Чеховские мотивы. Фильм Андрея Эшпая «Событие» как синтез театра и кино

Фильмы программы «Перспективы» ММКФ подчас бывают гораздо интереснее, чем те, что в основном конкурсе. В ней представлены не только дебютные ленты, но и картины, «чей художественный язык открывает новые горизонты кинематографа». Лента Андрея Эшпая «Событие», несомненно, из их числа. И так же несомненно, что это кино не для всех. Снятое по одноименной пьесе Владимира Набокова, оно демонстрирует виртуозный синтез нарочитой театральности происходящего с изощренным визуальным кинорешением.

Время и пространство фильма так же, как и пьесы, подчеркнуто абстрактны, словно подернуты дымкой сна. Мастерская художника Трощейкина, в которой происходит действие, напичкана вычурно-театральными предметами искусства, в которую вроде бы не должна проникнуть «пошлая» реальность 1930-х (условно загранично-провинциальных) или каких-то там на дворе времен. Трощейкин, его теща, писательница Антонина Павловна (иронично-почтительный реверанс Набокова в сторону Чехова как источника вдохновения), его жена, модный фотограф Люба, их богемные гости пытаются создать свой, отгороженный от простых смертных мир. И однако та же неистребимая пошлость, над которой смеялся тот же Чехов, пронизывает его снизу доверху. Пошлость претенциозности, эгоизма, в которой все, цитируя автора, битком набиты самими собой, «до духоты, до темноты».

Но что нам до них, казалось бы? Оказывается, в безвоздушном, небытовом пространстве особенно обнажаются подлинные страсти, страхи, мечты человека, все настоящее и живое в фальшивой среде поражает, как гроза в закрытой комнате. Катализатором служит страх – Трощейкин до смерти боится прихода некоего Барбашина, который несколько лет назад из ревности стрелял в него и его жену и был досрочно выпущен из тюрьмы.

Страх выворачивает самодовольного, зацикленного на своей «гениальности» Трощейкина, блистательно сыгранного Игорем Гординым, буквально наизнанку, и он предстает слабым, безвольным, пустым человеком. Потрясающе точна вся актерская команда, с которой Эшпай делает уже не первую картину: и Чулпан Хаматова, и Евгения Симонова, и Зоя Кайдановская, и Евгений Цыганов, и Юрий Колокольников. Особенно впечатляет работа Чулпан Хаматовой, чья героиня Люба раздираема между своей ролью «роковой провинциальной газели», над которой сама же убийственно саркастически смеется, и трагедией потерявшей вместе с ребенком смысл жизни женщины. На ее фоне особенно трагикомически остро воспринимается игра Евгении Симоновой, которая в роли матери, писательницы-декадентки (чего стоит название ее цикла «Озаренные озера»!), и трогательна, и нелепа. Она привносит важный мотив соперничества жизни и искусства, видя в происходящем отличный материал для написания пьесы.

Каждый герой жалок и неприкаян в своем одиночестве, в своей раковине, куда они прячутся со своими обидами, потерями, надеждами. Может быть, переживание ожидания смерти подтолкнет их к новой жизни и друг к другу?

Набоков ведет речь об экзистенциальных проблемах человека, из которых режиссер неожиданно выделяет проблему покаяния. Необходимость покаяния за свой эгоизм, за разобщенность перед лицом беды, за зацикленность на самих себе, по мнению Андрея Эшпая, является главным мотивом фильма. Что же до формы, то, на мой взгляд, смелый эксперимент удался: фильм рождает особое кинотеатральное пространство. Во всяком случае, «Событие» стало настоящим событием XXXI Московского кинофестиваля.