На чтение: ≈ 6 мин.Скажу честно, я ничего не знала о Мунке. Только то, что он из Норвегии, и про его знаменитый «Крик». Стыдно, конечно. Но в пору моего познания живописи не было интернета, выставок художника — тоже. Выяснилось, что литературные записи Мунка в России не достать, они вообще не переведены! К выставке издан маленький бесплатный буклет и огромный альбом с комментариями. Сейчас можно смотреть и изучать. Правда, альбом стоит две тысячи рублей, а еще в галерее продается крошечная книжечка записей художника — за тысячу. Книжечка выпущена норвежским Музеем Мунка, а там другой уровень цен. Мы пока не купили.
В общем, пошли мы на выставку в Третьяковку «для общего развития». Билеты заказали заранее, электронные, — система очень удобная. Выстоять в очереди трудно. Пускают столько человек, сколько не пришло по записи. Обычно люди приходят, билеты по 600 рублей.
Пришли в галерею уставшие. Я присела перевести дух на всегдашней скамейке, где биографические данные, где в окне храм и цветущая сейчас рябина…
Фотографии. Они поражают. Сразу сопереживаешь раннему сиротству Эдварда, бедам его и его родных, болезням, поискам… Хорошо, что я прочла всё это до просмотра картин. Уже была в теме. В судьбе Эдварда Мунка.
У входа в зал — его автопортрет. И второй. И записи на стенах. Сразу потрясение и от живописи, и от мысли, и от необычного видения, и от полумрака зала. Мунк писал: «Я не верю в искусство, что не рождено человеческой потребностью открыть свое сердце. Всё искусство — литература, музыка — пишется кровью сердца. — Искусство и есть кровь сердца художника».
Поражает художественный уровень литографий. Мунк оставил много графических работ. В них, как и в картинах, он был полностью открыт миру, изображал «то, что он чувствует, желает, чего боится».
Потом — краски, игра света. Размытые лица и силуэты. Несколько вариантов одной и той же картины. И центр экспозиции — цикл картин «Фриз жизни» — серия работ, символизирующих картину жизни.
Потрясает горе, его много на картинах. Горе, все его живописные нюансы, «все оттенки серого». Одна похожая картина была на выставке Лондонской школы в Пушкинском музее.
А потом — радость и такая любовь к жизни! Яркие краски — как у Сезанна, Гончаровой, Серебряковой. Есть созвучие с Ван Гогом. Они не сумели встретиться, хотя были рядом, и в судьбах их много переплетений. Поразительные портреты — есть огромные, в полный рост. Лица. Чувства выражены ярко, экспрессивно. И пейзажи яркие. И тоже созвучие с его современниками — особенно, как мне показалось, с Зинаидой Серебряковой. Поля, море, сосны… Полотна большие, и возникает ощущение, что ты внутри пейзажа.
В маленьком зале — фотографии художника. Он увлекался фотографией, техникой. Интересно рассуждал об этом: «Фотоаппарат не может конкурировать с кистью и палитрой, поскольку его нельзя использовать в аду или на небесах». Увлекался художник и спиритизмом, желая сделать невидимое видимым. Он видел двойственность мира — его материальной и духовной сущности.
Фотографировал себя. Его интересовали перемены в своей душе и внешности. «Он болел», — шептались дамы за моей спиной. Да, депрессии и нервные срывы были. Проблемы с глазами, другие. Но это привычно творческим людям. И — слишком много горя: маму он потерял в пять лет, папу — позже, в юности, потом тяжело переживал смерть 15-летней сестры от туберкулеза, потом — смерть брата от пневмонии. Романы и мучительные разрывы с женщинами. Последние тридцать лет своей жизни Мунк жил один в норвежской деревне — усадьбе Экелю, с большим садом. Вспомнила цветаевское:
За этот ад,
За этот бред,
Пошли мне сад
На старость лет.
На старость лет,
На старость бед:
Рабочих — лет,
Горбатых — лет…
Я хорошо понимаю его страдание и радость, смену этих состояний и настроений. Его поездки по Европе и любовь к родному северному краю. Яркую и темную стороны жизни. Оттого — солнечные и ночные пейзажи, жизнь сада в разные времена года, оттого крик и два варианта картины «Крик». Крик — это фигура на мосту. У Мунка много пейзажей — на мостах. Мост — в другую жизнь, другую эпоху, это переход, это созерцание, это НАД ВСЕМ — преодоление, полет.
Мы вышли в большом потрясении.
Выставка работает до середины июля — можно сходить еще раз.
Фото автора
Выбор читателей
Комментарии