На чтение: ≈ 16 мин.Лето выдалось жарким. Впрочем, как всегда. Даже если бы в июле вдруг пошел снег, директор мог бы этого не заметить. Особенно директор частной школы. Ремонт, лицензирование и планы на будущее, которые кажутся миражом, потому что в настоящем – неопределенность. Лето – самый острый период борьбы за выживание школы.
Началось оно нынче с противостояния. Выпускные экзамены мы сдавали без света. Только успели посмотреть по телевизору, как вытаскивают шарики с темами сочинений, пропало электричество. Напрочь. Впрочем, меня об этом предупреждали. Но «вооружиться» я не сумела. Дело в том, что после переезда в старое здание детсада, которое мы сейчас занимаем, я три года честно платила по счетам АК «Омскэнерго». Хотя, признаюсь честно, когда счет принесли в первый раз, чуть не заплакала – таким он был устрашающе огромным. Но делать нечего, другой энергокомпании нет. А нынешней зимой я все же решила поставить счетчик для экономии. Представитель фирмы, его устанавливавший, посмотрел счета и удивился: «Что-то я не заметил у вас бассейна». У нас его и нет. Но платим за тепло мы столько, будто постоянно греем воду в резервуаре. Выяснилось, что тариф на тепло энергетики завысили нам почти в 7 раз! Наивно решив, что ошибку можно исправить, я отправилась в «Омскэнерго». Если помните, АЭШ №155 – это Школа гуманистического диалога. Одна из ее целей – развитие личности в ситуации диалога цивилизаций и культур. Но я, директор этой школы, выносившая эту концепцию, в диалог вступить не смогла. Возможно, потому, что ни культуры, ни цивилизованности со стороны наших собеседников не было. Чиновница солидного ранга меня не слушала, сообщила только, что ничего пересчитывать не будет, нас таких много и я ей надоела. В других кабинетах ситуация повторялась – то нас выгоняли, то от нас прятались. Тем не менее из «Омскэнерго» прислали новый договор, над которым тоже хотелось рыдать. Почему-то на нашем балансе оказалась старая трехметровая труба, ведущая от АЭШ к теплоцентрали. Я не поняла – что делать, если она вдруг «рванет»? А если прохудится на самой границе? Главное – сколько она стоит? «Так полагается» – это все, что я услышала в ответ. Несмотря на наши расчеты, платить мы стали больше. На письменные запросы в «Омскэнерго» отвечали редко и очень невразумительно. Примерно в таком духе: вы богатые, вот и платите, а почему – уже дело не ваше.
Я бы объяснила чиновникам, что негосударственная школа действует на основании Закона «О некоммерческих организациях». Мы не коммерсанты, мы педагоги, и всю возможную прибыль мы имеем право тратить лишь на развитие школы. Впрочем, откуда возьмется прибыль? Из карманов родителей? У нас не элитные дети. И оплата дифференцированная. Какой муниципальной школе нужна девочка, разучившаяся читать и писать после травмы? Кто примет старшеклассника, у которого из-за болезни постепенно теряется память и речь? Куда денется мальчишка из многодетной семьи, которого из-за неадекватности поведения выгнали из трех школ?
Я бы все объяснила, если бы меня хоть кто-нибудь послушал. Поэтому я просто перестала платить за тепло и подала на «Омскэнерго» в арбитражный суд. По-моему, вполне логично. Сначала надо все выяснить и рассчитать. Сотрудники «Омскэнерго», нас навещающие, впрочем, считали иначе – вы сначала заплатите, а потом пересчитаем. Может, кто и верит в это, но не я. Зачем переворачивать все с ног на голову? Я клиент и имею право знать, за какие услуги и по какой ставке рассчитываюсь. Арбитражный суд тянулся и тянулся. Только на третьем заседании выяснилось, какому именно подразделению из четырех, называющихся практически одинаково, мы имеем право предъявить претензии. По-моему, постоянное деление полномочий – что-то из серии «запутай клиента». Но решения суда энергетики ждать не стали. Весь май нас посещали гости – инспектора «Омскэнерго», грозя отрубить электричество. Хотя причем тут электричество, непонятно. Во-первых, за свет у нас была даже переплата – 773 рубля, даже по данным самого «Омскэнерго». Во-вторых, проблема-то была в тепле. Но тепло нам перекрыть нельзя – система отопления устроена так, что горячая вода бывает только в холодный сезон. А наказать школу, наверное, очень хотелось. Поэтому 2 июня свет просто пропал – вырубили на подстанции. Прокуратура Советского округа на нашу жалобу не отреагировала, высокий чиновник мэрии ответил: частная школа, ваши проблемы. Куда идти? В Департамент образования, который, несмотря на закон, перестал перечислять нам федеральные средства еще в 2002 году?
