На чтение: ≈ 11 мин.На заседании аттестационной комиссии сначала все было радостно. Одна за другой покидали аудиторию женщины с сияющими глазами: им, сельским учительницам русского языка и литературы, присуждена сейчас высшая категория. По самым строгим меркам – главной аттестационной комиссией.
Вдруг у одного из экспертов, преподавательницы известной в городе элитарной гимназии, изменилось выражение лица. Она рассматривала документы очередной претендентки, все больше мрачнела и наконец подняла странички педагогического самоанализа высоко над головой:
– Это не анализ, а пародия! Здесь даже грамматические ошибки!
Все члены комиссии заволновались. Листочки запорхали по рукам.
Все это, несомненно, слышали сидящие в коридоре у самой двери учит+еля.
– Я знаю эту учительницу по курсам, – раздался робкий голос, – у нее четыре медалиста за последние годы, приехала она из далекого таежного села Гражданцево, куда и машины не проходят. К ней на уроки ездят поучиться педагоги других школ. Она отличник просвещения.
– Тем более! – эксперт все более саркастично поднимала брови.
– О том, как подготовлены документы, мы еще поговорим, – устало подала голос начальник отдела аттестации. – А сейчас давайте все-таки пригласим Раису Петровну Гришко из Гражданцевской школы и внимательно ее выслушаем.
Все повернулись к двери – кто с возмущением, кто с нетерпением. Вошла женщина лет сорока с немного наивным – округлым и добрым лицом, какие бывают чаще у сельских учительниц начальной школы: они как будто отражают вечное детское удивление перед миром и доверчивое ожидание немедленного чуда.
Женщина прошла к столу в центре полукруга экспертов. Села бочком, улыбнулась неуверенно.
– Вам текст на компьютере набирал кто-то другой? – грозно спросила эксперт. – Надо же было его вычитать! Что тут понаписано! Вы же учитель русского языка! Эксперт старалась, очевидно, говорить негромко, сдерживая голос, но испепеляя деревенскую посетительницу уничижительным взглядом. И тут от окна прошептал тот же голос:
– Говорите громче, она почти оглохла: недавно умер муж от рака. У нее двое маленьких детей дома, она волнуется за них. Стрессовое состояние…
Многие члены комиссии – а все это были женщины – внутренне ахнули. Для тех, кто сам когда-то перенес горе, стали объяснимы и ошибки, и странности поведения. Эта временная утрата внимания, распознавания, памяти, эта невозможность сосредоточиться на чем-то другом, кроме своей непереносимой, не отпускающей ни днем, ни ночью душевной боли…
Ей задавали четкие вопросы с явным выражением участия, она успокоилась и стала так тепло и ярко рассказывать о своих учениках, о логике своих уроков, о творческих находках и сомнениях, что все увидели истинную суть этого учителя-мастера, преподающего одновременно во всех классах маленькой средней школы, по одинаковым программам и учебникам разным детям – но дифференцированно. “Приехал казахский мальчик. Плохо говорил по-русски и едва читал в пятом классе. Мы начали с ним с того, что он переписывал сказки, когда другие дети писали изложение. В восьмом классе он сам захотел читать Пильняка!” – она говорит о детях с восторгом и изумлением, как говорят о диковинном цветке. Каждого называет по имени.
Но мне не дает покоя мысль: с кем же ее собственные дети, пока она в городе? Уже на выходе, когда дверь за нею готова закрыться, успеваю спросить:
– Как зовут вашу девочку? Какой возраст?
Отвечает виновато (она и двигается виновато, словно стесняясь занимать пространство, стесняясь жить):
– Наташе четыре года. А всего у меня четверо детей.
В сорок два года, одна в таежной глуши, на учительскую зарплату…
– Старший недавно вернулся из Чечни. Раненый. Второго сыночка призвали туда же в декабре. – Раиса Петровна говорит ровным безжизненным голосом. – После этого муж – он моложе меня на шесть лет – взял меня в жены с тремя сыновьями, инженер, сразу начал нам дом строить. И как будто надорвался, сразу заболел страшно, долго не могли поставить диагноз, я все дни и ночи у его постели… Когда умер, его родственники новый дом у меня отсудили. В ночь, когда суд шел, я и писала этот самоанализ для аттестации, как в бреду была.
