​Привкус меланхолии

Сергей Переляев. Индийское кино. Москва: «Самокат», 2015

Сергей Переляев в детские писатели не метил. Однажды он просто решил вспомнить, как жил когда-то с бабушкой и дедушкой на тихой окраине старого Смоленска. Как собирал крапиву, чтобы заработать на кино и мороженое. Как вместе с двоюродным братом Владиком сочинял многотомные приключенческие романы, а еще хотел жениться на Тане Подгородецкой, но потом наступил вечер, от голода засосало под ложечкой, а потому жениться он передумал. Из этих воспоминаний сложилась книжка, а ее автор был незамедлительно провозглашен детским писателем.Коллега по цеху писательница Марина Москвина сравнивает Переляева с Виктором Драгунским и Николаем Носовым. Замечание в чем-то справедливое, но требующее уточнений. Подобно своим знаменитым предшественникам, Сергей Переляев умеет превратить повседневность в приключение, а будничность – в анекдот. Чего стоит хотя бы рассказ о том, как герой отправляется в гости к своему другу Вовцу печатать фотографии, а тот под каким-то смехотворным предлогом заставляет его надеть противогаз. А печатать фотографии в противогазе – это уже практически военный подвиг. И еще Вовец утверждает, что в него влюблена сама Алиса Селезнева. Ну не сама Алиса, конечно, а актриса, которая играет в «Гостье из будущего», в лучшем фильме всех времен и народов.Теперь об отличиях. Если не знать, что «Денискины рассказы» написаны взрослым человеком, можно предположить, что автор их – ребенок. Потому как они совершенно детские – по психологии, чувству и светлому настроению. У Переляева не то. Сразу понятно, что это воспоминания взрослого человека. О том, что герой их – ребенок, мы догадываемся лишь по каким-то формальным признакам. Помести его в другие декорации, выведи из рассказов бабушку Тоню, прабабушку Наташу, деда, заведующего аптечным складом, и мы получим совершеннолетнего персонажа в детских сандалиях, которые отчего-то никак не хотят налезать на его ногу 43-го размера. Персонажа со странностями, конечно, но все равно совершеннолетнего. Он рассуждает как взрослый, за чьими плечами опыт, причем не всегда радостный, который наверняка обжигался не раз, и, судя по всему, весьма болезненно.И дело не в том, что рассказы эти, сами по себе блестяще написанные, приправлены изрядной порцией горьковатой меланхолии. У Драгунского тоже не всегда смеются. Просто детство здесь не внутреннее, чувственное, а воссозданное искусственно, рационально. Но это не упрек, боже упаси. Как можно в чем-то упрекать автора, который, во-первых, умеет мастерски воссоздавать атмосферу давно ушедшей эпохи, а во-вторых, с самого начала не претендует на звание детского писателя?