Будем ли мы страной идиотов?

Больно укололи слова корреспондента одной из газет, выезжавшей в Казинку Воронежской области, где накануне ЕГЭ по русскому языку покончил с собой 18-летний одиннадцатиклассник Алексей Шмаков: «Я всегда была сторонницей единого. Защищала его с пеной у рта. Но… увидев эту умирающую деревню, я не могу понять: какое к ней отношение имеют европейские стандарты? Какая школьная программа? Какой ЕГЭ? Спасибо, что читать умеют…»

Скажем откровенно: не было бы единого, Алексей бы не сомневался, что сдаст экзамены в родной школе, и, следовательно, был бы жив, а это самое главное. На чьей совести его судьба?

Средства массовой информации сообщили об аналогичных случаях в Москве, Мурманской области, Башкортостане… Нам говорят о том, что преждевременно связывать эти трагедии с ЕГЭ, так как некоторые из покончивших с собой молодых людей еще не могли знать результат своего экзамена. Однако неужели непонятно, насколько изматывающим для человека бывает томительное ожидание? Покончившая с собой несколько лет назад девятиклассница Полина Белова, способная девушка с Вологодчины, чье имя было включено в энциклопедию «Одаренные дети – будущее России», тоже еще не могла точно знать результат муниципального экзамена по математике.

Пусть не напрямую, но косвенно обстановка сначала напряженной подготовки к ЕГЭ, а затем ожидания его результатов, усугубив создавшуюся стрессовую ситуацию, спровоцировала трагедию, подтолкнув юношей к ужасному, противоестественному шагу.

Выступая 7 июня в программе Сергея Минаева «Честный понедельник», сторонница ЕГЭ телеведущая Тина Канделаки заявила: «ЕГЭ страшен для слабых и нервных».

Нервных… Серьезнейший и ответственнейший экзамен был введен в стране с огромным количеством больных детей, в том числе неблагополучных и психически, в стране, где здоровье подрастающего поколения уже давно вызывает огромное беспокойство. Какие исследования, позволяющие проследить влияние ЕГЭ на состояние здоровья учащихся (а вместе с ними их родителей и учителей!), проведены и стали достоянием общественности за 9 лет эксперимента и 2 года штатного режима? А если не проведены, то почему?

Слабых… Учителям, работающим в обычных, массовых школах, известно, какому количеству «слабых», еле успевающих или совсем не успевающих детей (хорошо, если желающих учиться) предстоит им передать хоть какие-то знания. При традиционной форме сдачи выпускных экзаменов учителю есть за что зацепиться: он-то, как никто, знает своих питомцев. При ЕГЭ, если он проходит честно, нет.

Если честно… Средства массовой информации переполнены сообщениями о многочисленных нарушениях процедуры. Я глубоко убежден, что в тех случаях, когда ее нарушают педагоги, это связано не с меркантильными соображениями, а либо с «давлением сверху», либо с искренним (как бы к нему ни относиться) желанием помочь своим учащимся в обстановке, когда другим сдающим выпускникам такая помощь оказывается и не бескорыстно…

Как с этим бороться?

Руководитель Рособрнадзора Любовь Глебова советует сдающим экзамен выпускникам «фиксировать» факты нарушений при сдаче ЕГЭ и сообщать о них наблюдателям или организаторам. Но, во-первых, не так легко в эпоху мобильной связи доказать факт обмена SMS-ками, например, в школьном туалете (если это и возможно, то лишь при откровенном нарушении элементарных прав личности). А во-вторых, нет, не посоветовал бы я поступать так своим детям. И не только из-за опасения последующих разборок с непредсказуемыми последствиями, но еще из-за какого-то внутреннего ограничителя.

Руководитель Рособрнадзора рассматривает аналогичные поступки как стремление к справедливости, но что-то все же смущает меня. Быть может, судьба родных мне людей, ушедших из жизни в годы массовых репрессий, когда многие из тех, кто сообщал «куда надо», искренне считали, что они поступают по совести и по справедливости…

Нам говорят: «ЕГЭ утвержден законом. Не спорить о нем надо, а сдавать». Пока это предусмотрено законом, безусловно! Только, поверьте, это заявление горько слышать педагогам, по отношению к которым с самого начала не выполнялся указ №1 первого президента России, чье мнение не было учтено при решении вопроса о введении единого государственного экзамена. Мы, нередко помогающие ученикам осознать их недочеты, искренне не понимаем, почему нашим уважаемым законодателям, обеспечив наконец полный кворум в зале заседаний Государственной Думы, не провести все-таки «работу над ошибками»?

