Академик Колесников не любит отдыхать

Константин Сергеевич Колесников – лауреат Государственной премии СССР за работу в области динамики ракет, академик РАН, лауреат золотой премии В.Г.Шухова, сподвижник С.П.Королева, 33 года отработавший научным консультантом в его конструкторском бюро, а впоследствии в НПО «Энергия», – яркий пример ученого-классика. Во всяком случае специалисты считают Колесникова прямым преемником научной школы динамики движения, заложенной еще Н.Е.Жуковским. При всем этом Колесников не чопорный, не высокомерный человек. Он прост в общении, живет обычной жизнью, в которую разрешает заглянуть тем, кто интересуется этой жизнью как примером для восхождения к высотам науки.

Москвичи, выбирающие для прогулок Поклонную гору, наверное, очень сильно удивились, если бы узнали в бегуне, каждое утро преодолевающем значительные расстояния, академика Колесникова. Как-никак нынешний год для Константина Сергеевича юбилейный – 85, но в старики его не запишешь, любому молодому фору даст. Я смотрю на него и не верю, что Колесников на девятом десятке, а он мне: «Да-да, родился в 1919-м и скрывать этого не собираюсь».

Крестьянский сын

Сказал бы кто крестьянину Сергею Колесникову, жившему когда-то с семьей в деревне Таракино нынешней Владимирской области, что станут сыновья лауреатами самых высоких премий, что будут работать на космос, он не поверил бы, хотя всегда твердил детям: учиться надо. Сам отец окончил три класса церковно-приходской школы, мама вообще была неграмотной, но они сделали все, что было в их силах, и пятеро их детей из восьми получили высшее образование. Деревня была маленькой – на 20 дворов, без кулаков, без богатеев, жили все ровно, работали много, детей сызмальства приучали к труду. Старший сын Колесниковых Костя умел все: и в поле трудиться, и с лошадьми управляться, и скот пасти. Работал с таким удовольствием, что отрываться на учебу ему совсем не хотелось, однако ослушаться отца не смел. Четыре класса закончил в школе в соседнем селе, в пятый отец отвез его за десять километров от дома в Карабаново, определив там на квартиру к двум приветливым старушкам. Проучился на тот раз Костя ровно две недели – его родители не были колхозниками, а потому их сыну отказали в учебе. Мальчик обрадовался, вернулся домой и год прилежно работал, ведь семь братьев и сестер были еще малы, чтобы помогать родителям, а ему в самый раз. Через год отец определил старшего сына в школу в другом селе – купец открыл в своем доме пятый класс и нанял для того двух учительниц. Еще через год Костя стал ходить за пять километров в другую школу, где учителей было уже четверо, и директор школы Виктор Михайлович Мозулев делал все, чтобы дать детям хорошие знания. Костя учился на «пять» и был очень уверен в своих силах, но когда поехал поступать в Ярославский автомеханический техникум, историю и письменную математику не сдал, по устной математике получил тройку, помогло только то, что по физике поставили «четыре». Но в техникум его все же приняли, и все годы учебы Константин Колесников доказывал, что педагоги сделали это не напрасно, а в конце концов получил диплом с отличием. Способного парня отправили учиться в МВТУ, и он стал студентом автобронетанкового факультета с прицелом на обучение по специальности «Автомобили». Но учиться Колесникову не дали – через два месяца призвали в армию.

Сугубо гражданское дело

Константин Сергеевич нынче ходит в современной камуфляжной куртке и такой же шапке с козырьком. «Вам нравится выглядеть военным?», – спрашиваю я. Колесников в ответ отрицательно мотает головой. Когда-то, еще в техникуме, он завидовал тому, кто служит в армии, любил разглядывать палатки, слушать солдатские песни. А призвали в армию, сразу разочаровался: муштра, малограмотные командиры, чуть что – наряд вне очереди, гауптвахта и прочие прелести. Ему очень скоро предложили поехать на учебу в танковое училище, но Колесников отказался. Он не хотел быть кадровым военным. Так не хотел, что, когда в 1943 году ему, уже офицеру-фронтовику, предложили поехать в Ленинградскую военно-транспортную академию, Колесников опять отказался наотрез. Это было удивительно, на войне люди гибли, Константину же давали шанс уцелеть, сохранить жизнь, получить высшее образование. Но он понимал, что, окончив академию, должен будет служить всю жизнь, и не хотел этого. С одной стороны, занимался чисто военным делом – воевал на Западном, Волховском, Втором Украинском фронтах, с другой стороны, хотел заниматься чисто гражданскими делами, хотел учиться. Будущей жене, с которой познакомился на войне, так и сказал: дескать, как только демобилизуюсь, так сразу в МВТУ – продолжать учебу. Но сразу после Победы его из армии не отпустили, еще год пришлось отслужить в Уральском военном округе, прежде чем в МВТУ появился студент-фронтовик, долго ходивший в старом обмундировании, – на приобретение другой одежды денег не было. Был в то время Колесников уже отцом семейства – родилась в 1946 году дочь Наталья, затем сын Владимир, правда, жили они врозь. Константин Сергеевич в Москве, а жена с детьми – в Карабанове, где удалось купить по дешевке полдома и где, самое главное, жили родители, помогавшие невестке и внукам.

