На чтение: ≈ 18 мин.Минута молчания ворвалась в наш разговор. Тревожная, скорбная тишина воцарилась по всей школе, за окном на улице. Потом загудела одна, вторая, третья машины. Завыла сирена скорой помощи…
Трагическая минута показалась вечностью. Она, словно плотный сгусток энергии гнева и страха, повисла над нашей землей. Как шаровая молния, которая, уткнувшись в глухую стену, может взорвать мир… Наша страна раньше других познала ужас терроризма. Поэтому трагедия в Нью-Йорке так больно ударила в самое сердце. Что будет с миром после случившегося?..
Политики говорят: на планете наступает новый мировой порядок. Совместимы ли толерантность и месть?
Как объяснить это учителю на уроке?
…С утра шел дождь, неуютный, косой. Потом неожиданно грянул гром, сверкнула молния, и вдруг разом куда-то разбежались тучи. В окна небольшого директорского кабинета ворвалось яркое солнце бабьего лета.
– На чем мы остановились? – спросил я у Ольги Васильевны.
– Мы говорили о семье…
Первоначальный капитал
Я всегда прошу героев, о которых пишу, рассказать о семье. Не знаю, войдет это потом в материал или нет, но мне это даст возможность лучше понять характер человека. Поэтому рассказ Ольги Васильевны о своем деде, старом большевике, который был послом советской России в Турции, о ее отце-коммунисте, советском летчике, летавшем на американском истребителе “Инкобра” и погибшем в Порт-Артуре, – дал мне понять, что, очевидно, человек она с убеждениями и сильным характером.
– По своим убеждениям я остаюсь коммунистом. С удовольствием вспоминаю свою комсомольскую молодость. Я была уверена в правоте дела, которому служила, и не стесняюсь, а скорее горжусь этим… Но в партии сейчас не состою: не разделяю ее методов политической борьбы, ее неприятия неизбежных демократических перемен в обществе. Не люблю упертость, нежелание чувствовать время. В семье меня учили уважать мнения других… Понять другого человека, не отвергать его, не разобравшись. Вот мое кредо и в семье, и на работе. Если хотите – это мой, говоря сегодняшним языком, первоначальный капитал.
Умение понять другого, будь то коллега-учитель, ученик или родитель, – сегодня в российском школьном директорском корпусе нельзя сказать, что явление совсем уж редкое, но и частым его не назовешь. Директор непререкаем, и решение его для учителя и особенно для родителя неоспоримы. Спорить – почти неизбежен конфликт, разрешать который мирным путем случается редко. Как мне кажется, гуманизация школьной жизни еще только краешком задела моральную сторону отношений директор – учитель – родитель. Не говоря уж об ученике.
В 22-й пермской школе какая-то, как мне вначале показалось, неправдоподобная идиллия; почти за 15 лет работы директором, по словам Ольги Васильевны, у нее не было ни одного серьезного конфликта ни с одним учителем, а уж что касается родителей – это разговор особый.
– Ни одного учителя не уволили? – поинтересовался я.
– Был один случай. Прекрасная учительница французского языка. Мы переходили на новые методики преподавания, более современные, но и более трудоемкие для учителя. Она была не согласна. Очевидно, ей это было не под силу. Пришла и сказала мне об этом. Я пыталась ее убедить, но она уже все для себя решила. Предложила ей перейти в другую, не языковую школу, как наша. Она перешла. Там у нее все ладится. Теперь часто заходит к нам, мы с ней остались добрыми друзьями. Это ведь нормально.
Носители языка
Засидевшись в директорском кабинете, Ольга Васильевна предложила:
– Давайте сходим к завучу по учебной работе, к моей правой руке и подруге, к умнице и большому знатоку Франции, Ларисе Сергеевне Лейбман.
Ольга Васильевна роста небольшого, ходит мелкими шажками, но так быстро, что за ней не угнаться. Я сказал ей об этом, она улыбнулась:
– На возраст намекаете? Я никогда не чувствую своих лет. Некогда, – и немного кокетливо спросила: Сколько лет? За день десять раз школу обегаю.
По пути она то и дело останавливала кого-то из учеников:
– Как здоровье? Светочка, горло больше не болит?.. Ты почему на истории не был? Дома надо было помочь? Бывает. Только пусть мама записку напишет классному. Договорились?.. Антон, не забудь: через неделю совет школы.
