Человек среди людей

«Для Ивана Ивановича нет более тяжелого зрелища, потому что он видит «наглость и праздность сильных, невежество и скотоподобие слабых», видит, что кругом «бедность невозможная». И поэтому он не может спокойно смотреть на счастливых, беззаботных людей, которые не видят чужие страдания и боль. Иван Иванович говорит: «Очевидно, счастливый чувствует себя хорошо только потому, что несчастные несут свое бремя молча, и без этого молчания счастье было бы невозможно».

Из ответов 2000 года:
«Для него страшно не счастье, а то, что счастье мешает увидеть несчастье других».
«Иван Иванович видит, что за счастьем, тишиной и спокойствием скрывается несчастье других людей, скрывается страшная статистика: «столько-то с ума сошло, столько-то ведер выпито, столько-то детей погибло от недоедания».
«Он считает, что бесчеловечно пить чай в то время, когда «кругом бедность невозможная, теснота, вырождение, пьянство, лицемерие, вранье». И нет человека, который бы «вскрикнул, громко возмутился». Потому что несчастные молчат, а счастливым нет дела до них, они пьют чай, говорят свою чепуху, женятся, старятся».
«Чехов сильнее чувствует страдания несчастных, чем счастье счастливых».
Потом, в курсе следующего, последнего школьного класса, мы скажем, как все это отозвалось в стихах Блока, в поэзии Маяковского. А можно и сейчас, забегая вперед, рассказать об этом.
Обращаясь к Музе, Блок скажет:
Есть в напевах твоих сокровенных
Роковая о гибели весть.
Есть проклятье заветов
священных,
Поругание счастия есть.
«Поругание счастия», отказ от «красивых уютов» перекликается с размышлениями героя «Крыжовника»: «счастья нет, и не должно его быть, а если в жизни есть смысл и цель, то смысл этот и цель вовсе не в нашем счастье, а в чем-то более разумном и великом».
И слова эти о том, что «счастья нет, и не должно его быть», чуть ли не дословно повторяются в строках Блока:
И, наконец, увидишь ты,
Что счастья и не надо было,
Что сей несбыточной мечты
И на полжизни не хватило.
В последних строках своих Маяковский скажет о том, что его стихи открыты «векам, истории и мирозданью». Отсюда и отношение поэта к чаю. Еще до революции он скажет: «Я искал ее, невиданную душу… Впрочем, раз нашел ее – душу. Вышла в голубом капоте, говорит: «Садитесь! Я давно вас ждала. Не хотите ли стаканчик чаю?» Потом, уже после революции, он напишет Лиле Брик: «Положение, о котором ты сказала при расставании – «что же делать, я сама не святая, мне вот нравится «чай пить», – это положение при любви исключается абсолютно». И потом в стихах: «Так что ж?! Любовь заменяете чаем?» Естественно, сам поэт тоже пьет чай. Но с кем и когда! И где! С самим солнцем: «Ты звал меня? Чай гони, гони, поэт, варенье!» или в диспуте с Теодором Нетте, который «пивал чай», ни на минуту не забывая, что он на боевом посту: «Курок аж палец свел. Суньтеся – кому охота!»
Итак, урок закончен. Казалось бы, все в порядке. Ответы правильные, все понятно. Но это опасное благополучие, на которое, увы, увы, мы так часто покупаемся, особенно когда речь идет о контрольных работах, тем более экзаменах. Для меня же подлинное знание – это, если так можно выразиться, всегда после­знание, то есть знание известного, но проверенного на излом, сжатие, другую температуру, знание, рассмотренное под другим углом зрения, знание изученного, но взятого в другом контексте. А сегодня, когда сплошь и рядом все и вся в литературе (только ли в литературе?) переосмысливается и переоценивается, это и умение традиционное знание увидеть в свете другой реальности, иного осмысления, и умение измерить изучение мерой инакомыслия и другой точки зрения.
Задание на дом: перечитайте еще раз рассказ «Крыжовник»; принесите с собой текст этого рассказа.
В начале следующего урока кладу перед каждым распечатку сокращенного варианта статьи Дмитрия Быкова о рассказе «Крыжовник», напечатанной в «Общей газете» в 1995 году (№5):
«В душе от рассказа остается неизменный тяжелый осадок, какого нет даже после «Человека в футляре» или «Невесты». Мрачен поздний Чехов. А «Крыжовник» особенно мрачен. Принято так думать, что идеал Гималайского-младшего достоин всякого осуждения – однако, чем больше перечитываю я «Крыжовник», тем менее это осуждение разделяю. В том, чтобы мечтать о крыжовнике, о собственных десятинах, о пруде с уточками, лично я не вижу ничего плохого. К чему Николаю Ивановичу благие порывы! Дайте ему говорить: «Я как дворянин…» Дайте выставлять мужикам водку и судиться с заводчиками. Дайте не мечтать о благах всего человечества. Беспокойство, тревога, тоска, увы, удел других, и блажен, кто находит выход в творчестве или работе; но не заставляйте других испытывать экзистенциальный «страх и трепет»: дайте им крыжовнику, от каждого по способностям, каждому по вере! Девятнадцать лет спустя хана крыжовнику: несчастные стали около счастливых с молоточком и стали тюкать, тюкать, тюкать! Не от этого ли молоточка стук доносится в последней сцене «Вишневого сада»? Дайте, казалось бы, человеку осуществить свой частный идеал! Ведь не крови я же хотел, не порабощения мира, не дисциплинарного режима для несогласных, – хотел крыжовника! Ведь по сути Николай Иванович не сделал ничего плохого. Господи! И за этакую жалость записывать в отрицательные герои? В конце концов, чувство уюта и защищенности – одна из немногих радостей, доступных человеку. И пускай он порадуется, если у него есть футляр, усадьба, дом, ящик, и пускай порадуется! Тем более что счастливые, по крайней мере, не умножают количество несчастных».