Укрощение строптивого синуса

Фронтовики тогда составляли половину студентов МВТУ, учиться они хотели, но не могли – забыли на фронте все, чему их когда-то учили. Пришлось собирать вместе преподавателей и студентов, решать, что же делать дальше. Решение было довольно неожиданным: студентам предложили решить по 300 тригонометрических задач и 400 задач по алгебре. Распорядок жизни у Колесникова стал жестко регламентированным: утром – лекции и семинары, днем – подготовка к занятиям, вечером (до часу ночи) – решение задач. Жил на стипендию – три раза в день чай с хлебом. Но первую сессию сдал на «отлично», и старшие товарищи, решив, что теперь он может совмещать учебу с партийной работой, выбрали его секретарем факультетского партбюро и членом парткома МВТУ. Отличнику и фронтовику предрекали блестящую карьеру по партийной линии, а он с этим был не согласен. «Я понимал, что партийное дело ненадежное, сегодня выбрали, завтра не выберут, я учиться хотел, мечтал стать инженером, поэтому, если меня вызывали в партком с лекции, я не ходил, хоть и ругали меня за это сильно», – вспоминает Константин Сергеевич. Строптивый коммунист втайне от своих товарищей по партии стал ходить на занятия еще и с пятикурсниками, сдавать с ними экзамены. Он освобождал себе время для научной работы, которой хотел заниматься серьезно и основательно. В конце концов пришел к проректору по науке, которого знал по работе в парткоме, и попросил помочь. Проректор направил студента к молодому профессору кафедры сопротивления материалов В. Феодосьеву, и это была, как теперь говорят, судьбоносная встреча.

Феодосьев дал студенту задачку на расчет произвольной оболочки, находящейся под действием внутреннего давления, над ее решением тот промучился полгода, прежде чем с помощью преподавателя все же справился. Обсуждая выполненную работу, Феодосьев и Колесников случайно заговорили о том, что передние колеса у автомобилей часто виляют, но как с этим бороться, пока неизвестно. Позже Мстислав Келдыш решал похожую задачу для шасси самолетов, но ко времени разговора преподавателя и студента никаких разработок по этой проблеме еще не было. Задача была теоретической, но с явным практическим выходом. Это остро проявилось, когда Колесников пришел на преддипломную практику на ЗИЛ, где по заданию Никиты Сергеевича Хрущева создали новую правительственную машину, но та виляла так, что использовать ее для перевозки великих было опасно. Дипломника на заводе приняли с радостью, с надеждой, что поможет, но поначалу у того ничего не получалось.

С вилянием решено покончить

«Я все время собирался бросить работу над проблемой виляния колес, останавливало только то, что, если не осилю этой задачи, не получатся следующие, – вспоминает Константин Сергеевич. – Держал себя в руках, работал днем и ночью. И вот однажды утром сижу на кровати, ноги калачиком, прикидываю, какие силы возникают, отчего колесо деформируется вертикально, и вдруг, как молния, догадка. Бросился к бумаге, написал уравнение, добавил недостающий член, придуманный мною по законам теоретической механики. И все получилось!». Выстроив формулу, Колесников уж мог сказать, какие детали нужно сделать, чтобы изменить конструкцию. Машина блестяще прошла испытания на полигоне, и о Колесникове на ЗИЛе стали говорить так: «Он в нашем деле понимает!», что было высшей похвалой.

