Живите, милые стихи. Кто ученик, а кто учитель, не так уж просто различить..

Так называется поэтическая книга Семена Богуславского, директора школы №1274, изданная Департаментом образования Москвы в знак светлой памяти заслуженного учителя России, учителя года Москвы в номинации «За честь и достоинство», безвременно ушедшего из жизни год назад. Презентация книги состоялась в Музее Владимира Маяковского.

Живите, милые стихи!

Не из пустого графоманства,

Тщеславия и самозванства

Я вас пишу, мои стихи.

Вы не жеманны и не лживы.

Я так хочу, чтобы были живы

И нравились мои стихи.

На склоне лет не детский лепет,

А сердца выверенный трепет

Передаете вы, стихи.

Талант мой мал, читатель редок.

Но я пишу то так, то этак.

Пишу и, кажется, стихи.

Так начинается эта книга, в которую вошли стихи Семена Рувимовича, написанные в разные годы. Удивительное дело, говорят, что директор школы никак не может быть фигурой романтической, ведь нынче он думает больше об экономике, чем о поэзии. А вот Богуславский – удивительный пример человека, опровергавшего современный прагматизм как догму, которой якобы нужно следовать управленцу. В нем удивительно сочетались любовь к детям и к горлопану-главарю Владимиру Маяковскому, собственное творчество и вполне прозаичное директорское ремесло.

«Он был и оставался верен друзьям и идеалам своей юности, своему делу, своему призванию – всегда. И это тихое мужество было таким естественным, непоказным, что и мужеством не казалось», – написал о Богуславском в предисловии к сборнику учитель математики, поэт и депутат Московской городской Думы Евгений Бунимович.

Он и в самом деле воплотил свое педагогическое кредо в своих стихах.

Учителя сродни поэтам.

Но только возятся с детьми

И светят отраженным светом…

Но все же светят, черт возьми!

В маленьком актовом зале Музея Маяковского все места были заняты, а ученики 1274-й сидели на краю сцены, сбоку. Сразу было непонятно, что они тут главные, а вовсе не друзья, коллеги и родственники Семена Рувимовича. Дети об этом напомнили. Они открыли вечер чтением любимых стихов своего директора. Директора, которого любят и помнят. Потом они безыскусно расскажут, чем и как он им запомнился, как вошел в сердца. Девчушка в белой блузке, с темными волосами, стянутыми в скромный хвостик, вспоминала, как она поступала в школу Богуславского и проходила собеседование. Строгая комиссия попросила что-нибудь спеть, и она спела: «Спи, моя радость, усни!» Строгий директор сделал вид, что и в самом деле уснул, ей стало смешно, и вдруг куда-то ушло волнение, комиссия уже не казалась страшной, а собеседование – сложным испытанием.

А я начальник маленький, но все-таки директор.

О том, что меня любят, задумываюсь редко.

Хожу невозмутимо по школьным коридорам.

Не ввязываюсь в дрязги, не распаляюсь взором.

В любви счастливый богатей, как в доме

новоселы,

Я признаюсь – люблю детей, а дети любят школу.

Школьная жизнь складывается из мелочей. Просто нужно эти мелочи замечать, вот только получается это не у всех, только у тех, кто любит людей, кому не все равно, кто его окружает, с кем он общается. Богуславский мелочи замечал, наверное, поэтому и писал стихи. Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда? Нет, когда бы знали, что стихи Богуславского росли из удивительных педагогических будней… В этом и была красота его поэзии.

Школа, хрупкая муза моя,

Ты смеешься, а кажется –

плачешь.

Для меня слишком много

ты значишь.

Для тебя значу столько же я.

Семен Рувимович умел дружить. Друзья у него были из тех времен, когда он еще не был директором. Был пионером и ходил в городской Дом пионеров в переулке Стопани, где был у них отряд, где он читал стихи Маяковского и рассказывал своей подружке Жене Прусаковой о том, какие стихи писал любимый поэт. Жене было тогда десять лет, сегодня уже восемьдесят, за плечами 70 лет дружбы с Семой Богуславским, что удивительно по нынешним временам, но совсем неудивительно по тем, прежним, когда нельзя было предать друга, отступить от идеалов и принципов, поддаться обстоятельствам или, еще хуже, стать расчетливым и меркантильным.

Мы все стоим в одном строю,

Но по команде «вольно»,

Шагнув, я в стороне стою.

И что мне эти войны?

Мне ваша брань, как пыль

и пыл,

Увы, неинтересна.

