«Будем жить!». Владимир ТАЛАШКО

Есть фильмы, которые сопровождают нас многие годы. Одним из таких, любимых миллионами, стал снятый Леонидом Быковым «В бой идут одни «старики». Его показывают часто и, слава Богу, не только в годы юбилейных празднований Победы. У нас в гостях исполнитель одной из главных ролей в этой картине, народный артист Украины Владимир Талашко.

– Владимир, на ваш взгляд, сегодня возможно представить фильм, где, как в «Стариках», было бы столько жажды счастья, добра?

– Вы о необходимости или возможности такого?

– Я о том, что таких картин теперь, кажется, попросту нет.

– Мы договорились, что о политике говорить не будем. Но ведь стоит иметь в виду, что давешний Кодекс строителя коммунизма в своей основе был построен на библейских заповедях, тут прежние идеологи пошли по пути банального плагиата. Не убий, не укради, не возлюби жены ближнего своего… Люди, стоящие тогда у власти, все это предлагали нам в форме директивы и заветов Ильича. При этом они, конечно, отчасти лицемерили, но ведь мы в своем большинстве старались так и жить. И мой отец, отпахавший в шахте всю жизнь, как проклятый, и многие другие. А сегодня время, когда вообще нет никаких нравственных ориентиров, а патриотизм считается прибежищем идиотов. Но ведь порой складывется так, что надо рисковать жизнью, чтобы спасти ребенка, женщину или старика, а сейчас, мне кажется, все делается специально, чтобы мы забыли о совести, порядочности, патриотизме. Говорим обо всем этом много, но ведь ничего не делаем, чтобы появлялись новые фильмы, подобные «Старикам».

Посмотрите, что лежит на книжных прилавках в Киеве или Москве – ужас какой-то: бандиты, разврат, наркомания. Конечно, о язвах надо говорить, не лучший вариант утверждать, как когда-то, что ничего подобного нет. Но когда все это выплескивается в таком количестве, что уже и жить не хочется, то что же в этом хорошего? И что хорошего в том, что сегодня лишними стали Василий Теркин или капитан Титаренко из «Стариков»? Вроде и классику сегодня снимают. Но быстренько-быстренько – и на экран.

– Начало разговора получилось грустным. Тогда, может быть, о том, что однажды приносило вам в жизни радость, счастье.

– Однажды? Для жизни, когда тебе уже за 50, этого мало. Счастлив я бывал немало, хотя постоянно радостным может быть только полный дурак. Наверное, был счастлив, когда с первого раза поступил в институт, когда увидел в приемной комиссии Кость Петровича Степанкова, Ивана Миколайчука, Борю Брондукова, представляете, что это – почувствовать, куда могу попасть, с какими людьми, если повезет, буду рядом.

Конечно, я был счастлив, когда Леонид Федорович Быков сказал мне: «Давай пробоваться не в кино, а в материал фильма». Сразу перестал чувствовать себя лошадью на базаре, когда цыгане разглядывают ее зубы. На душе стало так спокойно. Наверное, с этими словами Быков подходил ко всем, кого брал на заметку, думая о будущей картине «В бой идут одни «старики». Артистов, пробующихся на одну роль, было немного, но все равно он был очень аккуратен. Старался, чтобы претенденты ненароком не встретились, чтобы не знали, что пробуются на одну роль. Быков так пекся об артистах, их творческом самочувствии, старался не расплескать его.

И еще не забыть мне просмотр на студии Довженко. Когда после его окончания мы вышли в коридор, нас окружили самые беспристрастные и строгие зрители – осветители, монтировщики, костюмеры, гримеры, все, кто разделил с нами работу на картине. И когда все они нас поздравляли, не скрывая слез, я понял, что произошло нечто необыкновенное.

– Кажется, что у начальства к этой картине не могло быть никаких претензий, что ее невозможно было бы положить на полку. Так и было?

– Разумеется, по мелочам претензий не могло не быть. Другое дело, что в Госкино Леониду Федоровичу и в процессе написания сценария, и во время съемок постоянно напоминали, что в картине красной нитью обязательно должна пройти руководящая роль коммунистической партии. Он делал вид, что не слышит. Говорю об этом сейчас без иронии, но предполагаю, что в отличие от многих режиссеров, что повидал на своем веку, особенно на студии Довженко, надави в этом смысле на Быкова, и он бы картину снимать не стал. Мне вообще кажется, что, будь Леонид Федорович сегодня жив, он бы кино не снимал, а если бы и снимал, то с еще большими проблемами, чем в советские времена.

Вместе с Быковым сценарий картины писали его настоящие единомышленники – Евгений Оноприенко и Александр Сацкий, оба прошли фронт. Был, конечно, в картине эпизод, когда Маэстро и двух других летчиков принимают в партию, такое все же написали, но другой бы режиссер такого тумана верноподданничества напустил, всех бы подряд вождей вспомнил. А Быков на роль партийного секретаря, вручающего на фронте партбилеты, пригласил не какого-то кондового и прямолинейного артиста, наигравшего до этого сотню партийцев из тех, что готовы были за все проголосовать, лишь бы ни за что не отвечать и голову не подставлять. Быков взял удивительного Володю Волкова, который до этого кого только не переиграл в кино и театре. И такой он был мягкий, такой земной. Какая там красная нить, все вышло настолько по-человечески, элегантно. И получился персонаж, удивительно нужный этому фильму и замыслу Быкова.