Некоторое время отсутствие электричества мы пережить могли – окна большие, в школе светло. Хотя пришкольному лагерю пришлось трудно. Я обязана была его закрыть, но сознательно пошла на нарушение закона. Готовили пищу в другом месте, привозили детям. А как иначе? Что делать ребятишкам, которые не хотят сидеть в одиночестве дома, и родителям, которым некуда пристроить своих чад? Я совершенно убеждена – нельзя отдавать детей улице даже на короткий срок. Праздность должна быть праздником общения, а не бездельем. Тем более что уже три года мы проводим оздоровление детей в пришкольном лагере. И нынче, как всегда, закупили курсовки в санаторий, начали возить ребят на лечение. А последний экзамен по информатике решили принимать у меня дома – компьютеры без электричества не работают.
Разумеется, все это время мы не сидели сложа руки, а бегали по инстанциям. Тем более что возникла еще одна проблема – с лицензированием. Прокуратура, совершенно не отреагировавшая на нарушение закона – отключение электричества в образовательном учреждении, прислала предписание о …недопустимости нами нарушения закона. В самом деле – срок лицензии у нас заканчивался 11 июля. Все документы были собраны, кроме договора аренды. Заявку в Департамент недвижимости мы подали еще в начале года. Увы, департамент никак не мог определить, сколько мы должны платить за аренду, потому что для начала он должен был провести оценку здания. А денег на эту процедуру не находилось. Не у нас – у Департамента недвижимости! Дело в том, что на бывший детсад мы не имеем никаких прав – это здание даже не в долгосрочной аренде. И то досталось чудом. В 2002 году руководство Омского педагогического университета, в помещении которого мы находились, решило было сделать нас своей структурой. Предлагалась иная финансовая схема: наши деньги находились бы по-прежнему на нашем счету, но распоряжаться этим счетом могло бы и руководство университета. Тогда воспротивились родители, поскольку они хотели и хотят быть уверенными в том, что их средства идут именно на школу. Но Сергей Канунников, бывший начальник городского управления образования, прямо сказал мамам и папам, которые пришли его умолять о помощи: «Школа городу не нужна». Тогда мы пытались обращаться в местные издания, на телеканалы. Нам отвечали стандартно: «Это городу неинтересно». Я не знаю, было ли то давление сверху либо решение журналистского коллектива. Дело закончилось выселением нас на улицу среди учебного года, из чего я заключила, что распоряжаться счетами своих подчиненных, вероятно, выгодно. Родители опять помогли, отыскав никому не нужное здание детского садика. Пообещали начальнику управления образования перекрыть улицу, после чего мы получили садик в краткосрочную аренду. Кстати говоря, за 15 лет существования АЭШ мы переезжали уже четыре раза. Толстого я люблю, и то, что один переезд равен трем пожарам, испытала на себе.
Детсад, в который мы вложили почти полтора миллиона рублей, каждый год становится для нас все дороже. Мы поменяли все коммуникации, прогнивший пол, поставили счетчики, автоматическую пожарную сигнализацию, пропитали стены, сварили забор. Отремонтировали бы еще хозяйственный блок – мечтаю сделать там теплицы и мастерские. Но не уверена, что они будут служить нашим детям. Ведь чем больше вкладываем, тем больше платим за аренду. И тем больше боимся – здание превращается в лакомый кусок! Договор краткосрочной аренды не спасет, если городское управление образования, на чьем балансе находится здание, решит забрать его для других, более важных, чем наши дети, нужд. К сожалению, примеры такие есть.
