Знаменитым я проснулся в 9-м классе. Дмитрий ХАРАТЬЯН

Впервые он появился на экране 17-летним юношей в фильме о школе «Розыгрыш». Потом были заметные работы в двух последних комедиях Леонида Гайдая «Частный детектив…» и «На Дерибасовской хорошая погода…», эротической мелодраме «Мордашка», политическом детективе «Черный квадрат», трагикомедии «Кризис среднего возраста», сериалах «Каменская» и «Маросейка, 12»… Необычайную славу ему принесла роль Алеши Корсака в телетрилогии Светланы Дружининой «Гардемарины, вперед!», «Виват, гардемарины!» и «Гардемарины-III», благодаря чему в начале 90-х три года подряд Харатьян оставался самым популярным актером СССР, а позже СНГ, за что и попал в Книгу рекордов Гиннесса. С недавних пор заслуженный артист России Дмитрий Харатьян является президентом сразу двух форумов: Всероссийского фестиваля визуальных искусств в ВДЦ «Орленок» и фестиваля отечественного кино «Премьера Подмосковья», который недавно прошел в пяти районах Московской области. Там наш корреспондент и побеседовал с актером.

– Дмитрий, почему вы согласились возглавить такой скромный по масштабам вашей популярности фестиваль, как «Премьера Подмосковья»?

– Для меня все, что связано с Подмосковьем, очень дорого и интересно. Дело в том, что мои родители познакомились и поженились в Ташкенте, там и я родился. Но когда мне исполнилось три года, наша семья разменяла квартиру и переехала в подмосковный Красногорск. Мой дом расположен рядом с платформой Павшино на Вокзальной улице. Согласитесь, название символичное для актера, сама профессия которого связана с гастролями. Поезда и электрички присутствуют в моей жизни постоянно: я засыпаю под стук колес и просыпаюсь вместе с ними. Пацанами мы подкладывали на рельсы патроны или металлические вещицы, чтобы расплющивались. Веселое было время.

Будучи уже студентом Театрального училища имени Щепкина, практически каждый день ездил на занятия электричкой в Москву и обратно. В толчее, суматохе. Чего там только не умудрялся делать: и роли разучивал, и французским языком занимался, и с девчонками флиртовал, и природой любовался. Случалось, что я, возвращаясь домой с последним поездом, просыпал свою станцию, а потом шагал по шпалам 5-6 километров обратно. Ночная мгла, умиротворяющая тишина, звездное небо над головой… Как бы там ни ругали общественный транспорт, но в поездках на пригородных электричках присутствует какая-то неповторимая атмосфера романтики, которую, кстати, очень точно уловил в своих стихах Булат Окуджава – он часто покидал любимый Арбат ради подмосковного Переделкино.

– Когда 30 лет назад режиссер Владимир Меньшов выбрал вас, девятиклассника, из нескольких тысяч претендентов на главную роль в картину «Розыгрыш», вы почувствовали, что вытянули «звездный билет»?

– Для любого советского подростка впервые оказаться на съемках фильма – это было, конечно, событием в жизни. Но когда фильм только начинают делать, актеру всегда сложно предположить, что из этого получится: вытянет он «звездный билет» или «волчий» и другие режиссеры начнут его обходить десятой дорогой. Как мы не ожидали успеха «Розыгрыша» 30 лет назад, так я был искренне удивлен, что пришло столько зрителей на сеанс в Выборге, где в рамках XIV фестиваля российского кино «Окно в Европу» мы отметили юбилей фильма. Самый большой зал в городе был переполнен, народ стоял в проходах. Снявшись в этой картине в неполные 17 лет, я не собирался становиться актером. С детства я любил гитару и песни. Это и привело меня на «Мосфильм». Девочка из пионерлагеря, где я музицировал, рассказала о наборе ребят, которые умеют играть и петь. А уже на озвучании картины ее режиссер Владимир Меньшов спросил меня: «Дима, а ты как планируешь жить дальше?» Я ответил, что пока не знаю, может быть, стану хирургом. Владимир Валентинович посмотрел так серьезно и сказал: «Я тебе советую подумать об актерской профессии». После этого разговора я был окрылен надеждой и верой в то, что во мне действительно что-то есть. А знаменитым я проснулся 10 января 1977 года, когда «Розыгрыш» вышел на экраны и стало понятно, что это хит. Я по привычке, ничего не ожидающий от этой славы подросток, продолжал ходить в свою школу номер 9 по улице Вокзальной. Однако вокруг меня все незаметно менялось. Стали узнавать на улице, тыкали пальцем: вон идет тот парень, который в «Розыгрыше» играл на гитаре и пел. Люди-то все разные. Кто-то тебе просто тепло улыбнется, а кто-то и нагло лезет «брататься», просит с ним выпить, хамит, когда получает вежливый отказ… Таковы издержки актерской профессии.

