На чтение: ≈ 4 мин.В детстве день 31 августа всегда был радостным и немного тревожным. Начало учебного года, новый этап жизни – каким он будет? Но вот позади учёба в школе и институте, и работа в школе тоже, и последний день лета навсегда остался в сознании как день памяти великого русского поэта Марины Цветаевой. Сначала мы с друзьями помнили эту дату только в душе. Потом, когда открылись цветаевские музеи и зажглись цветаевские костры, мы стали бывать там. Образовался круг друзей и единомышленников.
Теперь он огромен. Москва и Таруса, Александров и Болшево, Ивановская область и Башкирия, Крым, Чехия, Франция, Германия, Америка, Казахстан… И конечно, Елабуга.
Почти везде побывали. До Елабуги вот долго не получалось добраться. Словно мешало что-то, не пускало. Так же долго не могли подняться и на гору Кучук-Енышары в Коктебеле, на могилу Максимилиана Волошина.
И вот два года назад, в конце лета, как раз в памятные дни мы с мужем наконец оказались в этом удивительном городе.
Я представляла его мрачным горестным местом. Но город открылся нам иначе – очень красивый, тихий, невероятно чистый. Только в пасмурные дни небо становилось низким и немного прижимало к земле.
Город-музей. Шишкин, Бехтерев, Надежда Дурова. Огромный цветаевский комплекс. Памятники воинской славы. Храмы. Чёртово городище. А какая синяя величественная Кама, и Тойма рядом!
И Петропавловское кладбище. Точное место погребения Марины Цветаевой по-прежнему остаётся неизвестным. Но оно здесь – под рябинами и соснами, под серыми неподвижными облаками. Когда мы подошли к памятнику, хлынул внезапный ливень и буквы на нём исчезли, словно их смыло. Потом они снова проявились.
Мы бродили по городу, любовались поздними цветами, побывали во всех музеях, даже давали интервью… Но главными оставались цветаевские маршруты и адреса.
Дом, где совершилась трагедия.
Покровская церковь.
Соседние дома, сохранившиеся с 40-х годов прошлого века. Главный из них – тот, в котором Марина Ивановна покупала молоко. Мы даже познакомились с праправнуком хозяйки этого дома.
Набережная.
Здание бывшего библиотечного техникума, куда привели эвакуированных с пристани.
Бывшее здание НКВД – туда вызывали Марину Цветаеву.
Теперь почти не остаётся сомнений, что уход из жизни поэта не был самоубийством. В крайнем случае – самоубийство вынужденное, по принуждению. На эту тему уже были наши публикации в «Учительской газете» — Наталья Савельева, Юлий Пустарнаков «Неосуществлённое пророчество» (8 апреля 2008 года) и «”Отсроченная” смерть» (9 декабря 2008 года).
Тихая красивая Елабуга стала поистине трагической. Купеческий шишкинский городок на Каме, который завораживает, в 30–40-е годы превратился в лагерное и расстрельное место. Во время Великой Отечественной войны, в дни эвакуации, сюда направляли всех неблагонадёжных и обречённых. Остальных высаживали с парохода раньше, в Чистополе. Не случайно Марина Ивановна боялась своего паспорта – специальной пометки в нём.
Кто может знать, где будет его последнее пристанище?
Идёшь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала — тоже!
Прохожий, остановись…
Фото Юлия Пустарнакова
Выбор читателей
Комментарии