Жизнь

О войне рассказывать не любил. Высшей наградой считал, что вернулся с войны живым. Мама да старший брат иногда вспоминают, как метались у разбомбленного эшелона, когда их эвакуировали на восток. Сейчас наша фронтовая семейная реликвия – орден Великой Отечественной, прикрученный к портрету “сталинского сокола” из тридцать второго года. Этот орден особый – по статусу он передается в семье из поколения в поколение. Это наша семейная книга памяти, как и прибор для измерения давления, – реликвия от другого деда моих дочерей, бывшего военврача.

Но есть у меня и другая книга памяти, которую веду всю свою журналистскую жизнь. Раньше было такое молодежное движение – поход по местам боевой славы. И я тоже шагал вместе со следопытами, писал об их уникальных открытиях (первым в этом строю числю писателя Сергея Сергеевича Смирнова, открывшего тайну защитников Брестской крепости). По-разному возвращались из огненного небытия безымянные солдаты войны. Как-то все лето провел на озере Белое, под Питером, чтобы достать со дна останки штурмовика, выяснить все подробности, биографии летчиков.

И вот теперь новая книга памяти – теперь для сыновей и внуков солдат второй мировой. Ее решили написать журналисты “Комсомолки”, составив список погибших в Чечне. Мемориал этот уж очень страшный. И хоть смерть моих современников на этом ратном поле трудно сравнить с гибелью солдат Великой Отечественной, мы все равно должны знать их имена! Став в ряды защитников Отечества, они не нарушили своей главной воинской клятвы. Нарушили другие. То есть другой, присягавший на Конституции страны – быть защитником, гарантом наших жизней. Хочу возразить и вождю большевиков – нет справедливых войн. Справедливость и война – понятия несовместимые. Еще более, когда боевые действия ведутся против своего же народа. И, конечно, теперь это будет совсем другая книга памяти. Книга нашего покаяния, где на особой – черной – странице я написал бы имена авторов этой бойни – подлой и кровавой. Память о ней не заставит сильнее биться сердца будущих следопытов истории, но обязывает нас сегодня глубоко скорбеть с близкими погибших, которые навсегда останутся в строю этого расстрельного списка, который неумолимо пополняется каждый день. А кто составит другой список – из имен тех, кто и не помышлял брать в руки оружие на этой войне?..

Юрий КОВЕШНИКОВ

Они никогда не видели телевизора

Людмила ДОРОХОВА

Поменяв ручку на топор

Словом, догнав воров в коридоре, от ярости и обиды хозяйка так огрела одного из них обухом по голове, что те бросили сумки и спешно ретировались. Правда, у подьезда “огретому” стало плохо – столь сильной оказалась рука бывшей школьной учительницы. Так что повязать грабителей подоспевшей брестской милиции труда уже не составляло.

Светлана ГЕРАСИМОВА

Я люблю тебя, мальчик!

В камере следственного изолятора, куда Игоря поместили после вынесения приговора суда, его избили, хотя повода для ссоры с сокамерниками он вроде бы не давал. Однако жаловаться администрации он не стал. В среде осужденных действуют свои “законы”, согласно которым экзекуции подвергаются те, за которыми тянутся определенные статьи УК. По ним ему придется отбывать в заключении целых семь лет…

Еще чуть-чуть… Не успел! Арсений пробежал еще метра два по инерции и остановился в растерянности, глядя вслед отьезжающему от остановки автобусу: перспектива ожидать следующего на продуваемом ветром “пятачке” в февральскую непогоду показалась ему обидной до слез.

Неожиданно возле него притормозил другой автобус. Водитель, мужчина с длинной бородой, гостеприимно распахнул перед ним дверцу, жестом пригласил к себе в кабину. Подросток довольно устроился на кожаном сиденье, предназначенном для стажеров.

Его новый знакомый, назвавшийся Гошей, неторопливо рассказывал Арсению о себе. О том, что живет он у сестры с мужем, сам не женат и что детей у него, к сожалению, нет, хотя ему уже тридцать семь лет.

