На чтение: ≈ 16 мин.Каждое очередное произведение Александры Марининой по-своему удивляет и заставляет посмотреть на нашу реальность под новым углом. И на историю в том числе. Недавно в издательстве «Эксмо» вышли сразу две книги писательницы. Одна из них – «Дебютная постановка» – написана в традиционном для Марининой жанре детектива с участием полюбившейся многим читателям Анастасии Каменской и частично возвращает нас во времена СССР. Пока опубликован только первый том. Другая – «Генрих Шестой глазами Шекспира» – жанрово связана с одной из предыдущих книг автора, под названием «Короли и королевы Англии. Шпаргалка для ленивых любителей истории»…
– Марина Анатольевна, как вам удавалось работать сразу над двумя книгами?
– Я никогда не работаю над двумя книгами одновременно. Не умею и не люблю разбрасываться, полностью сосредоточиваюсь на том единственном, что делаю в конкретный момент. После того как я закончила текст «Шпаргалки…», а это было в самом конце 2021 года, я написала «легкие переложения» нескольких исторических пьес-хроник Шекспира. Просто так, для собственного удовольствия… Положила их в стол и начала трудиться над романом «Тьма после рассвета». Весной этого года издательство проявило интерес к моим переложениям шекспировских текстов, именно поэтому книга с тремя пьесами о Генрихе Шестом вышла в сентябре, а в октябре еще одна, о Ричарде Третьем и Генрихе Восьмом. Все это было написано полтора года назад.
– Почему обе ваши книги на историческую тематику посвящены именно Англии? В России очень популярны романы Дюма и Дрюона по истории Франции. Может быть, дело в том, что английскую историю у нас знают меньше? Или просто вас увлекает эта тема?
– В моей жизни очень многое происходит совершенно случайно. Именно по чистой случайности я начала смотреть сериалы по историческим романам Филиппы Грегори, заинтересовалась, купила книги, погрузилась в ту эпоху и поняла, что без подручного информационного подспорья трудно удержать в памяти все родственные связи и суть межклановых конфликтов, описанных в этих произведениях. Решила сделать письменную шпаргалку для самой себя, но так увлеклась, что помимо голых фактов стала вставлять в текст и собственные мысли. Когда в издательстве узнали, что я вместо очередного художественного повествования пишу невесть что, попросили показать и сказали, что это может оказаться интересным для читателей. Именно поэтому «Шпаргалка…» увидела свет. Если бы меня не спросили, я бы ни за что сама не предложила им такое. Но пока я работала над «Шпаргалкой…», постоянно заглядывала в пьесы-хроники Шекспира, чтобы проиллюстрировать кое-какие события или собственные соображения. И мне стало жаль, что многие интересные сюжеты и человеческие перипетии проходят мимо читателей просто потому, что у людей зачастую нет сил и времени продираться сквозь витиеватый поэтический слог.
У меня нет какого-то специального, особого интереса именно к английской истории. Все вышло случайно.
– Можно ли сказать, что английский, как это принято сейчас говорить, культурный код как-то повлиял на российскую историю и культуру? Ведь связи двух государств были достаточно тесными, например, Иван Грозный собирался жениться на английской королеве Елизавете I.
– Ну я бы не сказала, что намерение вступить в брак свидетельствует о наличии тесных культурных связей между двумя странами. Тем более что намерение так и осталось всего лишь намерением. Эти связи расцвели пышным цветом уже во времена королевы Виктории, то есть во второй половине ХIХ века. Кроме того, я не культуролог, чтобы с уверенностью эксперта рассуждать о культурном коде.
– Вы нашли множество несостыковок у Шекспира во время работы над книгой «Генрих Шестой…» касательно тех или иных исторических событий, возраста персонажей и прочее. Является ли это в какой-то мере назначением книги – рассказать правду о том историческом периоде? Ну хотя бы относительную правду?
– У меня не было и нет намерения рассказывать правду, тем более о каком-то историческом периоде. Я же не историк. Да и историки всей правды никогда не знают, они опираются только на доступные источники информации, а для Средних веков это обычно только записи хронистов, которые далеко не всегда бывают объективными и точными.
Я лишь стремилась сделать текст шекспировских пьес-хроник доступным для чтения. Мои книги – это не историческое исследование, это именно легкое переложение текстов, когда все реплики переписаны нормальным современным языком, привычным для восприятия. Я уверена, что существует достаточно большое число людей, которым требуется (например, по учебе или работе) знать эти пьесы, но не хватает потенциала и терпения вникать в поэтические строки, перегруженные метафорами и отсылками к Библии и мифологии.
Для «правды» написаны прекрасные работы Айзека Азимова и Джона Норвича, моя же задача – подробный, практически дословный пересказ драматургического произведения. Разумеется, с комментариями и пояснениями, не без этого. Комментарии касаются не только соответствия текстов историческим фактам, но и внутренней логики самой пьесы и поступков персонажей. Одним словом, мои «переложения» дают ответ на вопрос: а что же там написал по этому поводу Шекспир?
– Чем вам так интересен Генрих Шестой как личность и правитель Англии? Или он интересен вам именно как шекспировский персонаж?
– Вообще-то Генрих Шестой интересен не мне, а в первую очередь Шекспиру, это ведь он выбирал героя для своих трех пьес, а я всего лишь следовала за его выбором. Переложение об этом монархе выпущено первым, хотя сначала я написала «Ричарда Третьего…», потом «Генриха Восьмого…», и лишь затем взялась за «Генриха Шестого…». Кроме того, нынешним летом я написала точно такие же переложения пьес о королях Иоанне Безземельном и Ричарде Втором, сейчас работаю над двумя пьесами о Генрихе Четвертом, впереди Генрих Пятый и Эдуард Третий. Не знаю, будут ли эти тексты изданы, но я их все равно пишу для собственного удовольствия.