– Быков, по-вашему, искренне верил в идею хорошей жизни при социализме?

– Я сам себя спрашивал про это и думаю, что сейчас порядочному человеку верить в какую-то идею куда сложнее. Хотя сегодня вроде и демократия, и в Швеции капитализм с человеческим лицом. Когда-то строился коммунизм непонятно с каким лицом, но каким оно будет у капитализма, который нам всем обещан, вообще сказать трудно.

Верил ли во что-то Быков? Я думаю, что не мы гадили, живя при прошлом строе, не мы превращали его в посмешище для всего мира. Наверное, у Леонида Федоровича были свои раздумья о чванстве в партии, о геройских звездах на груди генсека ЦК КПСС, и, наверное, он, как и все, где-нибудь на кухне с друзьями рассказывал по этому поводу анекдоты, тем более, что умел их рассказывать. Но при этом в свое дело, в свои роли он вкладывал себя, не мог себе позволить работать ниже уровня, который для себя определил. Уровня большого художника и очень порядочного человека. И не будь в нем веры, разве появились бы такой Максим Перепелица или Петя Мокин из «Укротительницы тигров», разве были бы «Алешкина любовь» или Герой Советского Союза капитан Титаренко в фильме «В бой идут одни «старики»? А как он мечтал снять «Не стреляйте в белых лебедей». А как хотел сыграть Теркина. Конечно же, он верил в свою идею и делал все для ее осуществления.

– Как вы узнали о его гибели?

– Накануне мы встретились с Леонидом Федоровичем в студийном коридоре, говорили, что давно не было наших «посиделок» и не помешало бы собраться. Договорились, что вот он вернется из села, куда надо съездить, чтобы заплатить строителям, которые меняли у него на доме соломенную крышу на шиферную. А потом уж и собраться можно, чаи погонять, попеть. А буквально на следующий день позвонила Марьяна, его дочка…

– Как позже сложилась судьба артистов, что играли летчиков – «стариков», «желторотиков»?

– Летчики… «Старики» и «желторотики»… Мне кажется, Быков умел угадывать не только актерские возможности, но и людей. Возможно, потом не все пошло по его сценарию, когда он думал, что с нами все будет хорошо. Какое-то время Быков нас опекал, волновался за нас, следил, чем мог, помогал – добром, советом, улыбкой. К сожалению, из-за шедших уже полным ходом съемок трех серий «Капитана Немо» я не сумел сняться в «Аты-баты, шли солдаты», но почти все «старики» там снимались.

Позже… Женечка Симонова стала настоящей звездой в театре Маяковского и кино. Вано Янгеридзе прекрасно работает в Тбилиси, Рустам Сагдуллаев и в актерском деле преуспевает, и продюсированием начал заниматься. На Сережу Иванова после Кузнечика обрушилась огромная популярность. Слава Богу, и у меня сегодня есть работа, а главное, возможность выбирать. Хотя, не скрою, очень хочется сниматься, зарабатывать деньги, хочется, чтобы картин в биографии было не 51, а 101. Много ролей после «Стариков» было у Сережи Подгорного, Смуглянки, по-настоящему дорогого мне человека. Он играл много, интересно, но все продолжали видеть в нем только Смуглянку. Его известность была прочной, и, возможно, Сережа успокоился, ведь Быков его очень любил. Так еще он любил и ценил Алексея Макаровича Смирнова, его талант, опыт, фронтовые годы.

Сережа попал в картину случайно, на роль был утвержден другой артист, но он что-то там вычислил и решил, что выгодней будет сниматься в другом фильме. После этого Быкову пришлось выбирать из двух студентов театрального института, которые снимались в массовке. Один был Гриша Гладий, другой – Сережа Подгорный. Выбор пал на Сережу, и он от того счастья, что на него свалилось, буквально ошалел. Потом произошло все, что бывает в таких случаях, – слава, популярность, и Сережка со всем этим не справился, надломился. Возможно, поэтому и оказался самым неустроенным из нас. Я в него по-прежнему верю, понимаю, что любой человек не из железа, не машина, бывает всякое. В таких случаях многое иногда зависит и от друзей. Вместе пить водку – дело нехитрое, хотя и это надо уметь делать красиво…

– Время идет вперед, а мы все продолжаем искать ответы на важные вопросы, глядя в прошлое, оглядываться на него. Вас это не беспокоит?

– Если честно, то я, как и многие, так и не сумел приспособиться к новому времени. Мне неудобно отвечать на вопрос, сколько вы стоите, когда идет разговор об участии в каком-то проекте. Наверное, это плохо, что мы сегодня не знаем цены себе. Наверное, это плохо. Но с другой стороны, это же и не наша забота, это государство должно знать нам цену. А какая же может быть надежда на будущее, если этого нет.

Когда-то главными словами фильма «В бой идут одни «старики» стали слова «будем жить!». Так была названа и книга, посвященная Леониду Федоровичу Быкову. Так что будем жить. А как – это уже выбор каждого.