Как же непереносимо страдает эта молодая женщина, гроза над которой разразилась в наивысший момент счастья! Когда-то, потеряв первого мужа, она билась в одиночку, чтобы прокормить троих мальчишек. Филолог с высшим образованием, в глухом краю, где жили раньше только ссыльные. И вдруг грянула немыслимая любовь: инженер из соседнего колхоза, страсть к тем же книгам, той же музыке, те же мечты! Смотреть вместе в одну сторону с одним чувством! Шел конец века, а у них начиналась новая жизнь. Взяли землю, развели скотину и птицу, старшего сына послали учиться на механика в Куйбышевский сельскохозяйственный техникум. Родили себе очаровательную здоровую дочку. Почти закончили строительство нового дома… Работать приходилось круглосуточно. Но была любовь, которая все может, все превозмогает, верит в будущее и само в бессмертие… Все рухнуло в один год.
Вернувшемуся из ада Чечни сыну не нашлось работы в родном селе. А умеет он делать все: строить, управлять техникой и ремонтировать ее, выращивать урожаи и ухаживать за скотом…
– Восемь парней со средним образованием отслужили и теперь нигде не могут получить работу: колхоз разваливается, – рассказывает директор Гражданцевской школы Матрена Дмитриевна Кузнецова, счастливая тем, что трем ее дочерям не грозит Чечня и безработица – все ее красавицы стали педагогами.
А что же делать Раисе Петровне, которая взрастила для чеченской мясорубки двух своих сыновей, а теперь с третьим – десятилетним – и с маленькой Наташей замерла от ужаса перед жизнью. Впрочем, это сердце и душа замерли. А руки делают свое дело: в пять утра натопить печь, натаскать воды, приготовить корм корове, поросятам, курам, пробить лопатой снежный коридор через двор, чтоб идти в школу… Там она будет рассказывать сельским детям о поэтике Пришвина, у которого были два сильных крыла – любовь и детство, о любимом Бунине, о счастливом Паустовском. Размышлять с детьми о будущем литературы и России. Но кто подумает о ней самой, такой беспомощной сегодня?
…И вот перед Новым годом я ищу эту помощь в городе. Да, наверное, не к тем обращаюсь: к благополучным и сытым. Одни говорят, что помогают только по безналичным расчетам, другие – лишь детским домам и коллективам. Наконец, выхожу на предпринимателя с университетским образованием. Он с готовностью берется крепко помочь семье к Рождеству. Потому что сначала ему надо съездить в зарубежную командировку, потом – на Алтай к другу, потом – новогодний губернаторский бал, потом – встреча предпринимателей… Когда в назначенный срок я дозваниваюсь до офиса, секретарь скупо сообщает мне:
– Алексей Михайлович в реанимации. Сейчас лучше – пережил клиническую смерть. Но переговоры с ним вести рано.
Сегодня я не знаю – рано или поздно. Справок посторонним не дают. Мне искренне жаль этого молодого еще, энергичного и доброго человека. Но жаль и сотни тысяч его рублей, потраченных на презентации, рекламные акции, мишуру и суету.
…А сорокалетняя вдова с малыми детьми смотрит новости из Чечни, и всякий раз, как показывают израненного солдата, сердце ее разбивается об острые камни боли. Десятилетний Виталик и четырехлетняя Наташа заставляют ее жить. Но сама она, похоже, не очень понимает, жизнь ли это или какое иное состояние? Кругом – тайга, болота под снегом, равнодушное белое безмолвие. Прорвется ли сквозь него чей-то участливый голос живой?
Галина ФРОЛОВА
Новосибирская область
От редакции
Всем, кто готов откликнуться, сообщаем адрес: Новосибирская область, Северный район, Гражданцевская средняя школа. Раисе Петровне Гришко. Телефон 45-629.
Выбор читателей
Комментарии