Живая нить серебряного века

28 ноября академику Д.С.Лихачеву исполняется 90 лет

з множества статей, которые уже написаны и пишутся к этому юбилею, можно будет составить, наверное, целый том более или менее интересных размышлений над фактами жизни человека, чья биография вместила почти весь век, конец которого уже не за горами. В ней будет много страниц, продиктованных искренней любовью, даже восхищением. Но никому никогда не удастся разгадать поразительную тайну этой судьбы. Судьбы, будто кем-то специально предопределенной в назидание всем современникам и потомкам: смотрите, вот человек – живой, обычный, вроде бы совсем такой же, как все мы, – которого не обошла ни одна из многих бед, что обрушивались на народ российский в нынешнем бурном столетии. Гражданская война, революция, тюрьма, лагерь, блокада, послевоенный террор КГБ – поломанные ребра, подожженная квартира – то дикое хамство, то необьяснимо пылкая любовь властей… А он все тот же: скромный, точный, сдержанный и – что необычайно важно – неизменно, постоянно занятый тем единственным делом, которое стало смыслом жизни с юности. И в самые тяжкие, и в самые лучшие времена он продолжает изучение истории культуры от древних веков до наших дней.

Рыбаки уж тащат сети;

На лугу коса звенит…

Помолясь, за книгу, дети!

Бог лениться не велит, –

сказано в детской песенке, которую с любовью приводит он в своих воспоминаниях. И всю жизнь следует этому простенькому поучению, стараясь сохранить трудолюбие и достоинство, как бы ни гнули, ни ломали его обстоятельства. В страшном лагере на Соловецких островах собирает и изучает блатной жаргон. В самые голодные месяцы блокады вместе с М.Тихановой пишет книгу “Оборона древнерусских городов”. А перечисление всего написанного в годы послевоенные, когда лагерное прошлое и отстраненное от прославления партии настоящее постоянно угрожали новыми репрессиями, заняло бы здесь слишком много места. Но поразительность этой судьбы не только в том, что человек не погиб и не сломался. Сквозь все испытания, будто живую воду в горсти, пронес он до наших дней дыхание серебряного века русской культуры – то, что не описать, не передать словами… “…Чуть-чуть захватив в своей молодости людей “серебряного века” русской культуры, я почувствовал их силу, мужество и способность сопротивляться всем процессам разложения в обществе. Русская интеллигенция никогда не была “гнилой”. Подвергнувшись “гниению”, только ее часть начала участвовать в идеологических кампаниях, проработках, борьбе за “чистоту линии” и тем самым перестала быть интеллигенцией”, – пишет он. Способность сопротивляться нравственно, без выстрелов, заговоров, разоблачений и доносов, сопротивляться тем, что “умственная жизнь не прекращалась и в тюрьмах, и в лагерях, и на воле”, – качество, которое трудно передать через книги, научные труды. Научить этому – нет, дать почувствовать – можно только личным примером, предьявляя современникам, кроме прекрасных исследовательских работ, собственный способ существования. Образ жизни, не позволяющий поступаться тем, чем в его положении поступались и поступаются многие другие… Тут, кажется, кончается возможность логических рассуждений, “тут дышит почва и судьба”. А самой убедительной может оказаться простенькая история из жизни одной довольно обычной школы, которая разворачивалась на моих глазах в последние 10 лет. История, открывающая еще одну, может быть, неизвестную прежде грань жизни знаменитого академика, общественного деятеля международного масштаба.

Дмитрий Сергеевич был уже в зените славы, когда малоизвестный детский клуб “Дым Отечества” обратился к нему с письмом весьма самонадеянного содержания. Рядовая учительница литературы одной из самых окраинных школ Алла Корнеева и ее воспитанники приглашали прийти к ним на заседание клуба и продолжить разговор о старинных парках и садах, начатый академиком Лихачевым по телевидению. В школу Дмитрий Сергеевич не приехал, но ответил быстро, подробно и по существу. Он сообщил детям, что места, где расположена их школа N═90, весьма примечательны. “…Знаете ли вы, что в одном из произведений Мамина-Сибиряка хорошо описан быт вашего района XIX века. Найдите и сделайте заседание на эту тему…” Что дети вместе с Аллой Ивановной и сделали. Да сделали столько за все последующие годы, что на книге “Воспоминания”, подаренной им Дмитрием Сергеевичем в прошлом году, автор написал уже так: “В библиотеку школы N 90 (будущую школу имени А.А.Блока)…” “Разве мы заслужили такое?” – застенчиво спрашивает Алла Ивановна.