Слово за слово, остановка за остановкой, и вот уже Гоша протянул довольному мальчишке свой номер телефона с предложением позвонить ему, если тот захочет покататься. На прощание даже посигналил…

Бумажку с телефоном Арсений далеко убирать не стал: позвонил Гоше на следующий день. Потом они договорились о встрече, чтобы просто погулять. Пересекли Сиреневый бульвар. У подьезда одной из “девятиэтажек” Гоша неожиданно вытащил из кармана куртки пистолет и, резким движением отбросив в сторону недоеденное мороженое, сказал: “Пошли со мной или выстрелю”. Испуганный Сеня покорно спустился по ступенькам в подвал, железную дверь которого Гоша открыл своим ключом. По-хозяйски включив свет и сняв с плеча сумку, Гоша поставил ее на расстеленные на полу газеты, а затем, направив пистолет на замершего у стены Сеню, коротко приказал: “Раздевайся!”

Не спуская глаз с наставленного на него “ствола”, Сеня сбросил на чью-то улыбающуюся газетную физиономию брюки и плавки. Гоша, деловито осмотрев мальчишку, достал из сумки фотоаппарат…

Вспышка высвечивала Сеню то в одной, то в другой позе, а Гоша все нажимал и нажимал на кнопку.

Увидев, что мужчина закрыл крышкой обьектив, и подумав, что его мучения закончились, Арсений, торопясь, натянул на себя брюки. Но бородач, как оказалось, не собирался его отпускать: на сей раз Сене было предложено (если он не хочет, чтобы все увидели позорные фотографии) встать со спущенными штанами на четвереньки…

Потом они вместе вышли из подвала. Гоша проводил чуть ли не плачущего пацана до дома и пригрозил ему при прощании: “Если кому-нибудь расскажешь о том, что между нами произошло, убью!”…

В последующие дни московская телефонная сеть не раз соединяла двух абонентов – семиклассника Сеню и водителя Гошу, они договаривались об очередной встрече – в парке, возле метро, на выставке. Иногда великовозрастный Гоша встречал “младшего друга” после школы и даже нес его портфель… до первого попавшегося лифта, подвала или чердака.

Встречи их разнообразием программ не отличались – сначала водитель угощал мальчишку, а затем или насиловал его, или только ласкал, опустившись перед ним на колени… Тот не сопротивлялся, боясь публичной огласки происходящего с ним. Иногда он возвращался с “дружеской” встречи с подарком.

В начале мая, когда Сеня шел по улице со своим школьным товарищем Колей, навстречу им попался Гоша. Он предложил Сене связываться с ним через Колю. И, так как последний был не против, на том и порешили.

Встречи продолжались с четкой периодичностью – два раза в неделю. Но однажды произошел сбой: как-то Коля не передал Сене о том, что звонил их общий знакомый и просил о встрече. Разгневанный Гоша, не дождавшись мальчика в назначенном месте, снова позвонил Коле и высказал в его адрес угрозы.

Подросток, недолго думая, поведал об этом разговоре бабушке. Та поделилась своими опасениями с Колиными родителями. Обеспокоенные, они сразу же засобирались к родителям Сени. Только теперь последним стало известно, что их сын уже три месяца встречается с взрослым мужчиной, и эти отношения не могли им не показаться странными…

Мама Сени, Валентина Васильевна, и раньше замечала, что в поведении сына появились перемены: он стал замкнутым, неразговорчивым, меньше внимания уделял учебе, бросил секцию борьбы. Значительно чаще Сеня стал принимать ванны, хотя раньше не любил этого делать.

В тот же вечер в дежурной части отделения милиции было зарегистрировано заявление следующего содержания: “Прошу вас принять меры к неизвестному и привлечь к уголовной ответственности за то, что он неоднократно в различных местах совершал развратные действия в отношении моего двенадцатилетнего сына Арсения. Неизвестный сопровождал свои действия под угрозой пистолета”.

