На чтение: ≈ 17 мин.Не знаю, на что походила система управления школами до 1917 года, но при советской власти она явно смахивала на сказочного трехглавого Змея Горыныча. Тяга к многоголовости, отраженная в нынешнем Российском гербе, сказывалась у нас и тогда. Во-первых, это было роно/руно, за спиной которого виделось Министерство просвещения. Во-вторых, а скорее во-первых, это были партийные органы различных уровней, осуществлявшие контроль процесса формирования “человека коммунистического завтра”. В-третьих, это были исполкомы, которые, правду говоря, к школам особенно не приставали.
Контроль был очень плотным, даже мелочным. Можно было получить нахлобучку и упрек в некомпетентности даже за неправильное применение скобок. Например, квадратные скобки в журнале обозначали, что тема изучается обзорно, с учащихся впоследствии не спрашивается, и горе вам, если вы взяли ее в круглые скобки. Приемка школ на готовность к следующему учебному году походила на театр абсурда. Приезжала комиссия, состоящая из людей, от школы и ее проблем бесконечно далеких, и начинала “госприемку”. За неделю до их приезда все учителя любого возраста и пола превращались в уборщиц и, вооружившись ведрами и тряпками, наводили лоск.
Помню, в нашем районе особенно славился один отставной полковник. Еще достаточно молодой, ростом около двух метров, обходя классы и коридоры, он ухитрялся запускать руку в самые невероятные места, расположенные под потолком, куда несчастным мелкорослым учительницам заглянуть и в голову не приходило. Пошуровав там и глядя затем на испачканные пылью пальцы, он громогласно провозглашал, что школа к новому учебному году не готова. Школу мыли опять… Но много было и дельного. Руно, объединявшие немного школ, досконально знали их достоинства и недостатки, педагогический состав, насущные проблемы. Если бы не определяющая роль партии, рассматривавшая любые попытки модернизации образования с псевдоклассовой позиции, все было бы вполне терпимо.
В огне перестройки исчезло партийное руководство, пропали исполкомы, а функции руно ужались, как шагреневая кожа. Настал миг свободы. Школы, перестав ощущать жесткую, но знакомую руку хозяина, растерянно смотрели на безграничный, прекрасный, но такой сложный и пугающий мир.
Надо было что-то делать, но умения составлять хорошую отчетность и бороться с пылью стали теперь далеко не главными. Это был шок. К чести сказать, у многих школ он быстро прошел. Именно этому краткому периоду безвластия мы обязаны небывалым всплеском творческой активности учителей и школьных управленцев. Новое содержание предметов, новые программы, новые формы и методы обучения – все это бурно развивалось и достигло своего апогея в виде прекрасного праздника-конкурса “Учитель года”. Феерическое зрелище, убедительно доказывающее, что российский учитель – это не только замученная “Марьванна”, но и молодые, талантливые педагоги, на уроки к которым дети бегут не по школьному звонку, а по зову сердца.
Стала формироваться и система аттестации школ, их лицензирования и государственной аккредитации. Подразумевалось, что школы, прошедшие все эти процедуры, тем самым доказывают свою состоятельность и способность к самостоятельной автономной деятельности. Действительно, зачем постоянно руководить тем, кто доказал свою компетентность и высокую профессиональную квалификацию? Многие школы это устраивало, и они обрели статус гимназий, лицеев и даже финансовую самостоятельность.
