Жертва безграничности. «Детоводческое мастерство» – существует ли оно?

Несколько лет уже мне не дает покоя вопрос: существует ли сейчас в России такая наука, как педагогика? Казалось бы, что за бред. Недостаточно тебе того, что ты окончил педагогический университет, сдал там по этому самому предмету несколько зачетов и экзаменов и даже защитил один курсовик, а потом еще сам 4 года проработал в школе, так возьми с полки словарь да посмотри. Беру. Смотрю.

Второй том последнего издания Российской педагогической энциклопедии издан в 1999 году. Статья «Педагогика» занимает в нем аж 8 страниц. Сначала расшифровка древнегреческого значения: «детоводческое мастерство» – стало быть, еще не наука, а как же тогда понимать раздел в той же статье, посвященный «древнегреческой педагогике»? Но это в конце концов придирки. Главное, что сразу после расшифровки идет следующее определение: «отрасль науки, раскрывающая сущность, закономерности образования, роль образовательных процессов в развитии личности, разрабатывающая пути и способы повышения их результативности». Для того чтобы сдать экзамен, такого определения, наверное, хватит. Один из популярных учебников по общей педагогике добавляет к нему еще – «определяющая его принципы, содержание, формы и методы».

Теперь задумаемся, что на деле представляет собой такая «отрасль науки». Во-первых, следуя классическому идеалу европейской науки как рационально выстроенной системы знаний о законах развития природы или общества, нам придется безжалостно отсечь от нее все «разработки» и «определения». Ведь наука (в отличие от техники) ничего не изобретает, она только открывает, познает законы развития мира и человека, которые существовали всегда. Во-вторых, с чуть большим сожалением нам придется отказаться от «раскрытия сущности и роли образовательных процессов». Наскоро проглядывая историко-педагогические статьи все той же энциклопедии, мы убеждаемся, что чуть ли не каждая эпоха или цивилизация понимала эти «сущность и роль» по-своему. Какая уж тут объективность.

В итоге остаются одни «закономерности образования». Предмет серьезный, вполне достойный научных исследований, но… до сих пор практически непознанный. То есть мы, разумеется, имеем множество гипотез по поводу этих самых закономерностей, но вот беда – ни одна из них не подтверждена точно и окончательно. Изучаем и сдаем, как говорится, «на веру».

Нам могут резонно возразить, что гуманитарные науки совсем не то, что естественные. Это при изучении физики с человека можно спрашивать потом не только содержание учебника по физике, но и способность на основании усвоенных физических законов объяснить, скажем, почему дерево не сразу тонет в речке. В той же самой истории как начали когда-то искать единые законы развития человечества, так до сих пор найти не могут. Однако научные открытия возможны и в истории. Роясь в земле или в документах, люди время от времени находят там новые, неизвестные до этого факты, а то и целые древние цивилизации. Причем однажды найденные они уже не исчезают с приходом новых исследователей. Попробуйте «открыть» что-нибудь подобное в педагогике.

Все это написано, разумеется, не для того, чтобы ставить под сомнение обучающую деятельность миллионов людей в России, да и во всем мире. Учитель – одна из древнейших профессий, а образование, вернее, просвещение, начиная с XVIII века, является сердцевиной европейской цивилизации. Впрочем, подходы к просвещению разные народы Европы выработали тоже весьма разные. Скажем, в англоязычных странах «педагогика» как термин, обозначающий отдельную и определенную дисциплину, почти не прижилась. Там предпочитают использовать словосочетание «наука (или науки) об образовании». А вот в континентальной Европе, особенно в Германии, это слово до сих пор в большом почете, и означало оно до самого последнего времени «науку о воспитании».

Какая разница, спросите вы? Огромная! Англосаксонский упор на образование по существу отражает либеральные устремления общества, в то время как немецкая модель, даже самая мягкая, предпочитает не скрывать своего намерения нормативно воздействовать на учащихся. Россия в этом выборе до самого недавнего времени следовала за немцами. Сначала воспитание было по сути своей религиозным, после – коммунистическим. Ограниченное и определенное таким образом, оно вполне отвечало требованиям научности предмета исследований. Большая часть оригинальных отечественных педагогических работ посвящена не загадочной «сущности образования», а законам развития идеологически заданной воспитательной среды.

Сегодня, когда и эта среда, и эти законы официально отменены (хотя будем смотреть правде в глаза, еще никому в мире не удавалось отменить идею приказом), «педагогика как наука» пытается заимствовать англосаксонский стиль. Энциклопедия отражает «новорусские» тенденции «пристегивания» к педагогике не только психологии и методики обучения, но и философии, социологии, этики, эстетики, логики, методологии и т.п. Нас уверяют, что таким образом наука «расширяет свои горизонты». Но ведь на деле ее (а заодно и всех, кто ее изучает) просто лишили четко очерченного исследовательского поля. Создание очередной «общей теории всего» – это не расширение, а растворение науки.

На практике этот процесс приводит к тому, что сегодняшнее российское «педагогическое образование», довольно неплохо готовящее специалистов по предметам, не дает им почти никакой собственно педагогической подготовки. Всю логико-философскую кашу из курсов общей педагогики он благополучно забывает на следующий же день после экзаменов.

Педагогики как науки в сегодняшней России не существует. Но она все-таки еще не так давно была здесь, и поэтому очень хочется надеяться, что мы увидим ее возрождение.