​Правда и ничего, кроме правды

2012 год по указу Президента РФ Дмитрия Медведева объявлен Годом истории. Что это означает для российской школы? Об этом шел разговор на очередном «Родительском собрании» радиостанции «Эхо Москвы».

Когда я услышал об этом указе президента, то прежде всего обрадовался, потому что благородное дело – дать народу правдивую историю, всеми мерами этому содействовать, скажем, увеличивать количество часов по истории в школе, количество исторических программ на телевидении, радио, в СМИ. Это все прекрасно, если за этим будет действительно обращение народа к правдивой, полнокровной, красивой, драматической и трагической истории народа, это замечательно.Но вместе с тем когда я узнал о том, что будут созданы комитет, рабочая группа, то сразу вспомнил те приемы, которые обычно здесь применяются, для того чтобы продвинуть замечательные идеи: совещания, рекомендации, протоколы, адресованные ведомствам, организациям, логическим заведениям. Я думаю, что за последнее время история и так привлекает огромное внимание. То есть привлекать внимание народа к истории было бы уже чересчур, потому что народ наш действительно в условиях переходного периода, очень сильной идеологизации, различного рода предвыборных кампаний уже стал исторически очень образованным и идеологизированным. Думаю, необходимо просто расставить акценты в отношении истории. История – это ведь очень острое оружие, которое можно использовать и для правды, и для неправды. Думаю, что этот указ говорит о большом идеологическом нетерпении наших руководителей, чиновников, людей от исторического фронта, которые близки к этим структурам.Что хотят сделать эти люди? Взять в свои руки исторический процесс, трактовать его, расставить акценты, показать свою правду так, как они понимают это в условиях современного идеологического мира. Все это крайне опасно. Как историк, как научный сотрудник, я считаю, что историческая правда вырабатывается не директивами, не указами, не различными действиями контрольного директивного порядка, а только путем дискуссий, выработки настоящего научного консенсуса среди ученых, деятелей образования, среди авторов учебников. Процесс этот очень длительный, спокойный, в основе своей научный, аккуратный, далекий от идеологии, вот таким путем и надо идти!Но сегодня уже звучат слова: нужен один учебник истории, пора ввести цензуру. То есть люди начинают проводить свои взгляды, направленные на борьбу с инакомыслием, а этого нельзя допустить. Я думаю, что наш президент, когда подписывал указ, руководствовался самыми благородными мотивами.Преподавание истории в школе, думаю, связано в основном с подготовкой качественных учительских кадров. Мы представляем себе, что все учителя одинаковы, но немало замечательных учителей, людей, у которых есть чему поучиться и ученому, и научному сотруднику, которые знают много, читают много, следят за дискуссиями, прогрессивно мыслят.Что значит прогрессивно мыслить в истории? Для меня прогрессивно мыслить в истории – это понимать историю как развитие личности человека, как развитие качества жизни человека от древности до современности. Я помню, во время беседы с одним из наших руководителей он меня спросил: «Как вы, историк, понимаете прогресс истории?» Я сказал, что прогресс истории – это прогресс личности. Если человек понимает эту историю как прогресс личности, он настоящий историк. Если он не понимает этого и мечется около экономики, около политики, около личности, которые тоже имеют большое значение, это историк неважный. У нас как раз много хороших историков, которые понимают эту проблему, но есть люди, закостенелые в старой системе, особенно люди пожилого возраста, которые в основном руководствуются старыми догмами, не отказываются от них.Недавно в присутствии руководителя страны выступал один учитель из Якутии, заслуженный, очень пожилой человек, и буквально разнес по кусочкам все современные исторические подходы, которые страна, наука вместе с образованием, с издательствами буквально выстрадала. Но мы слушаем слова этого учителя, и возразить трудно, потому что человек так сформировался. Я думаю, дело в кадрах, в обучении учителя, в подтягивании его к таким понятиям, как «прогресс и история», «прогресс и личность», «комфорт жизни» духовный и материальный, который действительно определяет уровень всей исторической тематики. Думаю, что в этом все-таки все дело, если так можно сказать.Я думаю, что патриотизм – понятие многомерное и полное противоречий. Любая правда в истории практически очень патриотична. Вот мы говорим о Минине и Пожарском: замечательные люди, замечательное движение, подняли и сплотили Русскую землю, в Ярославле организовали правительство, взяли Москву, освободили страну от ига иноземцев и прекратили внутреннюю смуту. А что было дальше? Дальше Минин и Пожарский передали власть добровольно в руки синклита, который избрал Михаила Романова, тот утвердил по мере развития сильную тенденцию к абсолютизированной власти, сильную монархическую власть. Я думаю, что рассказывать обо всем этом патриотично, потому что рассказ правдиво показывает многомерность нашей истории: и великий подвиг Минина и Пожарского, и необходимость в тяжелейших условиях новому правительству Романова возрождать