Что же касается конкретно Генриха Шестого, то он и в самом деле разительно отличается от всех прочих шекспировских королей своим нежеланием быть монархом и полной неспособностью управлять государством, неумением самостоятельно принимать решения, тонкой, ранимой душой, любовью к чтению и молитвам, стремлением к тихой сельской жизни. Удивительный был король!
– Можно ли провести какие-то параллели между событиями, описанными в «Генрихе Шестом…», и современностью?
– Как вам сказать… Там, где идет борьба за власть, сопряженная с интригами, предательством и войной, всегда можно найти параллели с любым историческим периодом.
– Как известно, ваши книги всегда больше, чем детективы, да и вообще куда шире по содержанию, чем заявленный жанр. Практически во всех ваших произведениях существует некий философский посыл. Но он не всегда очевиден читателю. Можете ли вы сформулировать этот посыл для книги о Генрихе Шестом?
– В книге о пьесе Шекспира «Генрих Шестой» посыл очевиден: изучайте историю, тогда будете лучше понимать настоящее.
– Название второй вашей недавно вышедшей книги – «Дебютная постановка». Почему такое название? По поводу постановки понятно – жертва из творческой, музыкальной среды, и убийство обставлено творчески. Но почему дебютная? Это некий намек на убийцу?
– Первоначально книга называлась «Дебютная идея», это шахматный термин. Но издательству название не понравилось, и они предложили его изменить на «Дебютную постановку». Не всегда нужно искать скрытые смыслы, иногда оказывается, что их просто нет.
– Действие книги почти полностью перенесено в СССР, как и предыдущей – «Тьма после рассвета». Понятно, что это сейчас модно – писать о жизни в Советском Союзе, тем более в детективах. Но какие причины для этого были лично у вас?
– В первый раз слышу о том, что сегодня модно писать о советском периоде. И вообще, за модой я никогда не гналась, я пишу только о том, что лично мне в данный момент интересно. Мне хотелось и самой посмотреть, и читателям показать, какой была милиция в самом начале послесталинских реформ: новое уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, новый министр, новая концепция деятельности МВД… Всегда любопытно посмотреть на то, что было, и на то, что получилось. Разобраться в механизме трансформации, попытаться понять, как же так вышло.
– В романе сказано, что убитый Владилен Астахов – любимый певец Брежнева. Упомянуто много громких фамилий – министров, например. Существуют ли какие-то параллели с реальными уголовными делами и событиями или убийство певца – чистой воды вымысел? В одном из интервью вы говорили, что практически никогда не включаете в свои романы факты из реальных дел…
– Само преступление, разумеется, придумано для целей сюжета. Но то, что касается тех самых громких фамилий, – это факты. И те уголовные дела, которые приводятся в романе в качестве примеров, тоже реальные, все эти материалы имеются в открытом доступе.
– Во многих ваших книгах, и в «Дебютной постановке» тоже, герои одержимы некоей идеей, которая управляет их поступками и способна привести к преступлению. В «Постановке…», к примеру, сын человека, осужденного за убийство, одержим восстановлением доброго имени своего отца, а его друг, сотрудник МВД, вынужден дать ему обещание, что найдет истинного убийцу… И, по сути, это ломает жизнь обоим. А в реальной жизни так бывает, известны ли вам такие случаи?
– Давайте пойдем от обратного: мне не известны случаи, когда одержимость приводит к блистательному во всех отношениях финалу. Одержимость – это всегда не очень хорошо, чтобы не сказать плохо, потому что фанатичная преданность какой-то одной идее сужает поле зрения и возможности восприятия. Зашоренность не дает возможности смотреть по сторонам, рассматривать проблемы с разных точек зрения, проявлять гибкость, осваивать новое. При таких исходных посылах нет ничего удивительного в том, что в итоге жизнь человека оказывается сломанной.
– В большинстве ваших книг, где рассказывается о раскрытии преступлений, очень подробно описаны перипетии жизни органов МВД. В «Дебютной постановке» эта тема стала центральной. Но, кажется, кроме вас, никто из российских авторов детективов так не поступает. Вы считаете, что это важно – показывать читателю не просто работу следственных органов, но и «производственную кухню»?
– Выше я уже сказала: я пишу не о том, чего ждет от меня читатель, а о том, что интересно мне самой. И как человек, 20 лет прослуживший в органах МВД, я точно знаю: именно от этой «внутренней кухни» зависит успех или неудача в раскрытии и расследовании преступлений. Очень соблазнительно, конечно, описывать сыщика, который делает все, что считает нужным, для разоблачения преступника, да только – вот беда! – ему приходится делать свое дело в жестких рамках приказов и инструкций и в обстановке бесконечных так называемых аппаратных игр, считаться с мнением и отношением к себе начальства и коллег, выполнять вышестоящие указания, которые порой имеют мало общего с истинными целями работы. Если не показывать эту «кухню», то у читателя возникнет масса вопросов, например: «А почему так долго?» или «А что, нельзя было пойти и взять?». Одним словом, если уж описывать работу уголовного розыска и следствия, то делать это нужно исходя из реальности, а не идеалистических представлений об этой деятельности.
Выбор читателей
Комментарии