Работа стала дипломной, но на защите все говорили, что это не диплом, а готовая диссертация. Довольный Феодосьев предложил поступать к нему в аспирантуру, но он был на кафедре сопромата, а Колесников – выпускник кафедры автомобилей. К счастью, заведующий кафедрой Евгений Алексеевич Чудаков бюрократом не был и дал разрешение на то, чтобы руководителем работы стал Феодосьев. Год ушел на сдачу кандидатского минимума, проведение нужного эксперимента, оформление диссертации по правилам ВАКа. А в марте кандидат технических наук Константин Сергеевич Колесников получил от своего руководителя неожиданное предложение: забыть об автомобилях и заняться ракетной техникой. Решение далось трудно. Семья переехала в Москву, жили Колесниковы в общежитии, нужно было думать о квартире, о том, на какие деньги содержать жену и детей. Кроме того, в автомобилестроении Колесников уже имел авторитет, многое знал и умел, его совершенно справедливо называли автором теории «шимми» автомобиля. Переход на кафедру сопромата и разработка ракетной тематики означали, что все придется начинать с нуля. Феодосьев так и сказал о нем Сергею Павловичу Королеву, у которого уже был консультантом по прочности, автором методик по расчету конструкций отсеков, узлов стыковки, жидкостных ракетных двигателей: «Это Колесников, который ничего не знает о ракетной технике, но у которого хорошо работает голова!». Королев, которому нужны были головастые люди, взял Колесникова научным консультантом. Перед молодым ученым была поставлена проблема для решения: ракеты используют жидкое топливо, по мере движения и выжигания топлива возникает перекос в работе систем управления, и это надо исключить.

Жизнь без перекосов

У Королева Колесников работал два дня в неделю, основное место работы у него было МВТУ. Здесь он читал лекции по сопромату и теоретической механике, здесь после защиты докторской диссертации по динамике ракет (абсолютно закрытой, потому что в ней были совершенно новые разработки) стал проректором по науке. Преподавал и сам учился у Челомея, Бармина, Феодосьева, Королева и других выдающихся ученых в области ракетостроения. Учеба, преподавание, научная деятельность переплетались у него самым причудливым образом. Как ученый Колесников предлагал оригинальные решения для обеспечения и повышения устойчивости ракеты с жидкостным топливом, давал и совершенствовал математические модели движения ракеты. Одним из итогов долгой работы по моделированию динамики сложных процессов стала монография «Динамика разделения ступеней летательных аппаратов в космосе».

Научная работа по реальной и важной тематике существенным образом меняла взгляды Колесникова-профессора на подготовку инженеров. Ему неоднократно предлагали кафедры, но он всякий раз отказывался – слишком много работы и на других направлениях. Но в 1966 году Константин Сергеевич все же принял предложение возглавить кафедру теоретической механики, созданную еще в 1908 году Н.Е.Жуковским. Это решение было логичным и оправданным, ведь Колесникова не просто так называют продолжателем традиций великого ученого и педагога, поэтому кому как не ему было заниматься развитием кафедры. Заведующим Константин Сергеевич был ровно 24 года, причем ему опять пришлось многому учиться и учить, потому что нужны были новые методики, курсы, программы, предусматривающие подготовку инженеров современного уровня как результат тесного взаимодействия образования и науки. Ему достался сложившийся коллектив, в котором мало что можно было изменить, но он привел за собой шесть молодых ученых – своих воспитанников, которые развернули под руководством Колесникова широкий фронт научных исследований. Среди них, кстати, был и будущий министр общего и профессионального образования Владимир Георгиевич Кинелев, внесший значительный вклад в теорию кавитации жидкости и ее приложение к жидкостным реактивным двигателям.

Сегодня Константин Сергеевич – профессор на кафедре, которую возглавляет тоже его ученик В.В.Дубинин, специализирующийся на разработках в области механики твердого тела. По сути дела, Колесников – неформальный научный руководитель коллектива, имеющий значительный авторитет не только в МВТУ, а и в России, и за рубежом, где хорошо известны его работы. Но сегодня Константин Сергеевич опять занимается довольно новым и архиважным делом – проблемами управления качеством, и даже выпустил отменную книгу на эту тему.

Казалось бы, столько достигнуто, что можно успокоиться, дать себе передышку, отдохнуть. Но отдыхает Колесников своеобразно, например, во время отдыха построил с внуком дом на участке. Мешает жить Колесникову ощущение того, что инженеры, которых он обучает, не находят себе применения в ракетостроении, живущем архибедно, а потому без ясно проглядываемых перспектив на развитие. Деньги нужны и космосу, и ракетостроению, но откуда их взять? На приеме по случаю Дня Победы в Кремле Колесников подошел к Владимиру Путину и сказал, что деятельность президента одобряет, но удивляется, почему он до сих пор не может заставить работать на Россию деньги олигархов, лежащие в иностранных банках. Путин ответил, что проблему знает, но никак не может найти механизм, обещал подумать, как решить эту трудную проблему.

Нынче времена рыночные, сложные времена, как оценивает их романтик Колесников, как он вписывается в них? Ответ на мой вопрос был неожиданным: «Я бы с удовольствием, если смог, создал свою фирму. Наработал бы небольшой стартовый капитал, а потом стал развивать ее, деньги вкладывая в науку. Не должны мы ходить с протянутой рукой, не должны просить на бедность при таком невиданном богатстве российских умов».

Москва