Район Озерков, навеявший Александру Блоку легендарную “Незнакомку”, был когда-то любимым местом отдыха многих знаменитых поэтов, художников, артистов. Их благородные, прекрасные лица смотрят сейчас со стен кабинета Аллы Ивановны, раздвигая его до невероятных, космических размеров. Тут же расставлены для лучшей сохранности прелестные декорации к сказкам Андерсена, сделанные руками старшеклассниц. Из-за шкафа кокетливо выглядывает кончик бального платья принцессы, а рядом – фрак. В коридоре – двумя-тремя штрихами очерченные пейзажи Озерков прошлого века, вывески с ятями, пара старинных обьявлений, афиш. Дух ушедшего времени словно бы витает тут, стоит только прислушаться, приглядеться. К этой особенности необычного школьного уголка бережны и внимательны все, а прежде всего, конечно, директор Людмила Разина.

На стеллажах в кабинете – солидные папки с исследовательскими работами ребят, многие из которых отмечены высочайшими наградами городских и российских олимпиад, в том числе премий Сороса. Аккуратно рассортированы письма. Клуб переписывается с добрым десятком школ, где существуют похожие ребячьи обьединения. Эти краеведы довольно часто встречаются, ездят друг к другу и, как я поняла, составляют своеобразное “лихачевское братство”. Потому что самых верных своих друзей “Дым Отечества” обязательно приводит в гости к Дмитрию Сергеевичу.

Сама Алла Ивановна впервые отважилась войти в дом академика ровно 10 лет назад вместе с методистом по литературе Ириной Розенберг, которая и познакомила ее и ребят с Лихачевым. Они были потрясены тогда приветливостью супругов, гостеприимством и трогательной заботливостью. Дмитрий Сергеевич сам встречал и провожал гостей и каждому подарил по книжке. Он делает так всякий раз, когда к нему приходят дети. Так что в 90-й школе собралась уже целая библиотека из книг, подаренных Лихачевым. И на каждой – автограф. Всегда разного содержания, теплый, ласковый, с любовно выписанными заглавными буквами, виньетками и прочими украшениями.

кроме того, Дмитрий Сергеевич каждый раз дарит им новые идеи, адреса, рассказывает истории, дающие повод для новых исследований. Не будь у “Дыма Отечества” таких друзей, клуб никогда не стал бы тем оазисом культуры и одухотворенности, каким удалось сделать его Алле Ивановне. Человек страстный, темпераментный, она никогда не стремилась воспитывать только гурманов от литературы, любителей изящных искусств. Восьмидесятые годы, когда рождался клуб, давали обильную пищу острым дискуссиям высокого гражданского накала. Они выходили на митинги в защиту Англетэра и дома, где жил Достоевский. Мыли пол в будущем музее-квартире Анны Ахматовой. Ездили на субботники в Пушкинские горы. Помогали восстанавливать усадьбу-музей в Приютине. А больше всего прославились настойчивой борьбой за сохранение дома Матюшина, где, по мнению Дмитрия Сергеевича, следует теперь открыть музей русского авангарда. У дома замечательная история. Он помнит Филонова и многих других художников. Из поэтов бывали здесь и Хлебников, и Маяковский. Здесь Вишневский с соавторами в годы войны писал “Раскинулось море широко”. И много чего еще помнят стены, которые удалось-таки восстановить, хотя музея там пока нет. В этой борьбе Дмитрий Сергеевич им здорово помог. Сколько потом было написано вместе с ним обращений в разные инстанции для защиты других памятников культуры, трудно сейчас и сосчитать. Но настойчивее всего просил и просит их бывший узник соловецкого лагеря собирать материалы о людях, репрессированных в разные годы, чьи имена незаслуженно забыты, а то и вовсе пока не известны. Тут дорога каждая ниточка, каждый факт, позволяющий начать поиски. Работы старшеклассников, посвященные Пунину, Бруни, семьям Бехтеревых, Гнедичей, Пылаеву, Колбасьеву, уникальны, они имеют историческую ценность.

Прикоснуться к старому письму, редкой фотографии, услышать из уст очевидца рассказы о событиях, ставших полузабытой легендой, – все для подростка важно, все впечатляет. Но самое бесценное для неокрепшей души – общение с прекрасными людьми, которое дарит эта работа. Чего стоит одна только поездка в Ярославль к Борису Старку! Дмитрий Сергеевич рассказывал о нем только как о своем однокласснике по гимназии Карла Мая. Ребята заинтересовались. Поехали знакомиться. Оказалось, что после долгих мытарств потомок помощника генерала Корнилова стал священником, отпевавшим в Париже всех русских, кто заканчивал в эмиграции свой век. Был знаком с Буниным, Гиппиус, многими другими эмигрантами. А в итоге вернулся в Россию, оставив во Франции троих взрослых сыновей, не в силах справиться с навалившейся тоской по Родине. Старшеклассники слушали его, затаив дыхание. И видели, как одинок и болен этот человек, как беспомощен в быту. Рассказали Лихачеву. Тот хлопотал потом о лечении и помощи Старку. Посылал с ребятами подарки незнакомым старикам в дом ветеранов. Передавал деньги на фрукты и сладости для детей-инвалидов. И каждый раз они чувствовали глубокую органичность, естественность всех поступков Дмитрия Сергеевича. “Он такой искренний, добрый, от него, например, невозможно уйти, не напившись чаю, хотя Алла Ивановна нам и не велит”, – смеясь, признаются нынешние десятиклассницы. Они навещали Лихачевых недавно, в День учителя. Алла Ивановна и правда строго-настрого наказала не утомлять старых людей, вручить цветы, поздравить и не рассиживаться. Но Зинаида Александровна и сам Дмитрий Сергеевич их быстро очаровали, расположили к себе.