Далее идут мои вопросы. «Согласны ли вы с трактовкой рассказа «Крыжовник» Дмитрием Быковым? Устарел ли рассказ? Может быть, действительно надо сказать теперь совершенно другое: «Дайте человеку осуществить свой частный идеал»? И разве миллионы наших современников, которые на своих дачах, садовых участках, приусадебных плантациях выращивают «крыжовник» самого разного вида, не есть опровержение этого рассказа?» И еще один вопрос. «Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные…» Что вы думаете об этих словах?»
К сожалению, у меня не сохранились цифровые итоги всех тех лет, когда я проводил эту работу. Вот то, что осталось: 1997 год – чуть более половины с Быковым согласны; 1998 год – согласны 40%; 2000 год – согласны 48%; 2011 год – 63% согласны. Послушаем их аргументы. Цитаты сейчас привожу по материалам всех этих и других лет.
Почему не согласны с Дмитрием Быковым?
«Этот рассказ о сегодняшней жизни». «Нет, не устарел «Крыжовник»! И в наше время огромное количество людей живут по принципу «Люби себя, чихай на всех». До сих пор есть люди, которых проблемы других «волнуют слегка, как ветер осину». Я думаю, нельзя так сказать: «Дайте человеку достичь своего счастья в жизни, делая несчастными окружающих людей». Я считаю, что не каждый человек становится счастливым честным и хорошим путем».
«Сегодня людей волнует лишь одно: идя на работу, они одержимы одной мыслью – заработать побольше денег». «Запах и жажда денег становятся важнее, дороже, первичнее, чем люди, чем спокойная честная жизнь». «Каждый старается урвать себе кусок побольше и пожирнее. Причем не важно, каким способом он получит желаемое».
«В современной жизни люди забыли слово «мы», они помнят только «я». Они забыли, что местоимение «мы» такое же личное, как и «я», что оно относится ко всем и каждому». «Иногда мне кажется, что чья-то злая воля поставила над нами какой-то жуткий эксперимент. Что нам дала новая жизнь? Какое нам место в ней?»
«Чем время Чехова отличается от сегодняшнего? Ничем. Все осталось то же». «Все это живет вокруг нас». «Разве это рассказ не о нашей жизни?» Разве не бывают ситуации, когда «мы не видим и не слышим тех, которые страдают»? Разве не происходит все, что страшно в жизни, где-то за кулисами?» «В рассказе описана наша сегодняшняя жизнь. И в наше время ради осуществления своего частного идеала воруют чужие деньги, идут на самые гнусные поступки, к сожалению, сейчас многие честные люди живут хуже, чем живут подлецы».
Что же написали те, кто полностью согласен с Дмитрием Быковым?
«Почему же эту единственную, данную тебе Богом жизнь не прожить ради чего-то, что хочется тебе больше всего?» «Нельзя винить человека за то, что он вложил душу в крыжовник». «Кто не смог вырастить свой крыжовник, сам виноват в этом». «Сейчас каждый, и бедный, и богатый, имеет право на свою мечту. Каждый не отличается от другого своими правами». «Если человек может быть счастливым, пусть им будет». «Кто каким способом добьется счастья, это его дело». «Нет прекрасней человека, который стремится к цели». «Каждый человек имеет право на счастье, и лишь от человека зависит это счастье».
«А почему он не должен быть счастливым? Потому что дети в Африке голодают?» «К чему сейчас благие порывы? Сейчас нужно заботиться только о себе, а не решать проблемы человечества». «Нужно действовать, стремиться к своему отдаленному идеалу, нужно вырвать свой кусок любым способом, так как каждый заботится только о себе».
«Так что же мешает тем несчастным поставить перед собой цель, идти к ней, стремиться к ней?» «Неужели эти несчастные не могут сделать хотя бы что-нибудь ради собственного «крыжовника»? «Я считаю, что бедные сами виноваты в своей бедности».