Но свобода, как и все на свете, не может иметь лишь одну сторону. Для многих школ испытание свободой оказалось слишком суровым. Кто-то просто старался выжить, а кто-то воспринял свободу как вседозволенность. Отсутствие контроля приводило порой к невероятной расхлябанности, вплоть до необязательности проведения уроков. Фактический уровень знаний учеников снижался, явно стремясь к нулю. Все эти перегибы зачастую сопровождались введением никому не нужных предметов, заявлением об углубленном изучении чего-либо и самоприсвоением фантастических статусов “международная академия”, “экономическая гимназия” и т.п. При почти полной бесконтрольности учебного процесса выработанное десятилетиями умение “вытирать пыль” создавало в этих школах внешнюю иллюзию благополучия и даже успехов. Педагогика – наука дальнего действия, ошибки в ней не так очевидны и проявляются лишь спустя годы. Конечно, при такой подготовке выпускники “блестящих” школ не могли успешно сдавать экзамены в вузы, но все можно было объяснить объективными причинами, ленью учеников, недостатками всей системы образования в целом, да и армия репетиторов успешно исправляла школьные огрехи. Тот ажиотаж, который сейчас возник вокруг российского образования, разговоры о необходимости его полного реформирования и есть в немалой мере результат деятельности подобных школ. “Неча на зеркало пенять, коли рожа крива” – надо просто откровенно сказать, что нет школ вообще, есть школы хорошие и плохие, в хороших школах и нынешняя система прекрасно работает, а плохим и новая не поможет. Не в коня корм.
Когда разброд в школах начал принимать угрожающий размах, возникла необходимость в усилении роли управляющих школами структур. Процесс двинулся в обратном направлении. Бывшие права и функции руно сначала возродились в полном объеме, а затем и превзошли сами себя. Причем под их действие попали все школы скопом, как те, которым это необходимо, так и те, которые вполне могли бы без “руки” сверху обойтись. Возродившаяся система управления в новых условиях породила бумажную лавину. Директора и завучи, проработавшие в этих должностях более 20 лет, в один голос твердят, что никогда, ни при какой власти такого количества бумаг не было. Количество документов, которые школа отправляет в различные бюрократические структуры либо готовит для себя по их настоянию, превосходит не только разумные, но и вообразимые пределы. Я несколько раз пытался подсчитать, сколько бумаг школа готовит по указаниям вышестоящих инстанций, – не смог, сбивался. Сильно не ошибусь, если скажу, что где-то около тысячи страниц за учебный год. Причем все бумаги готовятся в нескольких экземплярах, заправки картриджа копировального аппарата хватает максимум на три месяца. А сколько времени требует только процесс перевозки этих бумаг! Сколько человеко-часов на это тратится! Если суммировать все время, потраченное на подготовку требуемых бумаг и их перевозку, то окажется, что на это полностью уходит рабочее время одного завуча и одного курьера (чьи функции выполняют все подряд). Чтобы не тратить время на перевозку, нашей школе удалось обзавестись факсом, но он стоит без работы, т.к. вышестоящие инстанции то ли не имеют такой техники, то ли ей не доверяют, предпочитая “натуральный продукт”. Ситуация странным образом напоминает бабушку из “Вороньей слободки”, которая не верила в электричество и жгла у себя керосин. История, как вы, наверное, помните, кончилась пожаром. Много надежд сейчас возлагается на компьютеризацию, подключение к интернету. Но не будут ли и эти каналы простаивать, в то время как взмыленные завучи и учителя продолжат свой путь с бумагами по инстанциям?
Ответный поток документов от инстанций к школе не только не меньше, но и на порядок больше. За один учебный год директорам и завучам вручается до 50 книжечек объемом от 50 до 200 страниц каждая. Все документы, созданные в недрах бюрократии от образования, доходят до школ, даже те, которые к учебным заведениям не имеют никакого отношения. Конечно, школы должны владеть информацией, но неужели кто-то всерьез думает, что у директора и завуча есть время читать, анализировать и систематизировать все эти бумаги?! Для этого нужен штатный юрист, и работа у него была бы не из легких. Более разумным мне видится существование консультационной структуры в управлении, способной оперативно помочь в поисках нужного документа.
Впрочем, я увлекся, уж очень захлестнул бумажный вал. Конечно же, управление школами не сводится к обмену бумагами, проводится большая работа по координации деятельности школ, распространению передового опыта, новых образовательных технологий. Чрезвычайно интересны семинары, проводимые на базе наиболее продвинутых школ, когда можно воочию увидеть и буквально пощупать их достижения. В школах постоянно идет большая диагностическая работа, проводятся олимпиады… В конце концов, подавляющее большинство школ – государственные (по сути), и кому, как не государству, ими руководить?!