Но в июне этого года у нас не было даже краткосрочного договора на здание, в котором находилась школа. Старый-то закончился, а Департаменту недвижимости было не до нас. Говорили – ждите очереди, у нас еще 200 заявок на оформление. Мы бы дождались. Хотя непонятно – сколько ждать? Можно ли начинать ремонт? Или искать другое помещение? Впрочем, прокуратура бы ждать не стала. Школу бы закрыли в тот же день, когда истек срок лицензии. Увы, и такой опыт у меня тоже есть. Как раз тогда, когда мы только справили новоселье, нас замучили проверками, почему-то посчитав, что раз сменился адрес, лицензия недействительна. При этом чиновникам долго не приходило в голову прочесть закон, который я им упорно показывала.
Слава богу, опять вмешались «высшие силы». То есть родители и журналисты. Сергей Николаевич Оркиш, депутат Законодательного собрания, дети которого когда-то учились в нашей школе, стал «будить» власти. И свет дали! Но только властью Министерства по чрезвычайным ситуациям. Причем Владимир Гуржей, руководитель МЧС по Омской области, и Сергей Куянов, его заместитель, очень удивились: отключив свет, «Омскэнерго» создало в АЭШ аварийную ситуацию. В школе, одной из немногих, к которым пожарные не имеют претензий, ведь АПС мы установили давно, не прося ничьей помощи.
– Что же вы молчите? – удивились «спасатели». – Надо бить во все колокола.
И мы стали бить в колокола. Местные газеты частной школой не очень заинтересовались. Только «Ваш ореол» опубликовал статью о нашем противостоянии с «Омскэнерго». Вместе с Натальей Яковлевой, собкором «Учительской газеты» по Омской области, мы пробились на прием к нашему земляку – Олегу Смолину, первому заместителю Председателя Комитета Государственной Думы по образованию и науке. И ситуация вдруг стала разрешаться. Неожиданно быстро я получила договор аренды, затем и лицензию. Руководство «Омскэнерго» вступило в диалог, и, судя по всему, наша борьба заканчивается. На свет больше не покушаются, тепло подключить обещают, с долгами разберемся. Правда, договор аренды на здание все же краткосрочный, но, возможно, управление образования этот вопрос пересмотрит. Тем более что наши проблемы типичны для частных школ, и наш визит натолкнул Олега Смолина на мысль провести в Омске общественные слушания по негосударственному образованию. Я очень на них надеюсь. Нас, наконец, услышат!
Я благодарна «Учительской газете» за поддержку. По-моему, это единственное издание, живо вникающее в проблемы образования. Напрасно я не доверяла журналистам. Впрочем, журналист журналисту – рознь. Как и чиновник чиновнику, очевидно. Я почувствовала, что отношение к нам стало меняться. Будто вдруг в вышестоящих организациях вспомнили, что и в негосударственной школе учатся государственные дети. Одно меня беспокоит: долго ли можно будет работать спокойно, занимаясь не бумагами, а прямым нашим делом – обучением и воспитанием детей? Почему, чтобы добиться элементарных прав, гарантированных законом, нужно так много усилий? Почему для того, чтобы чиновники выполняли свои обязанности, по-прежнему требуются телефонные звонки сильных мира сего? Нет в нашем обществе диалога цивилизаций и культур. Впрочем, для того чтобы он появился, мы и создали нашу школу. Мы сделали хороший ремонт, и 1 сентября, как всегда, кто-нибудь из ребятишек подбежит ко мне, чтобы сказать: «Татьяна Николаевна, какая у нас школа красивая! Как мы без нее жили летом? Мы ведь ее так любим!» А я, ставшая злой и железной в боях с чиновниками, все же не выдержу и заплачу – от счастья.
Татьяна ХОДЖЕР, директор авторской экспериментальной школы №155, Омск
Выбор читателей
Комментарии