Живое слово

В юности в течение двух лет я работал учителем в высокогорной Гигатлинской семилетней школе Цумадинского района Дагестана. С благодарностью вспоминаю те годы. Недавно прочел «Уроки живого слова» Марьям Вахидовой, преподавателя из Чечни. Ее записи – настоящая педагогическая энциклопедия. Мне удалось встретиться и поговорить с автором.

– Марьям Адыевна, спасибо вам за ваши педагогические записи. Они имеют огромное значение! Расскажите их предысторию.
– Надо вернуться в 2017 год, который открыл для меня новый мир в педагогике. Я тогда впервые стала работать с учениками начальных классов и пожалела только об одном – что не сделала этого раньше.

Сейчас, когда появились частные школы, администрация старается дать детям все лучшее, вводя новые предметы. Мне повезло работать в частной школе «Мансур» в Гудермесе. Передо мной была поставлена цель – научить детей говорить по-русски, для чего и был придуман предмет «Живое слово». Я понимала, что мои ученики сначала будут слушать слово, будь то сказки, былины, художественные тексты. И только когда они смогут сформулировать свои мысли, начнут их озвучивать. Вы не поверите, но дети очень скоро стали отличать привычный пересказ от анализа художественного текста. С первых дней мы договорились с ними, что передо мной сидят не малыши, а ученики, думающие, умные участники предстоящих исследований. На урок важно приходить со светлой головой, быть активными исследователями. Дети хорошо знают главного сыщика в мире – Шерлока Холмса, который работал с большой лупой в руках. Мы брали эту воображаемую лупу и погружались в тексты.

– Как складывается судьба Амины Солтагареевой – ученицы первого класса? Ее слова «Каждый день я вижу одинокую птицу, она напоминает меня…» я воспринимаю как гениальные!
– Вы процитировали фразу Амины из ее итогового годового сочинения, которое ученики писали после изучения «Стихотворений в прозе» И.С.Тургенева. Каждый должен был написать не просто сочинение-рассуждение, а свое стихотворение в прозе. Отсюда и такой поэтический образ. Не поверите, но таких откровений-озарений у детей было немало, все сочинения меня порадовали, потому что я видела, насколько выросли в этом отношении мои малыши к концу года. Даже те, кто весь год молчал, но очень внимательно слушал, написали удивительные сочинения. Первокласснику Юсупу Дакаеву я поставила пятерку не столько за его детские мысли на тему «Каждый день я думаю…», а за последнюю строку в тексте: «Я все время думаю, думаю, думаю!».
– Нет ли у вас намерения написать книгу об этом?
– Книгу писать, думаю, рано, но недетские мысли моих учеников – это мое сокровище, которым я очень дорожу.
– В чем особенность взглядов, мыслей и мироощущения чеченских детей? Что им ближе и дороже? И что для них неприемлемо?
– Спасибо за этот вопрос. До сих пор мне не доводилось работать в школе, где учатся преимущественно чеченцы. На уроках мы с ними анализировали русский фольклор и русскую классику, и дети очень активно реагировали на все, что расходится с менталитетом, обычаями, традициями чеченцев. Для меня это стало бесценным опытом. Когда я несколько лет назад в грозненском лицее увидела постановку «Грозы» по пьесе А.Островского на чеченском языке, была поражена: единственным положительным героем в пьесе выглядела Кабаниха, а не Катерина! И как тогда воспринимать статью Добролюбова «Луч света в темном царстве»? Наши уроки, конечно, шли на русском языке, но мои малыши чутко ловили все моменты, которые недопустимы в их семьях. Например, сказка «Три медведя» начинается со слов: «Одна девочка пошла в лес…» «Как может девочка одна пойти в лес?» – раздались тут же голоса. В сказке «Царевна-лягушка» отец зовет своих сыновей и сообщает, что им пора жениться. «Это же некрасиво! Разве может отец говорить с сыновьями или дочерьми на эту тему?» – прерывают дети. Илья Муромец был для них худший из сыновей, который бросил своих старых родителей и уехал от них далеко, в Киев. «Я никогда не брошу своих родителей!» – заверяли мальчики. Тема маленького человека в гоголевской «Шинели» и в чеховском рассказе «Смерть чиновника» была вообще не принята ими категорически. Не должен человек, мужчина позволять другим унижать себя. Проанализировав подробно повесть «Детство» Льва Толстого, мы посмотрели фильм, снятый по этой повести режиссером Петром Фоменко. С первых кадров мои первоклассники в один голос стали комментировать все несоответствия и расхождения авторского замысла и режиссерского видения. «Какой вывод можно сделать?» – обратилась я к ним в конце урока.

