Жизнь

Мне нравится время, в которое мы живем. Нет, чисто по-человечески я, как и многие, испытываю трудности. Всякий раз, когда надо половину зарплаты отдавать за квартиру и проезд (на работу езжу в метро и автобусе), я ужасаюсь…

все же смею утверждать: время, в которое мы живем, – яркое время. Оно нравится мне потому, что в нем определяется настоящая суть человека (“пограничная ситуация” – как сказали бы экзистенциалисты). Кто есть кто – сегодня это видно. Ярко, как никогда раньше, видно: кто гад, а кто человек. Кто гребет под себя и при этом врет и изворачивается… Но ясно видно также и то, что есть люди, способные на самопожертвование и настоящую любовь.

много езжу по стране. Я вижу учителя. Он забывает о себе, когда приходит в класс. Он думает о школе даже дома. А дом его сегодня – это дом, в котором нет хлеба. Но волнуется он прежде всего о детях.

маленьком городке Краснотурьинске (это на Северном Урале) директора школ ежемесячно отчитываются перед городским управлением образования о том, что делает школа, чтобы снизить перегрузку, чем кормят детей, чем они занимаются после уроков. Таких Краснотурьинсков в России – тысячи. Злое время не остудило сердце учителя. Оно волнуется за все. Как закончится учебная четверть, хорошо ли напишут контрольную, как выступят на олимпиаде… Наше злое время – золотое время. И таким его делает полуголодный, униженный учитель.

Спасибо вам.

Светлана ЦАРЕГОРОДЦЕВА

Вкратце

У камина – “Дамский клуб”

Шестой год в Центральном Доме архитектора успешно работает удивительный Дамский клуб “Одна-вторая”, обьединяющий и молодежь. и ветеранов – архитекторов, которые не теряют связи с творческим союзом. Известно, что зодчие – народ очень многогранный, артистичный во многих областях культуры. Среди них есть известные поэты, художники, певицы, дизайнеры. В общем, мастера на все руки.

В клубе соблюдаются лучшие традиции ЦДА – одного из самых интеллигентных творческих домов столицы. Своеобразные собрания проходят в изумительной по интерьеру Белой гостиной – камин, канделябры, лепнина, рояль, цветы. Почти постоянно стены гостиной украшают очередные выставки живописных работ архитекторов. Создается уютная атмосфера: столики с чаем и кофе, огромный самовар, печенье, конфеты, а в особо торжественных случаях – торты, изготовленные кондитерами ресторана ЦДА. Здесь чувствуешь себя как дома, оттаивает от повседневных забот сердце, и душа приобщается к высокому искусству. Кроме того, встречаешься с коллегами по работе, просто знакомыми, делишься новостями. Сюда можно прийти с детьми и внуками, т.е. прослеживается преемственность поколений…

Марина ЕВСЕЕВА

Жуков затмил Маркса

Городская Дума приняла решение переименовать проспект Карл-Маркс штадт в проспект имени Маршала Жукова. Это вызвало одобрение у подавляющего большинства жителей микрорайона Солнечного – одного из красивейших в Иркутске. Но были и противники переименования. Немецкий город Карл-Маркс штадт и Иркутск в течение нескольких лет были побратимами, поддерживали дружеские и культурные связи. У многих в памяти фестивали искусств двух городов, многочисленные встречи с гостями из ГДР, в каждой школе были Клубы интернациональной дружбы. А в школах Солнечного много лет велась тесная работа с учителями из далекой Германии. Сейчас все это в прошлом. Да и сам Карл-Маркс штадт вернул себе исконное имя – Хемниц.

Многие считают, что годы дружбы Иркутска и Карл-Маркс штадта – это страницы нашей истории, которую надо беречь. Кроме того, переименование проспекта, да еще такого многолюдного, – это сложно и обременительно для городской казны. Тем не менее сторонников этого мнения немного. Предварительно Иркутская мэрия провела опрос населения, и большинство поддержало идею ветеранов Великой Отечественной войны о присвоении проспекту имени четырежды Героя Советского Союза Маршала Жукова.

Виктория ГАЛКИНА

Иркутск

Классной даме требуется яд

Заказчик убийства – учитель, исполнитель – ученик

Эта криминальная история вряд ли имеет аналоги даже в нынешней юридической практике.

или-были муж с женой. Росли у них дети – дочь и сын. Жена работала мастером производственного обучения в ремесленном училище, муж – ветврачом. И все у них вроде было хорошо: дом двухэтажный построили, но… не прижилось под его крышей семейное счастье, и в конце концов они развелись.

Мужу достались второй этаж и “Москвич”, который был записан на имя его престарелой матери, живущей в другом городе. Жена посчитала, что машина должна принадлежать ей, и однажды для устрашения бывшего мужа даже разбила камнями фары машины. Но поняв, что подобными “полумерами” ничего не добиться, придумала свой план мести и очень энергично взялась за его выполнение.