Уж коль я вышел из толпы,

То и в строю мне тесно.

Он, Семен Богуславский, не отступал, не предавал, поэтому, наверное, совершенно естественно, что люди, хоть раз появившиеся на его пути, попадали в поле его обаяния. И уже не могли ему отказать в любой просьбе. Просьбы были, личные, но при этом как-то странно общественные: он приглашал великих в свою школу, чтобы их увидели ученики.

Что ты запомнишь из того,

Что видишь в этот миг?

Что в суете неистовой

Осядет в нас самих?

Что, выйдя из верчения,

На склоне шумных лет

Приобретет значение

И обозначит след?

Неразличимы нами те

Пути, что на века.

И что достойно памяти,

Неведомо пока.

И в славе, и в парадности,

И в долге, и в любви

Сегодняшнею радостью

И горестью живи.

На завтра не откладывай,

Что будет – не загадывай,

Сегодня чувствуй тон

Последней полнотой.

Она-то и запомнится,

Войдет и в явь, и в сны.

Тому, что жизнью полнится,

Нет меры и цены.

Цены этим встречам с детьми в самом деле не было, и Богуславский понимал, что дети для каждого как глоток свежего воздуха, прикосновение к чистоте и простоте. Наверное, поэтому в 1274-й бывали Лиля Брик, Людмила Владимировна Маяковская, Юрий Визбор, Елена Яковлева. Бывали и видели: тут царит свобода творчества.

Школа – не казарма, дети –

не солдаты.

Не муштруй их, дядька

с головой кудлатой.

Не стриги их тупо под одну

гребенку.

Не насилуй душу, дай

вздохнуть ребенку.

Не сгоняй их в кучу, не гони

их строем –

И без строя можно

вырасти героем…

В школе Богуславского проходили и удивительные встречи под мудрым названием «СОВА» (Спрашиваем-отвечаем-все-абсолютно), когда съезжались его товарищи по Московскому педагогическому государственному университету. Юлий Ким, Петр Фоменко, Юрий Ряшенцев. У однокашников были уже известные всей стране имена, а он был всего лишь (!) директором школы. Но они приезжали к нему, и вполне вероятно, что это было их данью его мужеству. Что ни говори, но быть знаменитым бардом или режиссером все-таки легче, чем директором школы. Ты выступил и свободен, ты поставил спектакль и спокойно живешь дальше, а директор, если он настоящий директор, обречен на вечное неспокойствие сердца и души. А еще они ценили в Семене Богуславском удивительные человеческие качества. «Он был таким хорошим человеком, что в это невозможно было поверить, – вспомнил на вечере тоже выпускник МПГУ поэт Юрий Ряшенцев. – Нам казалось, что таких не бывает, мы даже собирались его поколотить, чтобы проверить на прочность, но не смогли этого сделать – он не давал нам ни единого повода даже рассердиться на него». А как он мог дать им повод, ведь был мудрее, взрослее. Они все – салаги, после школы, а он пришел в вуз в солдатской шинели после войны, сполна отдав долг Родине.

Своим участием в войне

Горжусь? Нет, я

не возгордился.

Не мучайте, не льстите мне.

Я просто раньше вас родился.

Вот только профессию бывший солдат выбрал мирную – педагогическую. Он и потом был мудрее своих однокашников и мог даже давать советы тем, кто давал свои всем остальным гражданам планеты.

Кто ученик, а кто учитель,

Не так уж просто различите.

И даже слава не докажет,

А только вскрытие покажет.

Так Петр Наумович Фоменко,

Мудрец и бог эксперимента,

Не подтверждая, утверждал,

Как будто спрашивал и ждал.

Они были равны в общении с ним, их объединял вуз, альма-матер. Самый первый поэтический сборник из шести изданных Семеном Рувимовичем родился в МПГУ, так соединились поэзия и педагогика. Кстати, к презентации одной книги присоединилась презентация еще одной. Может быть, не такой красивой, в бумажном переплете, но зато она была выпущена в родной 1274-й, и там тоже самым причудливым образом соединились педагогика с поэзией. Но кто сказал, что они должны быть врозь?