Если ЕГЭ был буквально «продавлен сверху», вопреки мнению большинства педагогов, хотя часть из них и получила возможность дополнительного репетиторства, если не удалось уменьшить коррупцию, а, наоборот, по данным Департамента экономической безопасности МВД, приведенным в ходе дискуссии в программе Сергея Минаева, она увеличилась в образовании в 3 раза, если никак не удается предотвратить утечку экзаменационных материалов и обеспечить прозрачность процедуры, если ЕГЭ наносит ощутимый вред здоровью подрастающего поколения, а иногда представляет и серьезную опасность для жизни молодых людей, то вопрос не только о его эффективности, но и целесообразности с неизбежностью будет вставать вновь и вновь…

Представляет интерес опыт США – одного из первопроходцев системы тестирования. Когда она там вводилась, предполагалось, что это поможет отобрать наиболее способных ребят. Но оказалось, что тесты в наибольшей степени оценивают приобретенные навыки, а не способности человека. Кроме того, американский опыт показал: чем богаче семья, чем лучше школа и благополучнее социальное окружение, тем выше результаты экзамена. Любопытно, какие факторы отечественной действительности не указаны в этом перечне?

Комментируя данные ВЦИОМ о резком сокращении количества читающих в нашей стране за последние 15 лет, замечательный ученый профессор Сергей Капица заявил в прошлом году: «Мы пришли к тому, к чему стремились все эти 15 лет, – воспитали страну идиотов».

Сказано резко, образно и грустно. Продолжая свою мысль, Капица отметил: «Я давно предлагал изменить критерии приема в высшие учебные заведения. Не надо никаких экзаменов – пусть абитуриент напишет сочинение на 5 страницах, в котором объяснит, почему он хочет поступить на тот или иной факультет. Умение грамотно изложить свои мысли, суть проблемы демонстрирует интеллектуальный багаж человека, уровень его кругозора, степень развития сознания. А ЕГЭ, который сегодня используют, не может дать объективной картины знаний школьника».

Возможно, предложение Капицы покажется кому-то наивным и далеким от реалий российской действительности. И все-таки, сторонники ЕГЭ, почему вы думаете, что лучше постигли суть проблемы, чем один из самых выдающихся ученых страны?

К сожалению, «шоковая терапия» в образовании не только не привела к началу процесса выздоровления, но, напротив, обусловила проникновение болезни в ранее здоровые ткани организма.

Не испытывая, однако, особой надежды на отмену ЕГЭ в скором будущем, в качестве первоочередных мер хотел бы предложить:

– отказаться от проведения ЕГЭ по гуманитарным предметам;

– предоставить выпускникам свободу выбора между ЕГЭ и традиционной формой выпускных и вступительных экзаменов;

– оставить для проведения ГИА в 9-м классе два обязательных экзамена, не устанавливая дополнительный обязательный экзамен по решению федеральных или региональных органов управления образованием.

Насколько я помню, во время одной из встреч министра образования и науки Андрея Фурсенко с Президентом РФ Дмитрий Медведев не поддержал предложение распространить ЕГЭ вниз по школьной вертикали, заметив, что для более младших школьников подобные испытания должны быть лишь тренировочными, и призвав не мучить детей!

И что же? ГИА все более приобретает форму ЕГЭ. И это в ситуации, когда в ней принимают участие школьники с еще менее устоявшейся психикой, еще более подверженные бурным эмоциям и резкой смене настроения.

Безусловно, ЕГЭ имеет в стране определенное количество сторонников. Допускаю, что некоторые поддерживают эту форму испытаний из принципиальных соображений, благополучие других зиждется на ее реализации. Для кого-то отстаивать ЕГЭ просто работа. Но у нас, педагогов, другая работа – сеять «разумное, доброе, вечное»!

Обращает на себя внимание, что идея единого теста, высказанная в январе 2010 года президентом США Бараком Обамой, была сразу же подвергнута критике американскими педагогами и учеными. Оппоненты президента подчеркивали, что школа – институт, где важны не только переданные знания, но и воспитание гражданина.

Когда-то великий писатель земли Русской Лев Николаевич Толстой сказал: «Можно знать многое, не зная самого нужного». А самое нужное – те неотъемлемые человеческие ценности, которые должны сформироваться в душах юных. Но Человечность градусником ЕГЭ не измеряется…

Григорий ПЛОТКИН, заслуженный учитель школы РФ