– Но в жизни звезды есть и свои плюсы…

– Конечно. Например, однажды я возвращался из Риги с концертов. Пассажирские поезда рижского направления, как известно, проходят через мой Красногорск, но там не останавливаются. Так что мне надо ехать до Рижского вокзала, а оттуда уже возвращаться домой. Дело было в 1993 году, когда в стране, наверное, не осталось никого, кто бы не видел хоть один фильм из трилогии о гардемаринах. И вот я рассказал о своей проблеме с долгим возвращением домой проводнице моего вагона. Так эта женщина так расчувствовалась, что сорвала стоп-кран прямо напротив моего дома. Уж не знаю, что ей за это было от разъяренного начальника поезда и милицейской бригады, сопровождавшей поезд, но для меня это тогда стало лучшим свидетельством самоотверженной зрительской любви.

– А вы не боялись разочаровать ваших поклонниц, сыграв злобного вертухая Шевчука в сериале «Московская сага»?

– Нет. Роль эта небольшая, но мне очень дорога своим осмыслением греха и очищения души. Хотя вначале мой герой – отъявленный негодяй, приспособленец, жрет до сыта и пьет допьяна, когда другие голодают и воюют на фронте, он измывается в лагере над осужденной женой генерала Градова, но в финале оказывается не таким уж безнадежно пропащим человеком. В своем романе Василий Аксенов ставит на нем крест, а вот сценаристка Наталья Виолина дописала важную сцену, в которой Шевчук приходит к своей жертве каяться. Значит, его душа еще не погибла, он тоже страдает, и есть надежда на прощение.

– Возглавляя Фестиваль визуальных искусств во Всероссийском детском центре «Орленок», вы замечаете, что отношение государства к детскому кино и телевидению меняется?

– В «большом» кинематографе ситуация улучшилась. Кино как индустрия развивается естественным путем, приносит доходы. Что касается массового искусства для детей, то я не замечаю коренных изменений в лучшую сторону. Движение есть, но слабое.

– У вашего фестиваля есть своя сверхзадача?

– Их несколько. Привлечь внимание к теме детства. У детей свои проблемы, с решением которых им нужно помочь: организовать интересный и содержательный досуг, чтобы они не уходили в криминал, в наркотики и другой негатив. Здоровье молодых – это здоровье нации. Будущее нашей страны зависит оттого, какими они вырастут. Вся «закваска», вся основа личности: характер, отношение к труду, к себе, к другим – все это закладывается в детстве. Задача фестиваля в том и состоит, чтобы сформировать у детей правильное отношение к искусству и культуре, открыть им какие-то возможности, поддержать в лучших начинаниях. А взрослых наоборот: повернуть лицом к детям.

– А ваш сын Иван в «Орленке» стал своим?

– В сентябре он пойдет во второй класс. В «Орленок» ездит только третий год, но уже в полной мере ощутил грандиозность самого крупного в России детского центра, и «Орленок» в свою очередь пригляделся к Ивану. Моему сыну там нравится. Он потом часто вспоминает, ждет, готовится и все спрашивает: «Когда будет «Орленок»?»

– Недавно вам присвоили звание народного артиста Чечни. Приятно было получить столь высокое звание?

