27 детей. Что еще нужно для счастья

Президент России Владимир Путин подписал указ о награждении Татьяны Николаевой орденом Почета. Награда присуждена за воспитание 27 детей. Скоро исполнится ровно 20 лет с тех пор, как Николаевы – Татьяна Евгеньевна и Сергей Иванович – взяли в семью первых пятерых сирот…

В 1988-м им было чуть за 30. Она – учитель истории, он – заводской мастер «золотые руки». Дружная семья: мама, папа и трое детей. Казалось бы, что еще нужно для счастья?

– Тогда, 20 лет назад, много писали о сиротах при живых родителях, – объясняет Татьяна Николаева, – началось движение по созданию приемных детских домов. В школе у меня были проблемы не с детьми, а с родителями: они часто не шли на контакт, не прислушивались к советам, а когда спохватывались, было уже поздно. У меня от этой глухоты руки опускались. Казалось, могу по-другому… Мы с мужем еще сомневались, а наша 13-летняя дочь уже приняла решение. Денечки считала, вопросами засыпала – когда будем брать? Детская ревность пришла позже, но в ней дочка призналась уже взрослой, только 9 лет спустя.

Для Татьяны не существует понятий «хочу – не хочу». Несмотря ни на что, четыре раза в день она обязана всех накормить, соблюдая установленное меню: салат, первое, второе, третье, выпечка и фрукты. Продукты закупаются оптом, не более чем на 35 тысяч рублей в месяц – из расчета государственных выплат на одного ребенка. Это 4 поездки в гипермаркет. Как и чем кормят в приемных семьях, регулярно проверяют органы опеки и попечительства. Сейчас в семье Николаевых 12 детей от 5 до 17 лет. Но главная трудность – не в пище, а в жилье… Совершеннолетним «приемышам» просто некуда идти, и они согласно здравому смыслу и человечности, но вопреки закону остаются в доме, ставшем им родным. Сегодня таких ребят в семье Николаевых трое. Остальные уже выбрали свой путь в жизни.

– Яша работает в Новосибирске, – рассказывает Татьяна Евгеньевна. – Игорь – в армии. Служит в Хабаровске в войсках спецсвязи. Регулярно пишет письма. Лена-старшая вышла замуж. Лена-средняя оканчивает пятый курс факультета иностранных языков пединститута. Недавно стажировалась в Китае. Ольга окончила бакалавриат этого же вуза, факультет психологии, продолжает обучение в магистратуре. Сын Евгений работает инженером в Омскэнерго. Вместе с женой, которую нашел в «дружественном» семейном детдоме, воспитывают шестерых приемных детей. Так сказать, Николаевы №2. Есть и Николаевы №3. Старшая приемная дочь Ирина вышла замуж, родила двоих детей и тоже занялась воспитанием приемных детей. Пока они с мужем взяли троих. А дочка Сергея – Ксюша недавно вместе с ансамблем слабослышащих детей из коррекционной школы выступала в Москве, в передаче «Минута славы». Теперь она настоящая звезда.

Впрочем, «звездной болезнью» в большой семье страдать некогда. У каждого воспитанника – своя обязанность по дому. Девочки учатся готовить, стирать, гладить. Над мальчиками шефствует Сергей Иванович. Он считает, что каждый мужчина должен уметь держать молоток в руке, а в случае необходимости – и ремонт в доме сделать. Ну а на дачу в 15 соток выезжают все вместе. И проблема прополки многочисленных грядок моркови, свеклы и прочих овощей на зиму решается играючи…

В последнее время Татьяна Евгеньевна стала больше внимания уделять духовному воспитанию детей. Пять девочек учатся в музыкальной школе по классу фортепьяно. Но и те, которые не занимаются искусством «профессионально», с удовольствием поют на семейных праздниках.

– Грустно от сравнения, – говорит Татьяна Евгеньевна. – Двадцать лет назад дети были другими. Да и тогда они были никому не нужны, но все-таки воспитанны, имели душевный стержень: сказывались общественные традиции воспитания. Сегодня остро ощущается бездуховность. Они не умеют играть, а когда пытаются, не остается ни одной «живой» игрушки. Они жестоки, не приучены даже к элементарным гигиеническим навыкам. В детях исчезла отзывчивость, осталось только иждивенчество, от которого очень трудно избавить. Я им порой объясняю жестко: никто не виноват в том, что у тебя умерла мама, что тебя не взяли к себе родственники, у тебя нет права переносить свое потребительское отношение на других. Сегодня в обществе много ведется разговоров о правах ребенка и совсем не говорится про их обязанности. Вот вы попробуйте дать дочери задание – записать свои обязанности не только по дому, но и перед собой, перед семьей, обществом. Не каждый домашний ребенок сумеет.

