На чтение: ≈ 12 мин.Он рассказывал о еде так, что захватывало дух и появлялось желание что-нибудь собственноручно сварить-пожарить-испечь. Но главное – этот человек создал подлинную историю русской кухни, подробно рассказал о ее традициях, обычаях и пользе, восстановил забытые рецепты.
«Ничего лучшего о себе не читал…»Экзотики и в его книгах, и в нем самом предостаточно. У Похлебкина необычное имя – Август-Вильям, которым снабдили его родители, в честь знаменитых революционера и драматурга – Бебеля и Шекспира. Правда, потом от двойного имени осталась лишь вторая часть.У кулинара подлинно кулинарная фамилия, в ней cлышится эхо кастрюльного звона, звяканья посуды и плескания горячих щей. Неужто сама судьба ведала, кем он станет?Все проще, прозаичнее. Похлебкин – псевдоним отца, революционера Михайлова. Отчего он так себя назвал, неизвестно, потому что склонности к готовке не проявлял. Что и удостоверил спустя много лет Вильям Васильевич: «Больше ни у кого в роду склонности к поварской профессии не отмечалось… – И добавлял: – А мне, похоже, передалось». Произошло это любопытным образом.Будущий кулинар родился и жил в родительской квартире, вдвоем с братом, между прочим, в центре Москвы. Однако они стали ссориться и решили разъехаться. При обмене Вильяма Васильевича, человека совершенно непрактичного, маклеры облапошили: загнали в ветхий домик в подмосковном Подольске, который вскоре пошел на слом.Когда бульдозер сотряс лачугу, откуда-то с антресолей посыпались старинные книги. Оказалось, что они – вот он, символ! – кулинарные. И, как рассказывал сам Похлебкин, он, не мешкая, стал листать пожелтевшие страницы. Тут-то и вспыхнул огонек интереса к кулинарии, которому было суждено разгореться в яркое пламя.Следует отметить, что Похлебкин писал не только на вкусные темы. На закате минувшего столетия выходили его различные по тематике и содержанию книги – «Великий псевдоним» (биография Сталина), «Государственный строй Исландии», «Внешняя политика Руси, России, СССР за 1000 лет в именах, датах и фактах», «Столицы России», «Татары и Русь. 360 лет отношений Руси с татарскими государствами в XIII-XVI вв.».Занимательный для читателя и приятный для автора факт: монография о президенте Финляндии Урхо Калево Кекконене вызвала благожелательный отзыв последнего: «Ничего лучшего о себе не читал…»Друковцев, Левшин и другиеПервая отечественная кулинарная книга «Поваренные записки», написанная дворянином Сергеем Друковцевым, увидела свет в 1779 году. Следующего кулинарного бестселлера пришлось ждать почти сорок лет. Им стала «Русская поварня, или Наставление о приготовлении всякого рода настоящих русских кушаньев и о заготовлении в прок разных припасов». Автором изданной в 1816 году книги был плодовитый литератор Василий Левшин. В предисловии он констатировал, что «сведения о русских блюдах почти совсем истребились», а потому «нельзя уже теперь представить полного описания русской поварни, а должно удовольствоваться только тем, что еще можно собрать из оставшегося в памяти». И это в начале ХIХ столетия!Позже получили известность писательница Екатерина Авдеева, составившая «Ручную книгу русской опытной хозяйки», и кулинар Елена Молоховец, автор фолианта «Подарок молодым хозяйкам, или Средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве». Особую известность приобрела последняя, чей труд с 1864 по 1917 год выдержал почти тридцать (!) изданий с различными вариациями.При советской власти главным кулинарным пособием была «Книга о вкусной и здоровой пище», наполненная не только многочисленными рецептами, красочными фотографиями, но и цитатами Сталина и его сподвижника Анастаса Микояна, курировавшего пищевую промышленность. В иных домах этот внушительный том соседствовал с пухлым сочинением Молоховец, и обе были одинаково затрепаны от постоянного употребления. Правда, первую держали на видном месте, вторую прятали подальше от посторонних глаз. Владельцу могли приписать зловредные мысли, которые возбуждали описания исчезнувших после 1917 года кушаний.«Приметы милой старины»Похлебкин не только продолжил дело предшественников. По словам писателя Александра Гениса, он «не только сделал видимой русскую кухню для толком и не знавшего ее поколения, но и очистил ее от семи десятилетий кулинарного варварства».