Женщина, как и волшебник, может все

Ректором Набережночелнинского педагогического института избрана кандидат социологических наук, доцент Аглямова. Сразу после вручения удостоверения ректора наш корреспондент встретился с Гульнарой Рашитовной.

– Гульнара Рашитовна, у каждого избранного ректора, как правило, за спиной трудная предвыборная борьба. У вас было так же?
– Да, борьба была нешуточной. О своих намерениях участвовать в выборах заявили шесть претендентов (я среди них). Ректором хотели стать и ныне действующий проректор по учебной работе, который в последнее время исполнял обязанности руководителя вуза, несколько докторов наук. Словом, претендовали на победу серьезные, хорошо подготовленные специалисты и, самое главное, сплошь мужчины. Но произошла удивительная для меня вещь: четыре претендента очень скоро сняли свои кандидатуры по разным причинам и на финишную прямую вышли мы вдвоем с профессором Нургалиевым. Я набрала 54 голоса, он – 26. Так что победа была честной.
– Скажите, а были ли среди претендентов русские?
– Нет, регион татарский, наверное, поэтому и претенденты были все татары. Но должна сказать сразу: никаких националистических выпадов, специального подбора претендентов не было. Так вышло, что все шли одинаково, соперничали, обходясь без всяких “грязных” предвыборных технологий. Скажу больше: мы друг другу помогали, шли одной командой.
– Какая может быть одна команда, когда все шесть были соперниками?
– Дело в том, что мы в самом деле были соперниками и претендентами на пост ректора, но все вместе мы больше всего были заинтересованы в том, чтобы, кто бы ни победил, программа дальнейшего развития вуза была наилучшей и реализованной независимо от того, кто из нас будет ее реализовывать.
– На коллегии в Минобразовании РФ возник вопрос: может ли человек со стороны – имели в виду вас, директора центра татарского языка, – участвовать в ректорских выборах. Вы действительно для вуза человек со стороны?
– Мне кажется, тут возникла путаница. Во-первых, я – выпускница этого педвуза, так что человеком со стороны быть уж никак не могу. Во-вторых, я проработала в институте ассистентом кафедры несколько лет. Потом по семейным обстоятельствам пришлось уехать в другой город. Но там я работала заместителем руководителя отдела образования и сохраняла контакты с институтом, мы принимали на работу его выпускников, вели совместную научную работу. Словом, человеком со стороны я не была. Недавно я вернулась в Набережные Челны и работала до последнего времени директором Набережночелнинского филиала Татарского института содействия бизнесу (негосударственного учебного заведения). У меня два высших образования – диплом Набережночелнинского пединститута по специальности “Дошкольная педагогика и психология” и Московского гуманитарно-экономического института по специальности “Юриспруденция”. Думаю, что для ректора пединститута это хорошо.
– Сегодня реальностью становятся планы по модернизации образования. А у вас есть какие-то “прорывные” идеи изменения деятельности высшей педагогической школы?
– Я думаю, нужно очень бережно отнестись к тем классическим традициям, которые, по сути дела, и сделали отечественную высшую педагогическую школу самой лучшей в мире. Но при этом, конечно, нужно понимать, что ни одна наука не стоит на месте, она должна развиваться, иначе перестанет быть наукой. В большей степени это, конечно, относится к педагогике, потому что это очень живая наука. Первое, что необходимо сделать, отсечь случайных людей, которые в дальнейшем не пойдут работать в школу или неспособны работать там: как ни учи таких людей, ничего хорошего в будущем не добьешься. Кроме того, нужна коренная переподготовка, повышение квалификации тех, кто работает в школе. И, наконец, необходима модернизация самого педагогического вуза. Сельские школы получили компьютеры, они готовы работать на новом уровне, но таких компьютерных классов, такой техники, методики, программного обеспечения пока нет в педвузах. Кто же и как сможет работать в сельских школах сегодня и завтра? У меня есть опыт работы в негосударственных высших учебных заведениях, и я вижу, что они лучше компьютеризованы, чем государственные вузы, у них больше денег, они вступают в явную конкуренцию с вузами государственными.
– Неужели негосударственные вузы могут составить государственным серьезную конкуренцию?
– С одной стороны, почему нет? С другой – отмечу, что, какие бы негосударственные вузы ни открывались, среди них нет и, возможно, не будет таких, которые бы так серьезно занимались педагогикой, как это делают государственные. Психология в негосударственном вузе может присутствовать и присутствует даже на очень высоком уровне, а вот педагогики на таком же уровне там, как правило, нет. Поэтому надежды государства должны быть связаны только с государственными педвузами. Это, с одной стороны, большая ответственность, которую должны чувствовать госвузы, с другой – и государство должно чувствовать свою ответственность за них. У госвузов мало денег, поэтому им присущ некоторый консерватизм, которого лишены новые негосударственные вузы, переманивающие лучшие кадры из уже существующих институтов за большую зарплату.
– Можно сказать, что вы – “коммерческая женщина”, которая хлебнула негосударственного педагогического “воздуха”. Какие коммерческие модели вам хочется развить в собственном педвузе?
– Мне бы хотелось, чтобы госпедвуз стал таким же мобильным, как негосударственный. Важно ориентироваться на день сегодняшний. Педагогика страдает от отсутствия юристов, экономистов, которые бы сочетали профессиональные знания со специфическими знаниями в области образования. Я знаю, вы скажете, что многие педагогические университеты готовят и тех и других, но тогда почему на самом деле таких спецов в системе образования почти нет? А отсюда и множество юридических “ляпов”, экономических просчетов. Скажем, очень симптоматично, что предложения, которые делают педагоги законодателям, основаны на слове “Дайте!”, а не на “Разрешите это, и мы сделаем!”.
– Готовы ли вы предложить и школам, и вузам какие-то модели экономического взаимодействия, которые помогут всем зарабатывать деньги?
– Такие модели есть, и их много. Для вуза это хоздоговоры, для школ – реализация платных образовательных программ. Вопрос сегодня в том, как цивилизованно выстроить экономические отношения с заказчиками. Образовательные учреждения не должны быть бедными родственниками, работающими на богатых заказчиков, а заказчики должны себе отдавать отчет в том, что школы и вузы богаты интеллектуально, что интеллект всегда и везде ценится и, как говорится, дороже денег.

Виктория МОЛОДЦОВА