А была ли революция? Уроки истории длиною в век

На историческом факультете МГУ имени М.В.Ломоносова прошла научная конференция на тему «Столетие революции 1917 года в России: ключевые вопросы». Около 600 участников. Более 450 выступавших из США, Канады, Франции, Германии, стран СНГ. 21 секция и пять подсекций по разным проблемам сложнейшего периода в истории России. Это была самая крупная конференция на истфаке Московского университета за всю его историю.

– Это инициатива двух факультетов МГУ – политологии и исторического, – открыл пресс-конференцию в Международном мультимедийном пресс-центре МИА «Россия сегодня» декан исторического факультета МГУ профессор Иван Тучков. – Такое огромное событие для ХХ века, как революция 1917 года, по-прежнему обладает удивительной актуальностью, политической, человеческой, культурной остротой. Вокруг событий столетней давности масса спекуляций. События двух революций (революций ли вообще и двух или одной?) описаны в тоннах учебников, монографий, статей. Но до сих пор нет единственно признанной «от» и «до» достоверной версии Февраля и Октября.   – Оценки, которые содержались в советской историографии, имели свои политические перекосы, – подчеркнул декан факультета политологии профессор МГУ Андрей Шутов. – Ключевое событие – Февральская революция, отмеченная обвалом всей политической системы, – в советской историографии замалчивалось, давалось в иной интерпретации. Акцент делался на октябрьские события 1917 года. Их тогда называли Великой Октябрьской социалистической революцией.  – До сих пор в научном сообществе нет устоявшейся единой концепции, что произошло в 1917 году, – продолжил разговор заведующий кафедрой истории России ХХ-ХХI веков исторического факультета МГУ профессор Сергей Девятов. – Более того, не очень понятен и термин «революция», который так или иначе касается событий 1917 года. Как нет и единого термина «контрреволюция». Незаконченность в изучении революции и порождает гигантский интерес общества к событиям столетней давности. Однако в нашей стране за последние десятилетия оценка Октябрьской революции, подчеркнул профессор Девятов, принципиально не поменялась. Когда распался СССР, произошла коррекция, однако реально оценить события 1917 года не удалось. Были ли события в октябре 1917 года переворотом? И чем отличается революция от переворота?- Если меняются социальное устройство общества, его политические институты, а главное – вопрос собственности, тогда это похоже на революцию, – уточнил профессор Девятов. – Если остаются те же самые олигархи, то это переворот. Даже если он удался.- Переворот затрагивает политическую сферу жизни общества, а революция в своей основе меняет экономический фундамент общества, – высказал свою точку зрения профессор Шутов. – Плюс изменение социальной структуры. Были же просто целые социальные слои, пораженные в избирательных правах. Стояла задача ликвидировать целые классы. Этим и отличается революция от политического переворота. Заведующий кафедрой новой и новейшей истории исторического факультета МГУ профессор Лев Белоусов предложил рассматривать революцию как единый комплекс.- Я противник тех, кто считает, что в 1917 году было две революции – Февральская и Октябрьская, – полемизирует с коллегами Лев Сергеевич. – Это один процесс, в рамках которого происходит ряд важнейших событий. В том числе те, что мы называем переворотом. Переворот – это событие в рамках общего революционного процесса, который в конечном счете решает две задачи: вопрос о власти и вопрос о собственности. Профессор Сергей Викторович Девятов разложил все по полочкам. Революция, уточнил он, – это некое качественное изменение существовавшего явления. Если мы согласимся с  классическим определением, что революция – это изменение социально-политического и экономического строя, то надо согласиться и с тем, что в 1917 году было две революции. Сначала как политический строй исчезает монархия. Принципиально меняется и экономика. Исчезает гигантский имущественный комплекс,  принадлежавший императору, которым управляла его «канцелярия». Теперь возьмем события октябрьского переворота (или Великой Октябрьской социалистической революции). Проходит более полугода – и новый слом. Уходит Временное правительство. К власти приходят Советы. То есть все политические признаки революции налицо. Кардинальнейшим образом меняется и вопрос собственности. Собственность как таковая – дворянская, промышленная, олигархическая, финансовая – исчезает. Появляется некая общегосударственная, общенациональная форма собственности. Опять же  есть признаки революции, несмотря на то что большевики 10 лет не называли это революцией. Огромен интерес к нашей истории и у зарубежных ученых, ведь 1917-1918 годы стали переломными в жизни планеты. Принципиально поменялась политическая карта Европы. Пали многовековые монархии, империи. Но зарубежных историков больше волнует вопрос, где та красная черта, которая отделяет поступательное развитие общества от революционного взрыва? Может ли общество найти такой механизм решения внутренних конфликтов, который позволяет двинуться дальше, но без крови и гражданской войны? Дискуссии в зарубежной историографии крутятся вокруг этого вопроса. Поэтому интерес к событиям в России столетней давности не угасает. – Все документальные материалы по революционному движению стали доступны, и это лишь подливает масла в огонь, – подчеркнул профессор Белоусов. – Осмысление этих событий и их воздействие на общемировой процесс будут продолжаться. При этом и прежние оценки сохранят свое значение. Ведь есть принятые в историографии и неоспариваемые точки зрения, позиции, которые сводятся к тому, что прежде всего надо говорить о том, что русская революция подтолкнула правящие круги, прежде всего стран Запада, к поиску амортизаторов революционного движения. Все государства развернули большие социальные программы.  Но русская революция спровоцировала не только всплеск буржуазного реформизма. Отчасти она спровоцировала и прямо противоположный процесс, высказал, казалось бы, парадоксальную мысль профессор Белоусов.  Если большевики – это левая часть революционного движения, точнее протестного потока, то есть и правая часть, правое крыло. Правое течение, которое в конечном счете выливается в национализм (фашизм). Они становятся антагонистами. Русская революция спровоцировала совершенно разные процессы в мировом развитии. И в этом ее непреходящее значение.- Так вы «за» или «против» событий 1917 года? – задали вопрос в лоб уважаемым историкам. – Революция 1917 года – это хорошо или плохо?- Когда анализируется такое гигантское явление, как революция, ставить вопрос в таком ключе некорректно, – заявил профессор Лев Белоусов. – Надо говорить о том, что события 1917 года несли с собой и позитивный, и негативный заряд. Если мы говорим о красном и белом терроре, о Гражданской войне и тяжелейших последствиях и бедах, то кто же будет этому радоваться?! Но с другой стороны, появилась система социальных лифтов. Появилась возможность для простого человека стать кем-то, когда он был никем. Это затронуло миллионы людей при всех ужасах революции.По словам ученых, уроки истории общество извлекает в лице элиты. Причем каждое поколение по-разному. Есть такое выражение – «политика исторической памяти». Это целое направление, которое развивается в науке. Важно уйти от того, чтобы эти подходы использовались политиками в своих корыстных интересах. Эти интересы, как всегда, конъюнктурны, произвольны в группировке исторических фактов. Преследуют конкретные политические цели. Извлечь уроки прошлого – это задача не одного отдельно взятого поколения. Это целый процесс, растянутый на столетия. А знаете ли вы?Термин «Великая Октябрьская социалистическая революция» впервые появился лишь через 10 лет после событий – к юбилею Октября. В ранней большевистской историографии – с 1917 по 1927 год – события 1917 года называли либо октябрьским, либо большевистским переворотом. Так квалифицировал эти события главный идеолог тех лет Лев Троцкий в своей статье «Октябрьский переворот», опубликованной в газете «Правда» в 1918 году.