Он был педагогом, а педагоги знают многие тайны и открывают их порой великим. И что удивляться: великие, как и однокашники, на равных общались с Богуславским. Он писал: «Жаль, разминулся с Маяковским,/ Зато был дружен с Лилей Брик, / Еще общался с Паустовским. /Читал я вирши Маршаку./ О прозе говорил с Гайдаром…»

Шли годы, у Богуславского появлялись новые друзья, удивительные директора удивительных школ. Они собирались сначала пятеркой-шестеркой, потом приводили на встречи жен и получилась такая дружная педагогическая семья. Трое из этой компании стали лауреатами в номинации «Честь и достоинство» на конкурсе «Учитель года Москвы». Юрий Завельский, который, кстати, стал редактором-составителем сборника «Живите, милые стихи…», Владимир Караковский, входивший 20 лет назад в знаменитую группу учителей-новаторов, давших старт педагогике сотрудничества, а еще бывший знаменитый директор «Просвещения» Дмитрий Дмитриевич Зуев, который и выпустил в свет его последнюю книгу. На презентации сборника они снова были вместе. И удивительное дело, Семен Богуславский тоже был с ними, не случайно Юрий Владимирович Завельский вполне серьезно огорчался, что не поставили они с другом точку в извечном споре: талантливым или умным был Владимир Маяковский.

Ты спрашиваешь, для чего мы живем.

Не знаю. Но, наверное, для жизни.

Пускай тебя сомнения загрызли,-

Не поддавайся, думай о живом.

Ты посмотри: все движется вокруг.

Идет народ, бегут автомобили.

Живут, кого мы любим и любили,

Хоть не всегда приходят и не вдруг.

И даже те, кого уж с нами нет,

Ушли, но как бы с нами не расстались,

И голоса их в памяти остались,

…Мы вышли из Музея Маяковского на Лубянскую площадь, в витрине музея – афиша о презентации, дождь бросал пригоршни слез на стекло, но почему-то не было печально. Наверное, потому, что все-таки удивительно светлым человеком был Семен Рувимович Богуславский. И еще, наверное, потому, что, как правильно говорили учителя 1274-й, его душа была с нами, он незримо присутствовал на презентации своей замечательной книги…

Десять советов молодому учителю

Школа, в которой директорствовал Семен Рувимович Богуславский, к годовщине его смерти выпустила книгу «Педагогика в стихах и прозе». Там много интересного, но самое-самое – обращение к молодому учителю. Учитель-ветеран давал советы начинающему коллеге и был предельно откровенен и честен с ним.

Совет первый. Не считай школу местом, не совсем достойным применения твоих выдающихся способностей, местом, куда тебя как бы сослали. Школа не нуждается в твоем снисхождении. Да, она тебя ждет, и, можно сказать, с распростертыми объятиями, она хочет, чтобы ты у нее был, но у нее есть свое достоинство. И это достоинство – дети. Поэтому не надо смотреть на школу свысока, не надо делать ей одолжение.

Совет второй. Найди себя, свой образ. Учитель индивидуален, иначе не может быть и речи о творчестве. Это не исключает подражания, особенно на первых порах. Наоборот, приглядывайся к мастерам. Бери на вооружение то, что тебе кажется твоим, что тебе соответствует.

Совет третий. Не замыкайся в своем учительстве. Если учитель – только учитель, это скучно. Играй на гитаре, пой, пиши стихи, играй в волейбол, ходи в горы, собирай марки, бывай в театре и на выставках. Расширяй круг друзей и знакомых. Общайся с самыми разнообразными людьми. Люби жизнь в разных ее проявлениях. Ты должен быть интересен детям, но это не получится, если ты будешь сосредоточен только на самом себе. Кроме обязательной программы, у тебя, как у мастера-фигуриста, должна быть великолепная произвольная программа.

Совет четвертый. Помни о комплексном характере учительского труда. Увлеченность, многосторонний интерес нужны учителю не просто так, сами по себе, а в связи с особенностью его профессии. Не зря про учителя говорят, что он и швец, и жнец, и на дуде игрец. Про иного учителя говорят: он – эрудит, или он – хороший методист, или он – энтузиаст внеклассной работы. Это комплимент только в том случае, если все другие стороны деятельности учителя тоже хороши. Все имеет значение, все нужно: и эрудиция, и методика, и внеклассная работа, и психология общения, и любовь к детям, и дисциплина. Не нужно это разделять, все это взаимосвязано. И если мы говорим об этом отдельно, то это число условно. Заметь: любой рассказ о школе, эпизод, даже анекдот заключает в себе комплекс учительских качеств. Иначе получается нелепо, смешно или даже, хуже того, непрофессионально.

