогнать время. Его мюнхенский учитель живописи называл Давида «удивительным диким степным конем», и смысл прозвища лишь косвенно связан с детством, проведенным в южных степях неподалеку от Херсона.

Оснащенная по последнему слову техники Америка вывела художника на новый виток творчества в футуристическом ключе. Здесь он создает модернизированный вариант столь полюбившегося ему течения урбанистический «радио-стиль», а позднее, в 1930-е годы, увлекается реализмом. Бурлюк ведет обширную издательскую деятельность, как в юности, много пишет и рисует, переводит, рецензирует. Поистине, энергия этого человека была неиссякаема, и строки его стихов как нельзя лучше характеризуют Давида Давидовича: Проснувшись, не хожу без дела Над ним вновь солнце не взойдет

Своей родиной Бурлюк считал Украину, где лежали кости его предков, «рубившихся во славу силы и свободы», но в жилах его, помимо казацкой, текла еще русская и польская кровь. В простой семье из шестерых детей только две сестры не имели отношения к искусству: Владимир и Людмила занимались живописью, Николай писал стихи, Давид же сочетал в себе оба этих таланта.

Его творчество всегда вызывало полярные чувства – от восхищения до неприятия. Так, посетители иркутской выставки художника, состоявшейся в 1918 году, недоумевали, глядя на картины, где руки и ноги изображенных людей были неестественно увеличены или уменьшены, а дома опасно кренились к земле.

Трудно найти начинание, в котором не принял бы участие чрезвычайно активный юноша. Но явлением в русском искусстве стали не художественное наследие и не поэзия Бурлюка. Его главным и подлинным талантом были незаурядные организаторские способности. Он ездил по провинции, участвовал в диспутах, писал картины и стихи, издавал манифесты, публиковался в знаменитом сборнике «Пощечина общественному вкусу». Его усилиями в 1910 году было создано первое русское объединение футуристов «Гилея», а позднее – многие другие. Он дружил с Владимиром Маяковским, ему посвящались лирические произведения, с него писались портреты.

Даже внешность его была неординарна: в детстве Давид лишился глаза и с тех пор носил стеклянный протез.

Искусственный глазприкрывался лорнеткой;в сарказме изогнутый рот напевал,казалось, учтивое что-то…

– давал словесный портрет «отца русского футуризма» Николай Асеев.

Он действительно, в согласии со строками поэта, умел убить наповал едкой насмешкой, любил эпатировать и в своих высказываниях был удивительно близок нам, сегодняшним. «Способность картины к продаже – есть единственное пока мерило признанности искусства искусством», – с вызовом говорил Бурлюк. В наши дни, когда правом экспонировать его произведения гордятся лучшие музеи мира, провокационная фраза кажется особенно точной.

Мой ум – аэроплан,

Ему неведом страх,

– писал о себе сам футурист, и снова оказывался прав. В 1920 году, избежав многих опасностей в охваченной огнем гражданской войной России, он эмигрирует в Японию, вызвав в Стране восходящего солнца всплеск интереса к себе и русской живописи. После двухлетнего пребывания на чужбине Давид Бурлюк уезжает еще дальше – в Америку, чтобы остаться там навсегда. Газета «Голос Родины» язвительно комментировала этот отъезд:

А из Японии утекАмериканцев околпачить, –

хотя поэт и художник оставался на просоветских позициях до конца своих дней.

Оснащенная по последнему слову техники Америка вывела художника на новый виток творчества в футуристическом ключе. Здесь он создает модернизированный вариант столь полюбившегося ему течения – урбанистический «радио-стиль», а позднее, в 1930-е годы, увлекается реализмом. Бурлюк ведет обширную издательскую деятельность, как в юности, много пишет и рисует, переводит, рецензирует. Поистине, энергия этого человека была неиссякаема, и строки его стихов как нельзя лучше характеризуют Давида Давидовича:

Проснувшись, не хожу без дела –

До вечера меняю труд на труд;Энергия моя грызет удила,Выпячивая кругло грудь.

Он много путешествовал и несколько раз приезжал в Советский Союз, однако умер вдали от родины, а прах его, согласно завещанию, развеян над водами Атлантического океана…

И, если смертный отойдет,

Над ним вновь солнце не взойдет –

Лишь туча саваном седым

Повиснет в небесах над ним…

Солнце больше не взойдет над Давидом Бурлюком, глашатаем будущего, гениальным организатором, отцом русского футуризма. Но, как писал, обращаясь к публике, сам вдохновенный творец об искусстве своих собратьев по цеху: «Вы пойдете за нами». 50 лет, прошедших со дня его смерти, мы послушно идем вслед за ним.

Фото из коллекции Мэри Клэр Бурлюк с официального сайта Украинского музея в Нью-Йорке