Быстро найденный (Сеня видел у Гоши его удостоверение и запомнил фамилию) и доставленный в отделение милиции Игорь П. в ответ на заданные вопросы сообщил следующее: его знакомому Сеньке будет тринадцать лет в сентябре, он с ним познакомился просто так, без всякой причины, ни в какие такие отношения он с ним не вступал.

По поводу изьятого у него пластикового макета пистолета задержанный пояснил: имел его при себе на всякий случай. А фотоаппарат носит с собой очень часто, так как снимает все, что ему нравится…

Позднее, на очной ставке подозреваемого Игоря П. с потерпевшим Арсением В., на вопрос следователя о том, знают ли они друг друга и в каких отношениях находятся, Сеня простодушно ответил: “Этот человек несколько раз с февраля по май насиловал меня”.

Очень скоро на стол следователя легла справка, в которой говорилось о том, что Игорь П. в 1982 году был осужден к двум годам лишения свободы по ст.120 (за растление мальчика и девочки). Освобожден по отбытии срока. В 1989 году осужден к 3 годам лишения свободы по ст. 120 и 207 (растление мальчика, угроза словами), но приговор был отменен по кассационной жалобе. В 1994 году осужден к 1 году и 4 месяцам 15 дням вновь по ст. 120, но суд ограничил наказание отбытым сроком в условиях следственного изолятора. Правонарушителя освободили из-под стражи в зале суда…

Во время обыска в квартире у Игоря П. были найдены тридцать три фотографии с изображениями мальчиков, правда, снятых на улице. А несколько изьятых пленок, в том числе и находящаяся в фотоаппарате, по заключению эксперта, оказались неэкспонированными.

Сотрудниками милиции были найдены и свидетели, видевшие, как Сеня и бородатый мужчина заходили в подьезды нескольких домов и выходили оттуда минут через сорок.

Чуть позже обвиняемый Игорь П. направил в Институт психиатрической экспертизы имени Сербского ходатайство о направлении его на обследование: “Я считаю себя психически нездоровым, уже четвертый раз подпадаю под действие 120-й статьи, а теперь еще и под 121-ю. Я не могу контролировать свои действия. Я чувствую непреодолимое влечение к мальчикам и ничего не могу с собой поделать, а то, что было с Сеней, превзошло все прежде бывшее со мной. Я дни и ночи проводил у его дома, не мог ночью спать. Я боялся самого себя. У меня ощущалось все это время какое-то затмение. Моя жизнь превратилась в ожидание: быть рядом с Сеней, смотреть на него, трогать, целовать его. День без него был мучением. Помогите мне! Сделайте хоть что-нибудь или расстреляйте – я же не могу вечно сидеть в тюрьме”.

По заключению специалистов Московской городской амбулаторной судебно-медицинской экспертной комиссии, и психическими заболеваниями. Это значит, что Игорь мог отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. Значит, он видел, как угнетает и унижает его “страсть” Арсения. Во время закрытого судебного заседания все присутствующие обратили внимание на то, как, не отрываясь, влюбленными глазами смотрел из-за барьера Гоша на Сеню. И, кто знает, сколько еще времени будет слово “любовь” у этого мальчишки ассоциироваться с ласками бородатого дяди…

Надежда ИВАНОВА

Закрытая тема

Закрытая тема

Описанный случай не относится к школе, но, тем не менее, именно для системы образования проблема педофилии особенно актуальна. Именно в учебные заведения, к детям, тянет извращенцев и маньяков. Чикотило, несколько лет проработавший в образовательных учреждениях и именно там начавший приставать к детям, только один, хотя и самый ужасный пример. А сколько их, не таких садистских, но от этого не менее страшных “крокодилов” (активный педофил-насильник, слэнг) работает рядом с детьми? Как уберечь детей и отличить педофилов от нормальных людей? Ответ на этот вопрос мы дадим в одной из ближайших публикаций в рубрике “Криминал”, посвященной более детальному исследованию этой проблемы и советам, как можно уменьшить опасность.

Андрей ЕМЕЛИН