В кабинете завуча мы застали лохматого и бородатого пожилого человека. Лариса Сергеевна оживленно, скороговоркой, элегантно жестикулируя, что-то ему объясняла по-французски. Оказалось, в школу забрел настоящий француз Жан Ванель. Как он попал в Пермь, возвращаясь из путешествия на Байкал?
– О! – воскликнул экзальтированный бородач. – Об этой французской школе знают многие во Франции. Я уже сюда заезжаю второй раз! Не по пути? Подумаешь, лишних семьсот километров! Школа стоит того!
В кабинете завуча, а вернее, в классе, где сбоку от парт стоят два мягких кресла и рядом стол “правой руки”, на стенах различные карты Франции, фотографии из поездок пермяков в Орлеан, где живут друзья из французских лицеев Вольтера и Жан-Зе. 25 французских преподавателей приезжали по приглашению школы в Пермь. Жили в семьях школьников, давали уроки. И были восхищены знанием французского языка русских ребят.
А еще директор и завуч показали мне школьный центр французского языка. Там собрана уникальная библиотека французской художественной литературы, учебники и методические пособия. Сюда приходят и преподаватели, и студенты, изучающие язык. Здесь ежегодно проходят дни Европы, дни Франции, а первого апреля – веселый праздник, точно такой же, как во всех французских школах, “Апрельские рыбки”.
И хотя все это богатство хранится в трех небольших комнатах, это действительно центр, гордость школы. Здесь учителя 22-й школы проводят семинары для своих коллег – преподавателей иностранных языков города, области и всего уральского региона.
Из центра мы пришли в кабинет завуча, когда прозвенел звонок с урока. В кабинет буквально влетел бородатый француз и, что-то лопоча, стал пожимать руки то завучу, то директору.
– Он благодарит нас за возможность пообщаться с нашими ребятами. И еще он говорит, чтобы вы приезжали во Францию, к нему в гости.
Я в шутку сказал:
– Увидеть Париж – и умереть?
– Нет, нет! – замахал руками бородач и по-русски сказал. – Нет, нет! Москва, Человек! Русский, француз! Жить, жить!
Греют не только стены
– А вы-то, Ольга Сергеевна, были во Франции? – спросил я директора.
– Вместе с нашими ребятами. Это незабываемо!.. Хотя я, к сожалению, французского языка не знаю. По специальности – я физик. У меня и муж физик, и дочка… Конечно, съездить бы в отпуск всей семьей во Францию – очень здорово. Но, во-первых, это не по карману учителю. Да и в отпуске я не была уже 14 лет…
Она сказала это так, словно одновременно и сожалела об этом, и гордилась. А я так опешил, что только и спросил:
– Почему?
– Все строила, ремонтировала, пристраивала. Когда впервые переступила порог этой школы, руки опустились: стены какой-то темной краской выкрашены, в классах, чтобы больше учеников уместилось, в дополнительном ряду парты пополам распилены. Подвалы затоплены. Здание было построено сто лет назад, как школа для слабослышащих детей. И капитализм она пережила, и революцию, и войну, и социализм развитой… Поверили в меня сначала как в учителя. Провела, помню, открытый урок, подошла ко мне старая учительница и сказала: “Хороший урок, директором можешь быть”. Эта похвала многого стоила…
Начала с того, что провела среди учеников анкету: “Какой ты хочешь видеть школу?” И многие написали: “Чтобы стены были светлые”. Два года ушло на то, чтобы хоть немного привести школу в божеский вид. Понимала: прежде чем требовать с учителя, нужно создать ему условия для работы.
Постепенно собирается коллектив единомышленников. Все обсуждалось коллегиально, решения принимались без окриков, хотя убеждать порой было нелегко. Побеленные стены не всегда помогали. Нужно было искать творческие стимулы. И они находились: в виде новых интересных методик, в созданных самими учителями авторских курсах и программах.
Прошло еще несколько лет. И родилась идея своего спортивного клуба и Центра французского языка. Выбила директор смету, и началась долгая и трудная стройка. Без выходных и отпусков.
Показывая мне с гордостью новенький огромный спортивный зал, залы для фехтования и аэробики, тренажерный зал, Ольга Васильевна ласково называла все это не иначе как “пристройка – кровопийка”.
Казалось бы, все уже позади, но нашлись начальники, которые всеми силами пытаются отнять у школы этот комплекс: где, мол, прописано, в каких документах, что школа может иметь свой спортклуб? Не положено. Будто не знают чиновники, что бесплатно занимаются в этом клубе (уникальный по нынешним временам факт!) 648 ребятишек. Что бесплатно, по дружбе директор разрешила в зале заниматься другой школе, где зала вообще нет.
