Зоя СЕРГЕЕВА, учитель русского языка и литературы Гимназии г. Слободского Кировской области, заслуженный учитель РФ: Главное – честь мундира?

​Прошло уже более двух месяцев со дня экзамена по литературе в формате ОГЭ, но чувство огорчения никак не проходит. И причин тому несколько, чем очень хочется поделиться. Желание это только укрепилось после прочтения заметки в «Учительской газете» от 3 августа 2017 г.

Что надо знать к ОГЭ по литературе, чтобы успешно сдать его? На этот вопрос в Интернете вы найдете множество ответов. Чего там только нет: демоверсии и тесты ФИПИ и ФГОС со всеми изменениями и дополнениями, а также с правильными ответами и баллами, пояснениями к заданиям, варианты пробного ОГЭ, которые можно решать онлайн, видеоуроки и т. д. Готовясь к экзамену, вы можете прочитать все произведения из «Кодификатора», сделать все задания на «Решу ОГЭ», которые обновляются каждый месяц, и в итоге получить «3», потому что ответа на вопрос, что делать, чтобы тебе повезло с экспертом, вы нигде не найдете. «Самый субъективный предмет – литература», –  говорят словесники своим ученикам, отговаривая их от сдачи этого экзамена. Заметьте: не самый трудный, а самый субъективный. Именно поэтому в 9-м классе выпускники редко выбирают этот экзамен (в нашем городе сдавали всего 5 человек, из них 4 – обучающиеся нашей Гимназии г. Слободского Кировской области). Литература – это предмет, где и ученик, и учитель могут иметь различные точки зрения на те или иные проблемы. «Шпаргалки» же, что высылаются комиссиям по проверке работ (наверное, с грифом «Примерное»!), выражают точку зрения составителей заданий. А если у ученика есть немного отличный взгляд на вещи? И ученик свою точку зрения аргументирует?! Ведь одна из задач учителя литературы – научить обучающегося искусству аргументации своей точки зрения. И что получается: с одной стороны, литература учит самостоятельно мыслить, а с другой –  проверяющий на ОГЭ, имея перед собой примерный вариант ответа, иногда именно его считает единственно верным. Я уже не говорю о так называемых речевых ошибках. Мы изучаем с детьми тропы и фигуры речи не только для того, чтобы они умели их находить в художественных произведениях, но и для того, чтобы учащиеся использовали изобразительные средства в собственных текстах. И часто страдает именно творческий ученик, так как его выразительные средства для проверяющего (конечно, не каждого) – речевые ошибки. А когда ребенок подает на апелляцию, его доводы «высококвалифицированный, специально подготовленный эксперт высшей категории» (цитата из ответа Министерства образования Кировской области родителям моей ученицы) просто не слышит.А теперь о том, чем вызвано мое письмо. Что субъективизма при проверке работ по литературе предостаточно, показали события, связанные с моей выпускницей 9-го класса. Не согласившись с отклонением апелляции (девочка-отличница получает «3», до «4» не хватает одного балла), родители написали письмо в Рособрнадзор с просьбой о помощи, где изложили все аргументы дочери, копия письма была направлена в Министерство образования Кировской области. Через 10 дней из Москвы (!) пришел ответ, в котором сказано, что «письмо отправлено на рассмотрение по компетенции в Министерство образования Кировской области». Ну а дальше все, как всегда. Через 37 дней (!) родители получили вполне ожидаемый ответ из Кирова. В нем нет ничего конкретного: в отличие от аргументов девочки одни общие фразы. Однако если проанализировать комментарии председателя предметной комиссии (она же член апелляционной комиссии) и аргументы ребенка, изложенные в письме родителей, то можно прийти к выводам, весьма неутешительным для первой. Но ответ Министерства образования Кировской области – образец круговой поруки и защиты чиновничьего мундира. Так как же разорвать этот круг, как нам защищать интересы ребенка? Отговаривать от ОГЭ по литературе? Или предлагать перед экзаменом обращаться к небесам с просьбой послать адекватного проверяющего? А пострадавшей девочке, которая 9 лет училась только на «5» и серьезнее всех готовилась к экзамену, не повезло… Хорошо, что рядом с девочкой оказались понимающие родители, именно рядом! Чтобы хоть как-то «снизить градус субъективизма» при проверке ОГЭ (а с этого учебного года еще и ЕГЭ будет примерно в таком же формате после удаления из него тестовой части), надо ежегодно на 25-30% проводить ротацию предметной комиссии, ежегодно менять председателя предметной комиссии. При этом:    членами комиссии не могут быть учителя одной и той же (даже самой выдающейся!) школы;    членами комиссии не могут быть учителя, чьи выпускники сдают ОГЭ (и ЕГЭ) по предмету;    работа апелляционной комиссии должна проходить под видеокамерами (и это самое главное!);    должен быть доступ к сканированным работам девятиклассников в Интернете (как в 11-м классе), чтобы учитель мог проанализировать работу не только со слов ученика;    в случае несогласия с апелляцией учащийся и его родители должны иметь возможность обратиться к вышестоящим органам за пределами своего региона.