страну теми средствами, которые были под его рукой. Других методов не было, но это тяжелейшие налоги, жесточайшие репрессии по отношению к недовольным, подавление вольнолюбивых тенденций прежнего времени, периода смуты, тяга к избранию монархов, к земскому собранию были задавлены, но благодаря этому страна поднималась, возрождалась, победила Польшу, в конце концов она подошла к эпохе Петра Великого. Я думаю, что рассказ об этом патриотичен, потому что это показывает историю величайшей страны! То же самое знаменитая эпоха 1812 года: с одной стороны, патриотизм, подъем, с другой – масса явлений, которые высвечивали негативные явления нашей истории, закончившиеся в конце концов тем, что Александр I прошел по мосту Аустерлица в Париже. Все это боль, горечь, но гордость за страну. Все это не противоречит патриотизму, это чувство патриотическое! Это чувство, которое вело вперед Пушкина, Чаадаева, Горького. Бунин в одном из своих писем писал: «Я много люблю в России, но я много в ней и ненавижу, я много в ней, в этом народе не люблю». А Бунин был замечательным человеком, патриотом России! Он любил действительно народ в большом, многомерном понимании этого слова. Вот это патриотизм! Я понимаю патриотизм как понятие очень сложное, интересное, глубоко историческое. Если мы будем воспитывать на элементарных вещах, на каких-то догмах, скрывая другие вещи, это будет не патриотизм, а неизвестно что.Когда Карамзин закончил свой 9-й том, посвященный опричнине Ивана Грозного, показал всем мерзость опричнины, мерзости Ивана Грозного в последние годы его жизни, он положил этот том своему цензору – Александру I – на стол. В это время уже отдельные главы были зачитаны, все ортодоксы, все патриоты поднялись против: как это можно – так показать историю своего Отечества, так рассказывать об опричнине. Александр I все прочитал, был не в восторге от того, как Карамзин показал Ивана Грозного и опричнину, но сказал: «Печатать!» Я думаю, что это замечательный пример патриотизма. Когда сегодня мы смотрим историю Карамзина и читаем 9-й том, мы в целом оцениваем эту работу как глубоко патриотичную и правдивую. Я думаю, что это был замечательный пример контроля в эпоху самодержавия, когда человек был против этого в душе, но сказал: «Печатать!»Развитие сознания народа, в том числе исторического, – вопрос времени, а не вопрос, связанный с указом или комиссией.Я убежден, что учитель должен на уроках в школе учить правдивой истории России.Представить себе, что трактование истории может отталкиваться от каких-то изменений, происходящих каждый год или каждые 5 лет, в какой-то промежуток времени, невозможно. Это нереально, потому что даже внедрение любого нового учебного комплекта потребует времени. Если мы будем еще исходить из представления о том, что существует какая-то высшая инстанция, которая может определить, правильный учебник или неправильный, то можно поставить крест на историческом образовании, ибо это невозможно.При всем при этом в существующем ныне пространстве учебной исторической литературы для специалиста существует относительно очевидный список учебников, заслуживающих доверия, это связано и с профессионалами, которые учебники создают, и с именами, которые стоят за этими учебниками, в том числе и с грифами, которые на них стоят. При этом существует огромное количество разного рода пособий, которые весьма сомнительны с точки зрения их пользы и качества. Сегодня говорят, что нужен один учебник истории, но я категорически против такого подхода. Я понимаю, чем руководствуются сторонники единого учебника: существует огромное количество мишуры, от которой хотелось бы отказаться, и самый простой путь – выбрать что-то одно. Но во-первых, нынче это невозможно, хотя можно вспомнить советские времена, когда все было просто, понятно и существовал единый комплект учебников, и работать было легче: все стройно, системно, из года в год оттачиваешь мастерство, все замечательно, но крайне далеко это от исторической науки. Во-вторых, для тех учителей, которые вкусили преподавание в хорошем смысле слова – свободное, далекое от серьезного давления извне, в предшествующие, пусть и полные неразберихи годы, единый учебник – крайне печальный вариант развития событий. Конечно, должна существовать некая экспертная комиссия, некое профессиональное сообщество тех людей, которые были бы способны оценить и дать некую рекомендацию по использованию литературы или по ее неиспользованию.Министерство образования и науки РФ нынче дает свой гриф учебникам, однако я не убежден, что это единственный возможный путь, хотя и на него можно опираться, ведь все равно существует выбор из достаточно широкого списка учебников. Наше представление о том, что было до нас, типично российское представление, но, я думаю, патриотизм – умение говорить правду в лицо своему Отчеству, но принимать его в том виде, в котором оно существовало и существует. Тут не страшно соединить стыд с гордостью и обожанием, более того, гордость и обожание истории в некоторых моментах просто переплетаются. Этим летом мы были с ребятами в походе в Крыму, была экскурсия по Севастополю, я думаю, было глубоко патриотично то, что ребята испытывали, когда мы все это обсуждали, те мысли, которые они вслух высказывали.