Сегодня в школе – никаких поборов с родителей. Большинство школьных затрат – это деньги спонсоров: больших и малых предприятий и родителей-бизнесменов, даже тех, чьи дети давно закончили ее. С чего бы это?
Одна состоятельная мама объяснила: “Вы знаете, стало среди пермских бизнесменов престижным помогать двадцать второй. Там все прозрачно с точки зрения пожертвований. И виден результат. Вы были в кабинете Ольги Васильевны Бушуевой? Никаких излишеств. А то ведь и у меня бывало, когда дочь училась в другой школе, соберут деньги с состоятельных родителей вроде бы на какое-то дело, а, глядишь, вместо дела – мягкая дорогая мебель в кабинете директора и холодильник во весь рост! Разве ж так можно?
В 22-й школе – два великолепных компьютерных класса, оснащенных последними моделями “Пентиумов”. Что добавить к этому?
Рассказывая и показывая мне школу, заводя в кабинеты, Ольга Васильевна знакомила меня со своими коллегами и каждый раз к имени-отчеству добавляла слово “звездочка” – будь это совсем молодой или учитель с большим опытом и стажем. И в голосе ее, и в манере не было ни сюсюканья, ни притворства. Просто она их всех уважает и ценит. Не боится открыть им свое сердце.
К сожалению, я не смогу перечислить всех фамилий “звездных” учителей, с которыми познакомился. Но, наверное, и так понятно, что создать хорошую школу, где каждый год желающих в ней учиться в несколько раз больше, чем она может принять; где новшества педагогики не залетают сюда, как бабочки-однодневки, а апробируются совместным трудом ученых и учителей; где школьная жизнь ребенка не регламентируется директорскими запретами и окриком, а решается советом школы – родителями, учениками и учителями; куда приходят давние и вчерашние выпускники, многие их которых, – чтобы работать, чтобы сменить старших и продолжить славу школы, – так вот, создать такую школу может только звездный коллектив во главе с умным и современным директором.
Круиз миллионерши
Был уже вечер, а мы все разговаривали, допивая в школьной столовой чай с вкуснейшими маленькими, со спичечный коробок, пирожками и шанежками – ватрушками с картошкой.
– Хотите напоследок забавную историю? – спросила Ольга Васильевна. – Известно, какая у учителя зарплата. У начинающего – и того меньше. А в отпуск-то поехать хочется. Отправили мы нашу молодую учительницу математики… в круиз! Есть у нас замечательный шеф -капитан теплохода “Жолио-Кюри” Феликс Гертрудович Ястребков. Как и положено, у капитана есть резервная каюта. Капитан ежегодно позволяет нашим учителям бесплатно отправиться в круиз. Вот и наша юная учительница отправилась. Круиз – путешествие дорогое, и люди гуляют по палубам совсем небедные. А тут наша-то девица едет в шикарной каюте да еще и одна. Небось, какая-то богатейка-инкогнито. И так, и сяк, любопытство разбирает, спросили: “Кто будете, девушка, каким бизнесом занимаетесь?”. И услышали в ответ: “Учительский бизнес у меня”. – “И сколько нынче доходы от него, если не секрет?” – “Господа! Разве об этом спрашивают!.. Но так и быть, скажу: 50 долларов в месяц”. Господа рассмеялись – не поверили. Так до конца круиза и считали ее миллионершей-инкогнито.
– Грустная история, – сказал я. – А сколько, как вы думаете, должен в месяц получать учитель, чтобы жить достойно?
– Достойно? – задумалась Ольга Васильевна. – Ну, скажем, в три раза больше прожиточного минимума… Как актер без театра, так и учитель без школы жить не может. Вот на этой преданности власть и играет…
За час до поезда
Утром я пришел в школу попрощаться и уточнить с директором факты из блокнота, записанные накануне. В какой-то момент без разрешения в кабинет вошла учительница, за ней другая, третья и наперебой стали поздравлять директора. Я понял, с чем. Еще уезжая в Пермь, я знал, что на столе у Президента России лежал проект указа о присвоении звания “Народный учитель России” Ольге Васильевне Бушуевой.
В то утро президент его подписал, и радио донесло эту весть до Перми.
Уверен, президент не ошибся.
Среди грустных новостей прошлого дня эта новость была самой оптимистичной.
Игорь АФАНАСЬЕВ
Пермь – Москва
Выбор читателей
Комментарии