– Скорее неожиданно. Звание – это некое отношение государства к артисту, подтверждение его заслуг перед Отечеством, зрителями, культурой. Я не думаю, что мои заслуги перед культурой Чеченской Республики так велики, чтобы мне можно было давать это звание. Я вел конкурс «Краса Чечни». Несмотря на иронию ряда изданий, считаю, что это была важная акция, шаг навстречу общечеловеческим ценностям и свободе. Такого еще не было в истории Чечни. Ведь девушкам из других стран с мусульманскими традициями их религия не мешает становиться мисс Азия или мисс Мира. В самой Чечне были разные мнения. Слышал, что муфтий эту затею не очень одобрял. Но Рамзану Кадырову удалось всех убедить, что в конкурсе нет ничего пошлого, а наоборот – будет триумф здоровья, красоты, любви. И действительно, такой изысканности, чистоты, удивительно красивого зрелища я не встречал ни на одном конкурсе – а я их изъездил множество. Это было ближе к искусству, чем к шоу. Чеченские девушки ходили в национальных костюмах, читали стихи. Никаких купальников там, конечно, и в помине не было. Все корректно. Там показали себя замечательные красавицы. Зрительный зал на тысячу мест был заполнен под завязку. В большинстве своем пришли простые люди. Они искренне принимали происходящее на сцене.

– Вас взяли под особую охрану? Нельзя же допустить, чтобы бандиты украли Дмитрия Харатьяна…

– Нас охраняли, конечно. Впереди ехала машина, а сзади – джип с автоматчиками. Так мы передвигались из Махачкалы в Грозный. Поездка получилась познавательной. Нас же тут пугают: в Чечне война, разруха, людей убивают. Наверное, это тоже есть, но для меня это земля, которая пытается вернуться к нормальной, мирной жизни. Народ больше не хочет воевать. Я ощущал себя посланником мира, в котором надо прощать и созидать, а не мстить и разрушать. Я занимался своим делом, актерским.

– Как думаете, много сейчас хороших актеров обойдены вниманием государства?

– Немало. Получение званий – процесс долгий и муторный. Заявки подают организации, в которых ты состоишь в штате. Больше повезло театральным актерам, за них хлопочет театр. Поэтому в театре положение со званиями намного лучше, чем среди кинематографистов. Так, например, никаких званий нет ни у моего друга Саши Балуева, ни у Олега Меньшикова. Согласитесь, это нонсенс. С другой стороны, вчитайтесь в списки народных артистов России, боюсь, вы мало кого из них знаете по фамилии или в лицо. Получается, что звание – это не подтверждение народной любви, а назначенная чиновниками форма поощрения. Оно не всегда соответствует действительной значимости артиста, его востребованности, таланту. В советские времена звания обеспечивали человека кое-какими материальными благами. А сейчас осталась разве что возможность быть похороненным на элитном Ваганьковском кладбище. Вот такой черный юмор.

– На концерте в «Орленке» вы дуэтом лихо спели со Светланой Дружининой «Не вешать нос, гардемарины». А в ваших ближайших планах есть какие-то совместные проекты?

– Я играю князя Ивана Долгорукого в сериале «Тайны дворцовых переворотов», который уже 10 лет снимает Светлана Сергеевна. Скоро будем озвучивать очередной фильм, в котором моего героя… четвертуют. Работаю и на других проектах. Так, осенью на Первом канале выйдет 24-серийный иронический детектив по книгам Дарьи Донцовой «Иван Подушкин – джентльмен частного сыска», где у меня главная роль. Дорога моему сердцу работа в драме украинского режиссера Оксаны Байрак «Аврора, или Что снилось спящей красавице» о судьбе девочки-сироты из-под Припяти, получившей во время чернобыльской аварии огромную дозу радиации. Она попадает в Америку, где судьба ее сводит со знаменитым балетным танцовщиком, эмигрировавшим из Советского Союза. Оказывается, что девочка при всей своей обреченности душевно богаче здорового, но находящегося в творческом кризисе артиста. Она спасает его от духовной смерти, а он пытается спасти ей жизнь, оплачивая дорогостоящую операцию. Я как раз играю эту мировую балетную знаменитость.