Жизнь

Свеча горела то спокойно, то потрескивая. Пламя завораживало. Говорят, горящая свеча – твоя молитва к Богу. Прости. Спаси и сохрани…

Я не знала родного маминого брата Василия Петровича Карасева. Он погиб в первые годы войны. Восемнадцатилетним. Бабушка получила извещение: “Пропал без вести…” А до этого были только два его письма (с дороги, без адреса). Но эти три бесценных документа, к сожалению, не сохранились… У бабушки оставалось еще пятеро детей: старшей – тринадцать, маме – восемь, остальные мал мала меньше. Василий был кормильцем, и даже по законам военного времени его не имели права брать на фронт. Идти должен был сын писаря сельсовета Федор Зыков…

С Ниной я познакомилась в поезде. Подружились. Нина была из дальнего Подмосковья. Потом она довольно часто останавливалась у меня на день-два. В тот раз подруга приехала с грудной дочкой на консультацию к врачу. Была проездом и моя мама. Работал телевизор. Когда по экрану поплыли, как в хороводе, березки, мама воскликнула: “Как в Семеновке!” “А вы что, с Рязанщины? – удивилась Нина. – Моя мама тоже из этой деревни. Может, вы ее помните? Правда, после войны они уехали. Фамилия Иванова. Нет, нет, до замужества – Зыкова…” Когда Нина уехала, мама вернулась к тому разговору. “Я понимаю, – обреченно вздохнула она, – нет теперь ни на ком вины, но… Понимаешь, дочка, ушел на фронт мой старший брат и сгинул. А Зыкова уберегли тогда. Нехорошо это было, не по совести. Вот увидела эту Нину, вспомнила все, и заболела душа. Говорят, за все надо платить, а кто за брата моего заплатит, за слезы и горе наше?”. Я слушала маму молча, что я могла ей сказать?

Прошло десять лет. И вот я снова встретила Нину. Как она изменилась! Строгое лицо, скромная одежда.

– В храме теперь я, молюсь.

Я не стала спрашивать, какая дорога туда ее привела. Какая боль? Ничто не проходит бесследно. Не нам самим, так детям нашим за грехи платить все равно приходится. Все мы – звенья одной цепи. И никому “не дано жечь чужую жизнь, ибо чужой жизни нет”.

9 Мая моя гвоздика красной капелькой потонула в большом венке цветов у могилы Неизвестного солдата. У могилы моего дяди Василия. Вечный огонь – вечная молитва…

Надежда СМИРНОВА

КРИМИНАЛ

Конфликтное воспитание

Может ли ребенок подать в суд на родителей?

Kак бы ни было велико влияние школы, первые уроки воспитания ребенок получает в семье. Но у каждого родителя – собственный взгляд на жизнь, собственный подход к ребенку, а методы воспитания порою так оригинальны, что вступают в конфликт с законом. Последний меж тем более года вооружен ст. 156 Уголовного кодекса, наказывающей за “неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетних”.

Закон теперь вправе определять, где наказание справедливое, в воспитательных целях, а где оно переходит в настоящее оскорбление и унижение маленького человека или опасность для его здоровья и жизни.

Как у трех самарских сестер – 12-летней Наташи, 10-летней Лены и 8-летней Юли Терских. Все, что они видели до недавнего времени, – это грязная, заваленная хламом комната, в которой им отвели место в углу на куче тряпья. Сестры даже не бывали на свежем воздухе.

Конечно, верится с трудом: в конце XX столетия есть дети, не только не умеющие писать и читать, но не знающие отчеств родителей, номеров своей квартиры и дома, названия родного города и месяцев года. Дело в том, что девочки ни разу не сидели за школьной партой, хотя по нескольку раз в год их пыталась посещать учительница младших классов ближайшей школы, которой так и не удалось увидеть своих будущих подопечных. Когда старшей исполнилось 11 лет, мамаша – Тамара Канылина – пришла-таки в школу, где с нее потребовали полные медицинские карты, но, увы, у девочек их не было и быть не могло. Так называемые родители ни разу не водили их в поликлинику и врачей в квартиру не пускали. Образовательная эпопея на этом и закончилась.

Так бы и жили “дети подземелья”, не видя света, если бы сердобольные соседи в июне прошлого года не написали жалобу участковому милиционеру и заявление на имя депутата губернской Думы Бориса Михайловича Ягудина. В Ленинском районе специалисты РОВД и отдела по защите прав семьи администрации проверили это заявление. Представшая перед глазами инспекторов картина – бледные, слабые, с неразвитой речью девочки, продукты питания (остатки ржаного хлеба и сушеной рыбы) и бесчисленное количество тараканов – позволила сделать вывод о жестоком обращении с детьми, выражавшемся в создании невыносимых условий для их нормального существования.

Как выяснилось, общий доход семьи – тысяча рублей в месяц (глава семейства, Анатолий Терской, работает электриком в ЖКК “Самаранефтегаз” и по месту работы характеризуется положительно, как грамотный и усердный специалист), и, конечно, он позволял кормить детей более существенными продуктами, но… увы! Медико-психологическая комиссия выявила у сестер букет заболеваний, а у Наташи и Лены – грубую задержку психического развития, граничащую с дебильностью. Такой диагноз, по заключению главного педиатра Главного управления здравоохранения Самарской области, – результат социально-педагогической запущенности и отказа родителей лечить детей.