Но зачем тогда аттестация?! Зачем лицензирование и аккредитация, в которой государство объявляет, что государственная школа, которой оно, государство, неусыпно руководит, соответствует государственному стандарту? Аттестация должна определить: в состоянии ли данная школа нормально учить детей. Но ведь она уже учит и продолжает учить, даже не пройдя эту пресловутую аттестацию! Ни одной школы еще не закрыли. И это правильно, ведь дети, которые там учатся, ни в чем не виноваты. Наверное, можно было бы обвинить руководителя школы, но ведь руководило государство, через свое управление… Да и вообще уволить директора или учителя, не справляющегося со своими обязанностями, крайне сложно. С учительской работы можно уволить только за пьянство, прогулы или рукоприкладство, что при 90-процентном женском кадровом составе не просто редкость, а экзотика.
С аттестацией учителей все по крайней мере логично. Во-первых, для них это дело добровольное, можно наплевать и спокойно работать с разрядом, соответствующим стажу. Во-вторых, результаты аттестации учителя напрямую связаны с его заработной платой. Школы же лишены как первого, так и второго.
Что такое аттестация для школы – писать не буду, это тема для отдельной статьи или рассказа Стивена Кинга. Могу лишь сказать, что она сравнима с одним пожаром и двумя переездами. Бумажный вал превращается вообще в Ниагару, а администрация седеет и наживает инфаркты. Но самое парадоксальное, что даже при благоприятном исходе этого кошмара ничего для школы не меняется. Нежная, но твердая рука управления продолжает руководить школой, подтвердившей свое право на самостоятельность.
Управлять школами необходимо, с этим никто спорить не станет. Любая мать постарается отдать своего ребенка не в “самостийную” организацию, а в структуру, контролируемую государством. Предоставляя гарантии, государство должно контролировать их осуществление. Весь вопрос: “Как?”. Система аттестации школ, с предоставлением учебным заведениям права самостоятельной деятельности на определенный период, могла бы иметь смысл. Тогда аттестация разгрузила бы управления. Только в этом случае аттестация должна быть добровольной, а ее результаты пусть реально отразятся на заработной плате. Но вот совместное применение этих двух систем, когда ВСЕ школы должны пройти аттестацию и ВСЕ должны находиться под постоянным контролем и руководством, лишено всякого смысла. Какой-то бюрократический дуализм.
Сам термин “дуализм” напомнил мне одну забавную историю. Во времена моей далекой и бурной юности имел я шапочное знакомство с весьма колоритной личностью. Большой оригинал, писавший в графе “партийность” – “буддист”, дабы не служить в армии, ухитрился попасть в психиатрическую лечебницу. Его воспоминания напоминали рассказы Швейка и бухгалтера Берлаги, вместе взятых. Один из его соседей по палате поделился с ним страшной тайной, что заканчивает фундаментальный труд “Дуализм диктатуры пролетариата”, на что мой знакомец посоветовал добавить в заголовок букву “Р”.
“Дурализм” – оно будет вернее”, – закончил он.
Василий ВАШКОВ
Москва
От редакции
Бумажная лавина захлестнула не только школы. По словам руководителя Детско-юношеского центра Южного административного округа Москвы Юлии Козловой, “наверх” постоянно требуют статистические отчеты по использованию инфраструктуры, планы проведения массовых праздников, планы проведения каникул. В системе Управления образования округа ДЮЦ сдает комплектацию – сведения, отражающие кадровый состав учебного заведения, количество детей, которые в нем занимаются… Проводятся бесчисленные анкетирования родителей, выясняющие их возрастной состав и финансовое положение.
– У нас есть такое бюрократическое понятие, как “учредительные документы учреждения”, – объясняет Юлия Владимировна. – Это всевозможные уставы, регистрационные свидетельства. Чтобы оформить один такой документ, надо перелопатить горы бумаги, пройти множество инстанций, лицензирование, аккредитации, ответить на всевозможные письма. Учредительная система, созданная Министерством образования, нас буквально загоняет в угол…
Видимо, это и есть реформа. Но-нашенски…
Выбор читателей
Комментарии