Любопытно, что многие, кто так писал, совершенно иначе отвечали на первый вопрос, который я задавал на прошлом уроке. Ограничусь одним примером. Отвечая на вопрос прошлого урока, ученик пишет: «Иван Иванович осуждает своего брата за то, то тот не пренебрегал никакими средствами для достижения своей цели, даже женился из-за денег и загнал жену в могилу». А отвечая на вопросы, которые я задал после чтения статьи Быкова, написал: «Действительно, в рассказе Николай Иванович не хотел порабощения мира, хотел крыжовника. Его мечта не была вредна никому, никому не мешала, а это главное. Его можно было бы осуждать, если бы, строя свое счастье, он делал несчастными других, а это не так». Когда на уроке анализа сочинения я привел несколько примеров таких противоречий, мне ответили, что я не прав и здесь нет никакого противоречия: «В первом вопросе вы спросили, почему для Ивана Ивановича нет более тяжелого зрелища, чем счастливое семейство, пьющее чай. И мы писали про него. А во втором вопросе вы спросили нас о нашем мнении. И мы написали не о том, что думает Иван Иванович, а о том, что думаем мы».
Теперь слова о человеке с молоточком. В среднем к ним обращается каждый второй. Принимают их те, кто не принимает статьи Быкова. Интересна оговорка ученицы, которая со статьей Быкова согласна: «Я полностью согласна с автором статьи и считаю, что на чужом счастье построить свое нельзя, но в нашем обществе выжить можно только одним путем: это всегда думать только о себе, в этом мире никто не поможет, кроме себя самого».
Интересна и вот такая точка зрения автора, который с этими словами в рассказе не согласен: «Невозможно заставить кого-нибудь думать о несчастье других, если сам он не думает об этом без «молоточка».
Я сейчас приведу только высказывания тех, кто не принимает эти размышления Ивана Ивановича, потому что противоположная точка зрения выражается абсолютно однотипно: «нельзя не согласиться», «и прав Иван Иванович», «как правильно сказано в рассказе…»
«Что же, теперь, чтобы не считать себя плохим человеком, он должен оставить все, к чему стремился всю жизнь, загнать себя в ряды обездоленных? От этого никому лучше не станет, а горе на земле только увеличится».
«Он считает, что если у кого горе, то реветь должен весь мир. Ставить к каждому счастливому человека с молоточком уже шизофрения».
«Беда, если постоянно думать о несчастных, трагедиях, это ведь не жизнь, а мучения».
«Тот способ жизни, который предлагает Иван Иванович, не просто бессмыслен, он губителен для общества».
«Как мы будем жить, если каждый будет думать об обездоленных? Мир погрузится во тьму».
«Нормальный человек будет идти к цели, несмотря ни на что».
«Воспринимать Родину как дом с крыжовником и уютным унитазом – не вредно».
«Если Чимша-Гималайскому-младшему хорошо в своей усадьбе, пусть так и будет. Дай Бог такого счастья каждому».
«Человек должен быть счастлив оттого, что хорошо ему, а не оттого, что хорошо всему миру».
«Человек рожден для счастья, для гармонии рожден. Но какая же гармония и счастье, когда тебя постоянно заставляют думать об обездоленных?»
«Сейчас, в наше время, идея человека с молоточком кажется мне аморальной. И как может несчастный осуждать своими руками честно созданное свое счастье? Николай Иванович женился не из-за любви, а из-за денег. Ну и что? Я согласен с поговоркой: «Хочешь жить, умей крутиться».
«Когда человек счастлив, ему нет дела до других. А несчастливым людям нет дела до счастливых. У каждого свои интересы и заботы. Зачем они должны пересекаться, портить друг другу настроение?»
«Если ты не смог сделать себя счастливым, то не мешай другим».
«Люди никогда не будут заботиться о чужих проблемах. Каждый должен решать это сам за себя. Это личное дело каждого».
«А если за дверью будет стоять такой человек, то и вовсе с ума сойти можно».
Приведу еще одно высказывание из сочинений. У нас в школе, о чем я уже говорил не раз, более двадцати лет существуют, как мы их называем, медицинские классы. В них готовят к поступлению в мединституты. Процитирую одно из сочинений – ученика вот этого именно класса:
«Представьте, что вы счастливый, обеспеченный человек, у вас есть семья, работа, дом. Скорее всего, чтобы этого добиться, вы потратили очень много сил, времени, здоровья, вы потеряли очень много друзей, потому что вы выбрали работу, а не их. Вы – человек, прошедший жизненные испытания.
И вот, сидя за столом, в кругу своей семьи, вкушая вкусную пищу, вы слышите стук. Стук, который безостановочно долбит, долбит вам мозг, напоминает, что тысячи больных людей ходят по сырым улицам в ожидании смерти. Как вам это понравилось бы после всех испытаний, которые вы прошли? Исходя из этого примера, можно сделать вывод: человек с молоточком, который стучит, напоминая о несчастных, не нужен! Во всяком случае его никто не хочет видеть».
Прочитав это сочинение будущего врача, я не мог не вспомнить доктора Чехова в Мелихове с его бесконечными больными, которых он принимал и которым давал лекарства, отнимавшими время от семьи, друзей, а главное – от литературы.