то был первым из тех шести ребят, к кому Нина Николаевна обратилась скорее с предложением, чем с просьбой посоучаствовать в задуманной ею акции возмездия, так и осталось для следствия вопросом. Также неизвестно, только ли шестеро, а не, допустим, в два раза больше воспитанников, оказались вовлеченными в жестокие игры воспитателя. Незакомплексованные и контактные с виду пэтэушники проявили себя в этой истории людьми, мягко говоря, немногословными: “не знаем”, “не слышали”, “не видели”.

Более всего поражает в выстроенной Ниной Николаевной линии поведения ее “игра не по правилам”: так, она не делала секрета из задуманного и с потенциальными исполнителями вела откровенные беседы, все называя своими именами. Судите сами. Одному своему воспитаннику она предложила взорвать “Москвич”, естественно, вместе с хозяином. Взамен за услугу обещала устроить парня на работу. Свое обещание Нина Николаевна выполнила, а вот он подвел.

Другого ученика попросила достать гранату. И тут сорвалось. Самым лучшим показался Нине Николаевне третий вариант – с ядовитым уколом. Как и все гениальное, план был прост. Первый этап: она дает исполнителю шприц и два термометра. Из термометра извлекается ртуть, ею заполняется шприц, после чего первый этап плавно переходит во второй: “киллер” вводит смертельный яд тому, кому он и предназначен. (Нина Николаевна, вероятно, предполагала, что ее жертва молча подставит руку для смертоносного укола и терпеливо будет ждать конца “операции”).

Да нормальна ли эта женщина? Абсолютно нормальна, и о том свидетельствует судебно-медицинская экспертиза.

А что же потенциальные исполнители – как они реагировали на “варианты” Нины Николаевны? Возмутились, вслух вознегодовали? Нет и нет. Так как разговоры с каждым из них велись наедине, то каждый, потихонечку отказавшись от предложения, продолжал себе помалкивать.

И вряд ли эта история кому-то и когда-то стала бы известна, если бы Нина Николаевна, будучи человеком целеустремленным и решительным, не вычислила в конце концов в группе “того самого”, на “обработку” которого стоило не пожалеть ни времени, ни слов.

ичем особенным Дима от своих сверстников не отличался. Так же не очень перенапрягался в учебе, а свободное время они с друзьями проводили в городе, где можно было “оторваться” по полной программе. Правда, у других ребят было туговато с деньгами, но у Димы в этом отношении все складывалось нормально. Его родители – люди обеспеченные, он – младший в семье, так что не только мама с папой, но и старший брат для него ничего не жалели. Дима, в отличие от товарищей, не мыкался по казенным койкам – родители сняли ему отдельную комнату в городе, что стоило немалых денег.

…Однажды после занятий Нина Николаевна велела Диме задержаться. К разговору приступила без предисловий и сказала такое, что Дима вначале просто потерял дар речи и молча смотрел на свою “классную”. Тогда она повторила еще раз: да, ей нужна граната, а если он не может ее достать, то пусть сам “разберется” с ее мужем. Диме Нина Николаевна предложила более простое и удобное оружие – молоток, которым обещала обеспечить самолично.

Плата за услугу ему – сто баксов, его другу Алику (мы к нему еще вернемся) – виза в Болгарию, где он сможет устроиться на работу. Дима сразу отказался: “Это не для него”. Но Нина Николаевна строгим учительским голосом предупредила, что разговор их не закончен и пусть он хорошо подумает над предложением.

Надо отдать должное: Дима сопротивлялся целых полгода. И полгода вела с ним кропотливую “индивидуальную работу” Нина Николаевна! То, проходя мимо, так посмотрит, что у того мурашки по коже, то велит задержаться после занятий и снова будет вбивать, вбивать в Димину безмятежную голову – “ты должен, будь мужчиной”. А до окончания училища оставалось всего два месяца – целых два месяца! – и Нина Николаевна, похоже, не собиралась оставлять его в покое. А на тусовках с пацанами – что ни день, то свежие новости о том, кто с кем и как “разобрался”, кто стал “крутым”… В конце концов, как потом скажет Дима, Нина Николаевна его так достала, что в один весенний вечер он взял у нее и молоток, и шприц (на всякий случай) и отправился вместе с Аликом по указанному адресу. Многие видели, как в течение дня они с Аликом дважды наведывались к С., но его весь день не было дома. Около девяти вечера им, наконец, повезло. С. сам открыл им дверь, и Дима сбивчиво пояснил причину своего позднего визита: в соседнем селе заболела корова, надо ее посмотреть. Не раздумывая ни минуты, С. оделся, взял свой ветеринарный чемоданчик и коротко бросил: “Пошли”. Вышли за околицу, там были теплицы, а за ними сарайчик. Темень, нигде ни души. “Где же корова и куда мы идем?” – спросил пока еще ни о чем не подозревавший С. Дима показал на сарайчик – “вон там”. Не обнаружив за сарайчиком никакой коровы, С. заподозрил неладное, но было поздно: три страшных удара молотком обрушились на его голову. Закончив дело, Дима бросил молоток в озеро, что находилось рядом, и они с Аликом отправились к Нине Николаевна – доложить, что все в порядке. Зашел только Дима и через несколько минут вернулся – без “зеленых”.