Писатель соединил, причем весьма затейливо, историю и кулинарию. Например, воссоздал меню Ленина и Сталина. Здесь польза сочинений Вильяма Васильевича двоякая – для одних читателей важна информация, другие приобщатся к тайнам кремлевской кухни, ощутят себя рядом с всемогущими вождями. И, может, даже осмелятся упрекнуть их в забвении принципов здорового образа жизни.Еще одна тема Похлебкина, разработанная им в совершенстве: «Кулинарные мотивы в русской литературе». В книге «Кушать подано!» он выделил богатый антураж кушаний и напитков из сочинений отечественных классиков от конца XVIII до начала XX столетия – от Фонвизина до Чехова. Чтение книги не только вызывает у читателя приступы жгучего аппетита, но и воссоздает «приметы милой старины».Похлебкин искусно проводил историко-кулинарные параллели. Скажем, связывал виктории русского оружия с полезной для поднятия боевого духа солдат национальной пищей. Но если ее запасы иссякали, по мнению писателя, это часто становилось причиной поражений. Впрочем, он оговаривался: «Совершенно недостаточно любить ботвинью, поросенка с кашей и подовые пироги со щами, чтобы считаться русским патриотом».Кстати, о патриотизме. Если бы не Похлебкин, то у нас давно бы отняли название милого многим сорокаградусного напитка. В 1977 году Польша заявила о своих правах на изобретение водки и, следовательно, на эксклюзивное использование этого термина для собственной продукции. Спасителем в буквальном смысле стал Вильям Васильевич. Ему удалось доказать, что претензии конкурентов необоснованны – водка в России появилась на целое столетие раньше, чем у соседей. Приняв убедительные доводы эксперта, международный арбитраж отклонил претензии Польши.Шашлык – блюдо запорожскоеПохлебкин пристально и пристрастно оглядывал изобильные столы народов мира, попутно рассказывая историю возникновения тех или иных кушаний. Например, он утверждал, что шашлык придуман вовсе не кавказцами, а запорожцами, которые готовили кушанье в военных походах. Шашлык – трансформация слов «шиш», то есть «вертел», и «шишлек» – «что-то на вертеле», утвердившееся в русском языке. Затем, по мнению писателя, оно перебралось в другие европейские языки.Однако у жителей Кавказа, считающихся специалистами в этой области, шашлык имеет не только другие названия: у грузин – мцвади, у армян – хоровац, у азербайджанцев – кебап, но и иные способы приготовления. Между прочим, шашлык или родственное ему блюдо встречается в разных частях света: в Бразилии это шураска, в Японии – яки-тори. Мы же едим эклектический шашлык, хотя многие гурманы, наверное, не прочь отведать и национальные.В 1993 году Похлебкин стал лауреатом авторитетной Международной премии Ланге Черетто, которая присуждается интернациональным жюри специалистов из Англии, Франции, Германии и Италии за книги по культуре питания в трех номинациях – еда, напитки, поваренные книги.Человек из прошлогоПохлебкин был буквально одержим своим увлечением. Днем и ночью скрипел пером, мне он рисуется не иначе как пишущим от руки. Человек, связанный творчеством с прошлым, в нем и жил, обходясь без привычных всем предметов быта – телевизора, радио, телефона. И даже холодильника у него не было!Странно, но кулинарная тема не отшлифовала в нем гурмана. Человек, написавший о еде несколько десятков книг, был к ней абсолютно равнодушен: питался скудно – кашами, щами, сухофруктами! И выглядел под стать своему меню: худым, чуть ли не изможденным.Дверь однокомнатной квартиры в Подольске, где обитал в одиночестве Вильям Васильевич, всегда накрепко запиралась, незнакомцам туда путь был закрыт. Но, может, хозяин оберегал не ценности, если они у него, конечно, были, а собственные идеи, мысли. И хранил себя, чтобы еще долго жить и трудиться…Между прочим, после трагической гибели Вильяма Васильевича в апреле 2000 года остались горы его рукописей. Остается лишь гадать, сколько же замыслов великий кулинар унес в могилу?Кстати, до сих пор его сочинения издаются, их читают и почитают. Потому что Похлебкин полезен и актуален. Он писал, что мы «жуем и не отдаем себе отчета, что эта сфера не менее важна, чем литература, религия и даже мораль, вместе взятые. Ибо без обеда нет беседы. Нет мысли, нет вдохновения, нет полета фантазии, нет гениальных прозрений, нет ни открытий, ни изобретений. Нет жизни, существования…»Разве можно с этим поспорить?
Выбор читателей
Комментарии