Бывало, Алла Ивановна с ребятами навещала Дмитрия Сергеевича с поздравлениями театрализованными. В пору увлечения усадьбой в Приютине они шили себе платья по моде XIX века, разыгрывали в живых декорациях старинного дома спектакли, читали при свечах стихи. Так что реквизит в школе накопился довольно солидный. И под Новый год, нарядив елочку и разодевшись в барышень и кавалеров, они устроили Лихачевым небольшой концерт на дому. Хорошо, соседка разрешила переодеться и поправить прически у нее в квартире. Но потом-то без угощений и подарков их опять не отпустили. “Они же такие…словно светятся!” – пытались обьяснить свое ощущение от четы Лихачевых девочки.

Этот свет, необьяснимый, но отчетливый, находят дети во многих людях, с кем сводят их рекомендации Дмитрия Сергеевича. С его легкой руки началась целая эпоха в жизни клуба, связанная с историей знаменитых русских монастырей. Самые сильные впечатления остались от посещения Оптиной пустыни, где привелось им много беседовать с монахами, слегка даже подискутировать на тему, можно ли считать носителями духовности Достоевского, Толстого. Монахи считают – нет. Дмитрий Сергеевич иного мнения. Кто прав?

С тех пор, как подарены школе 8 томов древней русской литературы, началось тут увлечение старославянским языком. Нашлись ребята, для которых оно стало делом жизни. Одна из девочек так научилась читать псалтырь, что ее пригласили в церковь. А Корнеева с Разиной едва не лишились из-за этого работы. К счастью, вскоре и райкомы, и обкомы партии были упразднены.

Для чего ему, такому занятому, озабоченному многими проблемами глобального масштаба, эти дети? Можно было бы подумать, что это не слишком серьезные отношения и он сам проявляет в них мало инициативы. Но вот письмо, датированное нынешним летом. Дмитрий Сергеевич из загородной больницы просит сообщить ему координаты “цветаевской” школы в Москве, одной из членов “лихачевского братства”, непременно с почтовым индексом… Значит, держит в уме их вопросы, связывает с ними какие-то намерения…

Он обязателен, внимателен, как внимательны к людям только истинные интеллигенты. Ему неудобно отказывать другим в просьбах, которые подчас назойливы, неуместны. И в то же время сам он чрезвычайно ответственно относится к каждому своему слову. В начале 1994 года японский журналист, задумавший книжку интервью с известнейшими людьми мира, попросил устроить ему встречу с Лихачевым. Дмитрий Сергеевич был занят, но в сентябре собирался в Токио, куда и перенес встречу. Она и там не состоялась из-за вечной командировочной суеты. Тогда академик сам предложил посредникам, что надиктует текст по телефону, если это так уж необходимо. Он написал тогда, в частности, что беды, которые переживает сейчас наша страна, – это часть судьбы всего человечества. Мы не можем больше жить – каждый сам по себе, отдельно друг от друга. И только осознав это, можно понять, что же происходит с людьми на планете Земля.

н может говорить так, потому что его биография вместила целый век бурь и потрясений. И он один, может быть, способен столь веско и горько при всех своих званиях и наградах давать интервью на фоне обваливающихся потолков знаменитого Пушкинского дома. Похоже, теперь снова – в который раз! – подвергается Дмитрий Сергеевич самому изощренному испытанию, изобретенному нынешней властью. Ему рукоплещут, его приветствуют, но – не слушают. Не слышат люди, от кого зависит сохранение той самой культуры, которую он еще несет в ладонях, словно горсть живой воды, оберегая нить, связывающую нас и детей наших с серебряным веком… Доброго здоровья вам, Дмитрий Сергеевич. Вас рады поздравить с днем рождения не только ребята из клуба “Дым Отечества”, но все-все, кто способен ощутить ту “силу и мужество, кто еще в состоянии сопротивляться всем процессам разложения”, которые в свое время так остро ощутили вы.

Нина ПИЖУРИНА

Санкт-Петербург