евдалеке от тех теплиц и сарайчика расположено общежитие. Случилось так, что С., лежащего без сознания и с раздробленной головой, через час после преступления обнаружили прохожие. Спустя три дня, не приходя в сознание, он скончался в больнице. Все село гудело в те дни, и многие вслух называли имя заказчика преступления. Найти исполнителей не составило особого труда: их видели многие. Да, собственно, они делали свое дело, практически не скрываясь и не особенно заботясь о конспирации или об алиби, – к детективам, как, впрочем, и к другой литературе, Дима с детства не питает слабости.

Узнав о случившемся, старший брат Димы сразу же помчался к Нине Николаевне: “Это вы его всему научили”. Та обещала приложить все силы, но Диму “вытащить”. И на следствии, и на суде категорически отрицала свою причастность к происшедшему. Когда в конце концов заговорили шестеро ее учеников и Дима во всем сознался, Нину Николаевну осудили на одиннадцать лет лишения свободы, Диму – на восемь.

и во время следствия, ни на суде Дима так и не смог ответить на главный вопрос: зачем, во имя какой цели пошел он на преступление? Ста баксами прельстился? Но только одна его кожаная куртка тянула на 300-400 долларов, и в карманах никогда пусто не было. Нет, дело тут не в деньгах. А в чем же? Этот вопрос задали Диме и во время телепередачи, “героем” которой он был. А он в ответ стал рассказывать легко и непринужденно, как… тот “чокнутый” купился на его сказку про больную корову. Рассказывал и смеялся. Громко и заразительно. Телеоператоры потом все интересовались у следователя состоянием Диминой психики. У безмятежного юноши в этом плане, по крайней мере на медицинском уровне, тоже все в порядке. Как и у друга Алика. Отслужив в армии, он вернулся домой и оказался без работы и без куска хлеба. Дима его пригрел: одно время старший товарищ жил у него на квартире. А работы все не было, и, хотя предложение Нины Николаевны – о поездке в солнечную Болгарию было очень заманчивым, Алик, и это точно установлено следствием, никакого отношения к содеянному не имел: гранат не доставал, шприцы ртутью не заправлял, молотком по голове С. не бил. Мало того, о подлинных планах Нины Николаевны и решении Димы просто не знал, хотя и был с ним рядом. Это так. Но там, за сарайчиком, когда все стало очевидным, Диму не остановил.

едавно были опубликованы любопытнейшие данные одного социологического опроса. Почти у тысячи граждан спросили, могут ли они представить себя в роли заказчика убийства и смогли бы сами, в случае необходимости, убить человека?

Две трети опрошенных утвердительно ответили на оба вопроса. Понимаю, есть нюанс – “в случае необходимости”. Так ведь каждый по-своему толкует эту самую необходимость. Вот и для Димы тяжкое преступление стало “необходимым”, чтобы избавиться от “доставаний” Нины Николаевны. Все размыто в этой юной душе, все без контуров, и, может быть, самое страшное в том, что он, Дима, так и не ощутил внутренней потребности в покаянии. Очевидно, не такими уж безумными были “варианты” и предложения Нины Николаевны, просто она очень хорошо знала своих воспитанников. Знала, что будут молчать.

Если же попытаться повнимательнее рассмотреть саму Нину Николаевну, то и она, в зеркале статистики, представляет собой для нынешних времен явление достаточно типичное. Во-первых, сегодня, как свидетельствуют исследования, все сто процентов женщин, считающих себя обиженными, вынашивают планы мести. Во-вторых, шестьдесят процентов этих женщин могли бы пойти и на убийство. Криминализация женского сознания – это тоже одна из страшных примет нашего времени. Раньше был партком и профком, куда писали пространные заявления, выпуская лишний “пар” и чаще всего добиваясь желаемого. Сегодня обиженная женщина видит перед собой только два пути: ясновидцы, экстрасенсы или самосуд. А выбор зависит от состояния души.

о времени вынесения приговора прошел год. И вот новость. В скором времени Верховный суд республики вернется к этому делу на предмет изменения обвинительной статьи – о корыстном убийстве при отягчающих обстоятельствах. А повод для пересмотра дела – есть. Как оказалось, все – до единого! – свидетели решили изменить свои показания: сегодня никто из них опять ничего “не видел”, “не знает”.

…Лишь крест за сарайчиком еще напоминает о происшедшем.

Татьяна ЛЫСЕНКО

Молдова