«Режиссер не понял писателя Толстого!» – ответили дети хором, удовлетворенные проделанной ими работой. Можно бесконечно приводить такие примеры, которые были откровением для меня.
– Нет ли в ваших планах намерения организовать в школе литературный кружок или театр? Не хотите ли издать журнал детских стихов, рассказов, сказок?
– Почему в планах? Мои четвероклассницы выступали уже в поэтическом театре. В этом году хочу с ними поставить небольшую сценку из романа «Евгений Онегин». Что касается детского журнала, то пока идет накопление материала. Не все, к сожалению, из того, что дети пишут, можно опубликовать, они бывают довольно откровенны в своих высказываниях, а семейные тайны должны оставаться тайнами.
– Вы серьезный специалист по творчеству Толстого. Что вы думаете о школе Льва Николаевича, организованной им в Ясной Поляне?
– Есть книга профессора Н.Кудрявой, которая обобщила педагогический опыт Толстого. И что вы думаете? В основе толстовского опыта работы с детьми лежит чеченское домашнее воспитание. С детьми занимались в первую очередь дедушки и бабушки, потом уже родители! В этой связи я вспоминаю приезд профессора Яна Чеснова в Грозный. Мы встретились в Академии наук Чечни.

Он уговаривал наших ученых вместе с ним создать пособие по воспитанию детей. «У вас была уникальная, беспрецедентная школа домашнего воспитания!» – пытался он заразить коллег. Ему нужен был соавтор. Но у нас скептически отнеслись к предложению московского профессора из Института этнологии и антропологии РАН. Я надеюсь, что из книги профессора Кудрявой мне удастся вычленить все, что Толстой увидел в Чечне и привнес в свою школу.
– Каждый из нас помнит своих учителей. Это естественно. Кто из педагогов остается для вас абсолютным авторитетом?
– Когда в Семипалатинском педагогическом институте имени Крупской я впервые увидела педагога Ларису Игнатьевну Троицкую-Одынец, я поняла, что это мой педагог. Многому я научилась у нее. А любовь к языку, литературе привил Магомед Магомадов, который приходил к нам в гости и мне, пятилетней девочке, рассказывал на чеченском языке легенды и притчи. Он завораживал меня своей красивой речью и интересными историями. Гораздо позже, будучи студенткой филфака, я услышала те же истории, только на русском языке. Оказалось, это были легенды и мифы Древней Греции! Магомед не был учителем, он занимал высокую должность в районе, но это был прирожденный Учитель! Помню свою бабушку, которая рассказывала нам, внукам, сказки. Запомнилась мне «Девушка с золотыми волосами». Моя бабушка нигде не могла эту сказку прочитать, она была неграмотной. Позже я нашла в книге «Сказки народов мира» «Злато­власку»! Для меня так и осталось загадкой, откуда ее взяла бабушка. Но с детских лет услышанное красивое слово помогло мне определиться с профессией. Я за то, чтобы каждый народ сохранял свой национальный язык, только тогда он сможет оценить и красоту чужих языков.

– Большая проблема с изучением русского языка и литературы в кавказских школах из-за того, что не все учителя, к большому сожалению, безупречно владеют грамотой и имеют глубокие знания русской литературы. Сознают ли учителя, выпускники школ, их родители, что без знания русского языка нет дороги в российские престижные университеты?
– Конечно, понимают. Поэтому и создана в Чечне целая сеть частных школ, куда родители приводят своих детей и настаивают, чтобы уделяли внимание в первую очередь русскому языку. Что касается русской литературы, то нужно помнить, что русская классика – это основа основ. Нужно читать и перечитывать ежегодно самому учителю и нести ее детям начиная с первого класса!