Беспредел под знаком свастики. С криками: «Россия для русских!» – они предают русских и Россию

В Санкт-Петербурге вандалы разрисовали свастикой памятник на Марсовом поле. Отчетливо читается: «Skins». Паучий знак гитлеризма у Вечного огня – символа памяти о великих страданиях, жертвах и величайшем подвиге нашего народа – избавителя мира от фашизма! Что может быть кощунственнее предательства этой священной памяти?! Днем раньше свастикой осквернено 50 могил на одном из кладбищ города.

Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский заявил: «Мне особенно стыдно за наш город, который был всегда центром многонациональности, который носит немецкое имя и является символом открытости России. Боюсь, это показатель страшного падения интеллектуального уровня в стране. Мы это действительно наблюдаем. Как-то так неожиданно у нас выросло не одно поколение, не ходившее в музеи, не читавшее книг, не понимающее, что такое русский».

Вандализм выглядит особенно зловеще на фоне убийства в Санкт-Петербурге 9-летней таджикской девочки, зверств на межнациональной почве в других городах.

Стыдно и больно всем здравомыслящим россиянам. Но нельзя согласиться с директором Эрмитажа в том, что это произошло «как-то так неожиданно». Разве 10 – 15 лет назад среди сокрушителей традиционных духовных ценностей нашего народа было мало интеллигенции? Неужели эти просвещенные и мудрые «сливки» интеллектуальной элиты не ведали, чем «засевают» умы и сердца соотечественников?

«Посев» нигилизма и бездуховности пророс в юных душах зловещими всходами, громогласное «Долой!» отозвалось ультранационалистическим эхом и гитлеровским бредом фашиствующих варваров. С криками: «Россия для русских!» – они предают русских и Россию. Их преступления – удары по духовным корням, прошлому и будущему Отечества и русского народа. Ведь благодаря великой и гуманной объединительной миссии русских родилась и окрепла единая матерь всех населяющих ее народов – Россия. Без единства многоязыких ее детей нет будущего ни у России, ни у русских, ни у всех россиян.

Февральское убийство таджикской девочки в Питере привлекло внимание общества к агрессивному национализму, движению скинхедов. Заговорили, что вал расистского насилия в крупных городах перевалил через новый рубеж – жестокое убийство ребенка. Но почему-то забылось аналогичное убийство цыганской девочки под Санкт-Петербургом еще в октябре. Складывается впечатление, что общество, рефлексируя по поводу конкретного зверства, за деревьями не видит леса, истинных масштабов угрозы…

Скины в России появились в начале 90-х. По данным одного из крупнейших в стране экспертов по движению скинхедов заведующего отделом ювенологии Центра новой социологии и изучения практической политики «Феникс» Александра Тарасова в 1992 г. в Москве было около десятка скинхедов. Вели они себя тихо, были увлечены самолюбованием и демонстрацией своей «крутизны» в центре города. Эти самые первые отечественные скины были чистым продуктом подросткового обезьянничества, старательно подражали западным образцам, о которых узнавали из советских средств массовой информации эпохи перестройки. В 1989-1991 гг. в них было модно рассказывать об английских, немецких, чешских скинхедах.

Так продолжалось до начала 1994 г., когда скинхеды вдруг в течение нескольких недель стали если не массовым, то многочисленным и заметным явлением. По мнению экспертов, внешне это было связано с событиями сентября-октября 1993 г., которые наглядно показали убедительность такого аргумента, как насилие. Видимо, нашлись подростки, которые усвоили это очень хорошо. Студенты московских вузов отмечали, что некоторые их сверстники, которые в толпе зевак зачарованно наблюдали расстрел танками парламента, стали скинхедами. Затем воздействие на рост численности скинов оказали чеченская война и сопутствовавшая ей пропагандистская кампания.

Конечно, на расцвет скинхедского движения повлияли не только политические события. Два фактора создали базу для быстрого роста и утверждения скинов в молодежной среде: экономический кризис и проблемы системы образования. В ней под флагом «борьбы с наследием тоталитаризма» резко ослабили воспитание, отказались от многих эффективных его форм.

Влияние же социально-экономических факторов наглядно видно по тому, что банды скинхедов возникли в самых крупных городах, там, где сосредоточены основные богатства и особенно ярко проявляется социальное расслоение общества. В небольших рабочих городках, построенных вокруг крупных промышленных предприятий и переживающих жесточайший кризис из-за разорения этих предприятий, скинов не было и нет, хотя молодежные банды есть. Лишь в последнее время появляются «первые ласточки» подражания столицам, да и то исключительно в городах-спутниках мегаполисов.

Результатом социально-экономических факторов и ослабления воспитания стал катастрофический взлет детской и подростковой преступности, наркомании, токсикомании, алкоголизма, проституции, заболеваний, передающихся половым путем.