Совет пятый. Будь счастливым. Будь оптимистом. Верь! Ужасно, когда учитель не видит ничего хорошего ни в настоящем, ни в будущем. Ходит и ноет, как учителя из чеховских пьес. Строй планы, пусть иногда несбыточные, но конструктивные. Есть такая грамматическая фраза, в которой «чтобы» (и «что бы) пишется и слитно, и раздельно: «Что бы такое предпринять, чтобы освежиться?» Если глаголу «освежиться» придать метафорический смысл, эту фразу можно смело взять на вооружение как девиз.

Совет шестой. Будь честным и правдивым. «Подумаешь, – скажешь ты, – я сам это ученикам каждый день говорю». И напрасно, каждый день это говорить не надо. Сказал один раз, и хватит. Но так, чтобы ребята тебе поверили. Дети очень высоко ценят честность. «Так нечестно» – это крайне отрицательная оценка. Хотя сплошь и рядом они хитрецы и лгунишки. Это потому, что они поставлены взрослыми в такие условия, когда просто нельзя не соврать. Но не увлекайся следствием.

Совет седьмой. Цени юмор в общении с учениками. Если ты сам, как говорится, не блещешь остроумием, цени юмор в других. Не бойся смешного, не бойся быть смешным сам: бывают совсем невинные и безобидные смешные ситуации. Другое дело, если над тобой смеются постоянно, если ты вообще смешон – это все!..

Совет восьмой. Будь естественным, не претворяйся, не старайся казаться умнее и лучше, чем ты есть. Бесполезно: дети тебя все равно раскусят. Часто учителя сравнивают с актером, и в этом есть свой резон. Но уж если ты играешь роль, пусть она будет твоей. Играй себя. И не переигрывай! Вспомни: настоящий актер вживается в роль, стремится постичь внутренний мир своего героя, чтобы играть как можно естественнее. Тебе же не надо перевоплощаться. Сходство между учителем и актером заключается, может быть, в том, что и тот и другой выходят на аудиторию, на публику. Если между актерами и зрительным залом не устанавливается незримый контакт, спектакль рушится. Так и в классе. Некоторые кричат и стучат кулаком по столу, а ребятам не страшно. Другие говорят тихо и смотрят в сторону, но какое-то колдовство завораживает детей, и они не сводят с учителей глаз. Это феномен учительского гипноза, такого, впрочем, хрупкого, но сладостного. В эти минуты учитель счастлив.

Совет девятый. Не воображай о себе больше того, что ты есть на самом деле. Знай себе цену и будь скромным, не теряя достоинства. Не надо казаться, надо быть. Сейчас это знамение времени. И если в годы застоя мы только и делали, что производили впечатление, словно все сговорились играть в какую-то общую лживую игру, то теперь это не нужно, потому что всем и так ясно, если король голый. И без мальчика. В общем, не задирай нос, даже если что-то удалось. Радуйся и торжествуй, но не увлекайся в торжестве. Это опасно. Не бойся честолюбия и не слушай ханжей и бездарных завистников Но честолюбие должно быть внутри, демонстрировать его неприлично. Честолюбие все-таки. Играет вспомогательную роль как стимулятор дела. Главное – дело. Возводить же честолюбие в принцип и подчинять ему все просто недопустимо и безнравственно. Ты всегда на виду, тем более у детей, которые все видят и все замечают. От их внимательного взгляда не ускользнет ничто! И ты не думай, что мнением детей, их отношением можно пренебречь. Они-то и есть твои главные ценители и судьи, они, а не начальство, и даже не твои коллеги и друзья.

Совет десятый. Обрети свою гражданскую позицию. Может быть, она у тебя уже есть, эта позиция. Но она формируется, стабилизируется и кристаллизируется в деле. Рассуждать о политике, о патриотизме, об интернационализме все мастера. Но не пополняй и так многочисленные ряды «пикейных жилетов». Помни, что у тебя есть дети и эта позиция нужна им. Гражданская позиция прежде всего – нравственная. Запомни: какие бы прекрасные учебники мы ни издавали, какие бы замечательные программы ни составляли, истинный проводник гражданской идеи – ты. И от себя зависит, дойдет ли эта идея до ума и сердца ученика в целости и чистоте или будет так хитроумно перевернута и извращена, что результат окажется противоположным. Да, в наше время крушения устоявшихся политических стереотипов важно помочь детям сформироваться и вырасти стойкими и убежденными гуманистами.

И наконец, последнее: не воспринимай эти советы как некое подобие скрижалей или безапелляционного провозглашения непреложных истин. Я не оракул. Абсолютных правил, годных на все случаи жизни, не знаю. Думай сам!