По иску администрации прокурор Ленинского района С.Тарасова возбудила гражданское дело. В результате шести судебных заседаний (то ответчики не являлись, то свидетели-бабульки не могли по состоянию здоровья присутствовать) электрика и его жену лишили родительских прав и постановили взыскивать с них по половине любого ежемесячного дохода начиная с 30 сентября прошлого года до совершеннолетия детей. Девочек передали органам опеки и попечительства.

Однако на этом история не кончается. Не зря существует 156-я уголовная статья – против Анатолия Терского и Тамары Канылиной возбуждено уголовное дело. Но чем оно закончится, сказать трудно. И вот почему.

В каждом районе Самары возбуждено от одного до трех дел по 156-й статье, но ни один приговор еще не вынесен. Претендентов на скамью подсудимых достаточно, однако начинающиеся уголовные дела застревают или рассыпаются на фазе процесса дознания. Слабое место – свидетельские показания. Родственники, соседи, очевидцы не хотят вмешиваться, не могут указать точных дат, а запоздалая экспертиза часто безрезультатна. Свидетели, которые охотно рассказывают инспекторам отделов по предупреждению правонарушений несовершеннолетних о бесчинствах родителей, замолкают или отказываются от прежних показаний, когда опрос приобретает официальный статус, – не хотят взваливать на плечи лишнюю обузу или просто боятся…

Показаний же самого ребенка недостаточно. “Мало ли чего он может наговорить!” Только в самых крайних случаях, когда жестокое обращение заканчивается убийством ребенка, можно с уверенностью говорить об уголовной ответственности, как это случилось в Тольятти, где на стадии расследования находится дело 32-летнего отца, забившего насмерть в “воспитательных целях” своего сына-первоклассника. Но это уже другая статья.

“Конвенция о правах ребенка” предполагает, что дети, страдающие от взрослых, сами могут подать на них в суд, но как это осуществить на практике? Видел ли кто-нибудь в зале суда ребенка, обвиняющего своих мать или отца, а до того прошедшего все многочисленные инстанции для возбуждения уголовного дела, которое, кстати, может растянуться на годы, а самому истцу еще жить в родительском доме! Не стоит и говорить, что для ребенка такая процедура намного мучительнее, чем для взрослого.

И хотя работники ОППН рьяно взялись собирать материалы по новой статье, за прошлый год в Самарской области по ней было возбуждено 30 уголовных дел, но большинство из них распались за недоказанностью. И осужденных по области всего трое. Материалы для возбуждения новых уголовных дел продолжают собираться, копиться и застревать в органах дознания: механизм еще не отработан. Правда, возможно, что сам факт этой статьи отвадит рьяных “воспитателей” (которыми, кстати, могут быть и учителя, и опекуны, и медработники) применять на детях запрещенные приемы. Наказание предусмотрено достаточно суровое – штраф от 50 до 100 минимальных зарплат или ограничение свободы на три года либо на два года с лишением права вести определенную деятельность в течение трех лет.

Елена ЗНАМЕНСКАЯ

Самара

Обратная связь

Вниз по лестнице, ведущей вверх

Здравствуйте, редакция “Учительской газеты”, и в особенности многоуважаемый мной господин Чумаченко, ведущий рубрики “02”! Это я – ваша юная читательница Альбина. Помните, вы мне посылали “Правила приема в МГИМО на 1997 г.”? И, наверное, даже не можете представить, как я вам благодарна! В какой-то степени удивлена вниманием, оказанным мне… Хотя, если признаться, я каждый четверг, придя из гимназии, бежала к почтовому ящику и брала “УГ” как нечто святое, что могло бы изменить мою жизнь.

В тот же день, когда пришло письмо, я вспомнила один афоризм: “Поднимаясь по лестнице, будь внимателен ко всем встречным. Ведь, когда будешь спускаться, ты встретишь их вновь”. Смысл его глубок и многогранен. Но ведь я еще не “поднимаюсь по лестнице”.

Расскажу о себе. Во-первых, живу в Уфе, учусь в гимназии в 9-м “А” классе. Отличница. Больше люблю гуманитарные науки, нежели математические. Любимейшие предметы – история, “Основы государства и права”, английский. К своему удивлению, заняла 1-е место на олимпиаде по русскому языку по Советскому району г.Уфы и 1-е – по английскому (в гимназии).

Мне 14 лет. Есть и отец, и мать, и сестренка. Много друзей и подруг. Обожаю верховую езду и чистокровных лошадей (не смейтесь).

Ну что еще сказать? Ах да – мечтаю поехать в Лондон. Только для этого нужно 8000 (новыми). Такими деньгами не располагаем. Ладно, не буду жаловаться.

Не знаю, найдете ли вы время, чтобы мне ответить. Очень хотелось бы завести друзей, которые помогали бы советами, были очень умными и человечными. Которых я так бы уважала! Вот вы, господин Чумаченко, пожелали мне удачи – спасибо большое, она мне пригодится. Ведь в этом году сдаю государственные экзамены по башкирскому языку (обязательный предмет в Республике Башкортостан), русскому языку, математике (алгебра, геометрия, тригонометрия). А по выбору сдаю английский.

Я в свою очередь желаю вам миллионов-триллионов читателей, прекрасного настроения, успехов в личной и общественной жизни, работе, крепкого здоровья и понимания.

Альбина

Уфа,

Башкортостан