К тому же в 90-е гг. в России была свернута антифашистская пропаганда. Антифашистская литература не издавалась. Зато измышления и биографии фашистских лидеров выходили массовыми тиражами, книжные «развалы» наводнили «Майн кампф» Гитлера, «Миф XX века» Розенберга, «Доктрина фашизма» Муссолини и прочая тлетворная нацистская писанина.

Новое поколение оказалось податливым объектом для восприятия любых примитивных идеологий, основанных на насилии и индивидуализме – как просто уголовных, так и политически уголовных (ксенофобских, расистских, антисемитских).

Таким образом, скинхеды в России – продукт не национальных, а социальных изменений.

Центрами движения скинов в России стали Москва, Петербург и Нижний Новгород. Они облюбовали в качестве жертв выходцев из Средней Азии и стран «третьего мира». В Москве скины нападали в основном на африканцев и индийцев, в Петербурге – на африканцев, непальцев, китайцев, в Нижнем Новгороде – на выходцев из Средней Азии, преимущественно – Таджикистана.

Пока скинов никто не воспринимал всерьез, в атмосфере попустительства их движение выросло до сегодняшних весьма заметных размеров (об организациях скинхедов читайте в материале «Бритоголовые: кто они?»).

Правоохранительные органы предприняли определенные усилия для пресечения деятельности банд скинхедов. Появились судебные решения и предъявления обвинений в организации экстремистского сообщества, в убийстве по националистическим мотивам. То есть правоохранительная система учится адекватно квалифицировать преступления расистов, но по-прежнему их нападения нередко рассматриваются как обычное хулиганство, не говоря уж о систематических уголовных преследованиях экстремистских сообществ, каковыми являются все скинхедские группировки. Тем временем число скинов продолжает расти. Видимо, наметившееся улучшение противодействия им отстает от роста угрозы.

Скинхеды множатся не только в силу внутренней тенденции их субкультуры к росту. Этому способствует противоречивый моральный климат в обществе, неоднозначное отношение к национализму. Можно вспомнить заявления вице-спикеров Госдумы Владимира Жириновского и Дмитрия Рогозина, оставшиеся без энергичной ответной реакции властных «верхов». Такое отношение рождает в умах мысль, что отвержение властью национализма не вполне искренне или не слишком серьезно, а значит, националистом, причем радикальным, быть допустимо.

Мы часто слышим объяснения роста национализма такими явлениями, как иммиграция в Россию и внутренняя миграция, осложнения с сопредельными государствами, некоторая неопределенность российской самоидентификации (что такое российская/русская нация) и т.д. Бесспорно, многие непростые проблемы нуждаются в улучшении государственного регулирования. Но все они влияют на общество не сами по себе, а через интерпретацию политиков, общественных деятелей, средств массовой информации. И такая трактовка зачастую оказывается прямо или косвенно расистской. Яркий пример – реакция на теракты в Москве.

После взрыва в метро 6 февраля мы первым делом услышали о необходимости высылать из города российских граждан, всего лишь не имеющих регистрации, а также о том, что террор прямо связан с этническими диаспорами. Такие высказывания на уровне обывательских домыслов де-факто вызывают у обывателя подозрительность и неприязнь к соотечественникам ряда национальностей. А ведь вполне очевидно, что террористы рассчитывали именно на это – на дестабилизацию, всплеск межнациональной розни. И те, кто вольно или невольно способствует ее разжиганию, вне зависимости от субъективных представлений и аргументации, фактически идет у них на поводу, давая террористам повод думать, что их расчеты оправдываются, злодеяния достигают цели.

На этом фоне убийство ребенка в Санкт-Петербурге – жуткая трагедия, но никак не неожиданность. В то время как одни официальные лица, политики, журналисты выступают с жесткими заявлениями по поводу питерской трагедии, другие продолжают сознательно или по неосторожности играть на националистических настроениях людей. Если государство и общество не поставят жесткие барьеры насилию и разжиганию межнациональной вражды, зверские убийства на этой почве могут стать рутиной.

Власть, видимо, начала понимать величину угрозы. Не случайно и.о. министра Владимир Зорин, выступая на Всероссийской ассамблее общественных сил по противодействию ксенофобии и терроризму, заявил: «Нужен общественный орган, который бы давал общественную оценку и общественную реакцию на это явление». При этом отметил, что органы власти готовы к сотрудничеству с общественными организациями для противостояния ксенофобии и экстремизму.

P.S. Когда материал готовился к печати, пришло сообщение, что в Санкт-Петербурге задержаны 27 участников погрома на проспекте Просвещения. Там накануне большая группа (от 150 до 200) подростков, выйдя на улицу после последнего сеанса в кинотеатре «Фестиваль», начала избивать прохожих, крушить все на своем пути – торговые ларьки, витрины, рекламные щиты, автомашины. По мнению сотрудников правоохранительных органов, зачинщиками, по всей видимости, были бритоголовые. Сотрудники УВД считают также, что погромщики не находились под влиянием наркотиков или алкоголя. Жертв и пострадавших нет. Возбуждено уголовное дело по статье «хулиганство»…