Но потенциал у детей огромнейший, его надо только откопать, считает Татьяна Евгеньевна. Забота, терпение и труд творят чудеса… 9-летняя «новенькая» не умела читать, писать, не знала слова «школа». Но за год обучения – больше дома, чем в школе – освоила программу двух лет, нагнав своих сверстников. Учится теперь на «4» и «5». Не так давно взяли мальчика, от которого педагоги государственного детдома не ожидали лучших результатов, чем «опять двойка». А он у Николаевых закончил 4-й класс на «отлично» при отличном поведении. Сейчас мальчика забирает «исправившаяся» родная мама. Николаевы не знают – радоваться или огорчаться? Столько за полтора года отдано сил и здоровья. Сумеет отдавать биологическая мама? Как ни странно, даже педагоги не всегда понимают николаевских детей. От одной учительницы ребятишки только и слышали в свой адрес: «детдомовские», и звучало это оскорблением. Одна из девочек не выдержала: «Если вы еще хоть раз назовете нас так, я маме скажу. Мы не детдомовские, у нас есть мама и папа».

И все-таки генетика – серьезная проблема. Нынешний бум на создание приемных семей уже начал порождать серьезные трагедии – детей возвращают в детские дома, нанося им непоправимые душевные травмы.

– Как ни печально, но если родители были алкоголиками – это обязательно вылезет в подростковом возрасте, если мама с папой вели аморальный образ жизни – у ребенка это проявится в той или иной степени. Но знаете, что помогает? Все они – наши дети. Со своими проблемами, заморочками, с судами и следствиями, замужествами и разводами – они все равно идут к нам. Для того и задумывались семейные детские дома, чтобы ребенок в случае чего пришел к своим маме и папе, а родители ему помогли: материально или морально. Важно заранее найти в ребенке ту струнку, на которой можно сыграть, помочь ему открыться. Здесь и кружки, и книги, и спортивные секции. Самое тяжкое – это привычка ко лжи. Иногда делаю вид, что верю, иногда нарочито проверяю. Но они выправляются. Ждать, конечно, долго, но в результате приятно. Открывается дверь, с большим букетом цветов появляется мой Яшка, целует: мама, я приехал. Спрашиваю, как живешь? Мама, у меня все хорошо, я помню твой совет: прежде чем делать что-то, подумай. И я понимаю – все не зря… 19 лет назад мы взяли 2-летнего мальчонку, не зная, что он неизлечимо болен. Такой красавец, ресницы длиннющие. Объездили все неврологические центры страны, пока не смирились: поражения мозга на генетическом уровне вряд ли могут корректироваться. Сегодня ему 21 год. Живет с нами, хотя предлагали нам устроить его в дом инвалидов. Но как отказаться от человека, которого растили с двух лет? Он же нам родной. Пока живы – ни в какой интернат не отдадим. А там, надеемся, наши дети будут его опекать. Он был совершенно необучаем, но занимались с ним упорно. Сегодня Толя мой главный помощник и на кухне, по дому, и младшую сестренку в школу водит. Недавно, когда привезли очередного малыша, Толя говорит: мама, вы помогли мне встать на ноги, а теперь я помогу вам. Такое не каждый здоровый ребенок скажет.

Требования закона не всегда сочетаются с нормами морали, и с тех мизерных сумм, что получают приемные родители на содержание ребенка – в Омске около 5 тысяч рублей в месяц, – государство намеревается брать единый социальный налог. По версии чиновников, содержание детей приравнивается к бизнесу, а договор о передаче ребенка на воспитание является разновидностью договора возмездного оказания услуг. При этом Николаевым не идет педагогический стаж, они не имеют отпусков, больничных листов и выходных дней. И на пенсию им не уйти – ведь никуда не спрятаться от своих родных, приемных детей. Хотя бы потому, что прятаться не хочется. Татьяна Евгеньевна часто задумывается: «Когда закончится мой земной жизненный путь, и я окажусь в ином мире, там спросят: ну, как жила? И тогда, может быть, у меня будет какая-то толика оправдания земной жизни, своих грехов и проступков».