На чтение: ≈ 9 мин.История с погромом в \”Манеже\” относится не столько к области чувств, сколько к сфере закона. Но православным активистам никто не указ. Список их «подвигов» все растет. А все потому, что в нашей стране незыблем закон: «Все равны, но некоторые равнее».
…В день открытия выставки «Скульптуры, которых мы не видим» в столичном выставочном зале «Манеж» немноголюдно. Пятница, конец рабочей недели – основных гостей здесь ждут в ближайшие выходные. В молочно-белом музейном полумраке зрители бесшумно переходят от одного экспоната к другому, наедине с собой размышляя о странной судьбе этих причудливых изваяний, символизирующих основные этапы человеческого бытия – рождение, любовь, смерть. Момент исторический: большинство работ
участников объединения ЛеСС – Вадима Сидура, Николая Силиса, Владимира Лемпорта и других легендарных советских скульпторов – выставляется впервые за шестьдесят лет, что прошли с момента создания союза «подвальных нонконформистов».
Внезапно у центральной лестницы материализуются трое вполне приличных с виду молодых людей. Двое мужчин и девушка. Тот, что в лимонно-желтой рубашке, начинает креститься и монотонно, как пономарь, бубнить, не обращаясь ни к кому конкретно, что «экспонаты полны пародий на Христа, святых и Божью матерь, а это противоречит законам Российской Федерации, и сейчас здесь будет полиция, органы прокуратуры, и данная выставка должна быть закрыта». Лимонно-желтый совершенно спокоен, и голос его будто бы даже сочится какой-то горькой печалью. Кажется, ему самому грустно от того, что все вот так вот нехорошо складывается. Его бородатый спутник в черном уныло кивает и поддакивает. Выражение лица – трагическое. Барышня же работает на контрасте – верещит, как лимитчица на коммунальной кухне: «Такое изображение Христа нас глубоко оскорбляет. Кто вы такие, чтобы оскорблять наши чувства?» Начинает метаться по залу, скидывая на пол разложенные на низких тумбах гравюры. Кружится, вгоняет себя в транс, визжит, переходя на хрип: «Так нельзя изображать Христа! Так нельзя изображать Христа!» Актриса, надо сказать, из нее никудышная. Мой отец про таких всегда говорит: «Наигрывает, как стадо мустангов».
Растерявшиеся было поначалу зрители, пытаются призвать расшумевшееся «трио» к порядку. «Ой, вы разбили…» – растерянно ахает кто-то: пол усыпан темными осколками. «А мне плевать! – взвивается девица и начинает метаться по залу еще быстрее – Плевать, плевать, это все богохульство!»
Вскоре действительно приезжает полиция и увозит группу православных активистов из движения «Божья воля» во главе с Дмитрием Энтео в отделение. Дальше события развиваются по вполне предсказуемому сценарию. Налетчиков допрашивают и быстро отпускают. Глава президентского совета по правам человека Михаил Федотов сравнивает погром в «Манеже» с действиями радикалов «Исламского государства», крушащих древние статуи Пальмиры. Дмитрий Энтео в ответ заявляет, мол, от исламиста и сатаниста слышу. Сенатор Константин Косачев называет инцидент в «Манеже» «отвратительным и нецивилизованным». Православная церковь просит не торопиться с выводами и тщательно разобраться в случившемся. Руководство выставочного зала заявляет о порче четырех линогравюр Вадима Сидура. Агентство «Интерфакс» цитирует пресс-секретаря «Манежа» Елену Карнееву: «Визуально видны отколотые углы, слетели части рисунка». Экспозицию закрывают – надо ведь порядок навести. Потом снова открывают. Социальные сети гудят: пользователи дружно вспоминают знаменитую «бульдозерную выставку» в «Манеже».
…Надеюсь, не оскорблю ничьих чувств, если признаюсь: я – агностик. Правда, в моем случае это определение не совсем точное. Я верю в Бога, в ту неведомую силу, которая хранит меня, неразумную, и всегда, повторяю, всегда приходит на помощь, когда, казалось бы, выхода нет и быть уже не может. Но я не верю в церковь. Бог, как мне кажется, не страдает вещизмом, ему не нужен земной дом, ведь в его распоряжении вся вселенная. При этом я преклоняюсь перед строителями древних храмов, перед иконописцами и безымянными монахами, создававшими патерики и жития. А эпоху, когда церкви превращали в склады, конюшни и сельские клубы, когда расстреливали священников и сжигали иконы, считаю одной из постыднейших в нашей истории. Я искренне уважаю тех, для кого сегодня православный, католический или лютеранский собор, мечеть или синагога – это точка силы, место, где всегда можно обрести утешение, поддержку и понимание. Но у меня в этой жизни другие радости. Родители-атеисты водили меня в детстве не в церковь, а в театры и музеи. И это – моя точка силы, утешение и поддержка. И я прошу лишь об одном: уважать мой выбор, не превращать мои храмы в поле битвы и, в конце концов, не оскорблять мои чувства. Хотя, как написал на своей страничке в Facebook молодой красноярский поэт Иван Клиновой: «Неверующие люди абсолютно бесчувственные. Ну, потому что оскорбить чувства верующих можно, а неверующих – фигушки»…
Но оставим лирику лирикам. Потому как история, приключившаяся в минувшую пятницу в центре Москвы, на деле относится не столько к области чувств, сколько к сфере закона. Статьи УК о хулиганстве и вандализме пока еще никто не отменял. Но отчего-то складывается ощущение, что теперь они нужны лишь для украшения документа и придания ему должного объема. А если о них и вспоминают, то лишь тогда, когда речь заходит о «злостных нарушителях правопорядка», об уличных музыкантах с Арбата, например… Потому что если бы статьи эти честно работали, то свору Дмитрия Энтео утихомирили бы еще полтора года назад, когда она ломала декорации, пытаясь сорвать спектакль в МХТ имени Чехова. Или когда этой весной во время Великого Поста активисты «Божьей воли» подбросили ко входу в театр отрубленную свиную голову. Или когда зимой 2014-го избили Дмитрия Давыдова, сотрудника книжного магазина музея ГУЛАГа. Но дни бегут, а список «подвигов» православных активистов продолжает шириться и расти. И никто им не указ. А все потому, что в нашей стране незыблем главный закон: «Все равны, но некоторые равнее». Оппозиционеры Болотной сидят в тюрьме, с малолетними «панкушками» из «Pussy Riot» тоже быстро разобрались, а «божьевольцам» все ни по чем. Да, на этот раз руководство «Манежа» подало заявление о материальном ущербе и будет настаивать на возбуждении уголовного дела. Но мне, например, не верится, что процесс, даже если ему и будет дан ход, выльется во что-то серьезнее громкого и торжественного гудка в пустоту. Пока банда Дмитрия Энтео нужна – кому и зачем – другой вопрос – с их дурных голов ни один волос не упадет. А вот на месте западноевропейских музейщиков я бы задумалась о том, насколько безопасно везти в Россию свои уникальные художественные коллекции – прерафаэлитов, младших Брейгелей, Дали и Пикассо. Тут ведь у нас все такие чувствительные…
Выбор читателей
Комментарии