“Ждем тебя, Россия”

Поле очередного свидания с Афганом кручу диктофонные записи, добавляя к прежним новые: к голосам убитого террористами “панджшерского льва” Масуда, ушедшего с поста президента Раббани, о встречах с которыми уже рассказывал читателям, – высказывания Хамида Карзая, других политиков. А следом – старых знакомых, сказанные для того, чтобы их услышали в Москве…

Автор с делегатами Лойя Джирги Хашимом Пайкором (справа) и генерал-полковником Хашимом Ортаком

А с самого начала все пошло наперекосяк. МЧСовский ИЛ-76 на Кабул был перегружен, и кто-то решил, что он не сможет из-за меня оторваться от земли. За следующий час мы с Александром Хохловым, спецкором “Известий” подняли с постели несколько генералов и замминистров, убеждая, что килограмм живого веса журналиста, доставленный в Афганистан, полезнее для нашей страны, чем килограмм гуманитарной помощи, попавшей в дукан. “Добро” получили… под рев турбин взлетающего ИЛа. Но это нас не остановило. Через сутки уже в Душанбе – новый удар. Афганский АН-12, на который мы рассчитывали, приземлился неудачно и от земли оторваться не мог. Таджикский тоже не полетел. Решаем рвануть в Кабул автостопом. Авантюризм? Да. Но когда еще сможем пересечь полстраны?
После ночного броска мы в Нижнем Пяндже. Раннее утро, прохладно – в тени не выше 35. В ожидании открытия таможни беседуем с последним русским жителем. Раньше их там было более тысячи. Анатолий Михайлович Ченцов, 70 лет. В поселок приехал вместе с родителями в 1939-м. Окончил школу, ФЗУ (фабрично-заводское училище), отслужил на Тихоокеанском флоте, вернулся, работал. Трудовой стаж – 43 года, пенсия 4 сомони (40 с небольшим российских рублей) – не хватит на один средний арбуз. Двое детей уехали в Россию, под Воронеж; 10 лет назад проведать их отправилась жена, там заболела и умерла. Ничего хорошего от жизни уже не ждет, даже писем. Один остался, здесь и помирать…
Выделяем из своего сухпая консервы, сахар, чай. Чем еще мы можем ему помочь?

За речкой
На афганском берегу потрепанная палатка. Тут и таможня, и санитарный контроль, и пограничная стража, и автосервис. На вопрос об оружии, наркотиках бурчу: “В Тулу со своим самоваром не ездят”. “И то верно”, – по-русски отвечает человек в чалме, шлепая в паспорт печать.
Затем эмоциональный торг с автовладельцем. Бьем по рукам, заматываем головы платками, чтобы не всю пыль хлебать, и потрепанная “Тойота” берет курс на юг. Впереди около 500 жарких, кое-где заминированных километров.
Дорога от Имам Сахиба до Кундуза (около 80 км) приемлемая. Кругом пустыня, и война там долго не задерживалась. Изредка попадаются караваны верблюдов да палатки гонимых отовсюду цыган. В машине под 50, откроешь окно – еще хуже, пустынный ветер не освежает, а обжигает. Хочется стать водопроводным краном, но пить бесполезно, на коже выступает даже не пот, а соляная пленка.
Часа через 3 дорога начинает подниматься в гору и становится костоломной. “Тойота” скрежещет днищем, скручивается винтом, прыгает с кочки на кочку. Темнеет. Надо спешить. С 11 вечера комендантский час. Но как всегда, срабатывает закон подлости. Цепляем колесом автоматную гильзу. Шина – в лохмотья. На запаске к полуночи доковыляли до автомастерской в Пули-Хумрях.
Представьте: непроглядная тьма, горы, звезды хоть пригоршнями собирай, цикады… И вдруг откуда-то снизу: “И вновь продолжается бой,/ И сердцу тревожно в груди,/ И Ленин такой молодой,/ И юный отряд впереди”.
Скосил глаз на Хохлова, он – на меня с подозрением. Жара, всякое бывает… Но это не глюки. Поет молодой афганец, меняющий колесо. 15 лет назад он – Нияз – съездил в Ташкент, в интернациональный пионерлагерь. Говорит: в его жизни то было самое прекрасное время, спасибо вам за это. Дальше только война, голод, мрак.
Ночевать идем к человеку известному и очень влиятельному – Мулле Шермухаммаду, главе рода, в который входит более 2000 семей. Только в его в доме живет 60 человек. Время за полночь, подниматься около четырех, и мы надеялись прикорнуть в тихом углу. Но где там! Восточное гостеприимство не знает границ. Старейшина сам поднялся встречать гостей, забегали домочадцы, засветился огонь, застучал казан.
После вступительных слов хозяин задал вопрос, который выпадал из общей церемонии. Но, видать, мучил его столь сильно, что сдержаться не мог: “Зачем вы убили Лебедя?” Мой ответ все слушали, затаив дыхание. Обрисовал обстоятельства несчастья, погоду, трассу, вертолет, экипаж. Но, похоже, не убедил. Тогда добавил: Лебедь не мог умереть как все – от покоя и старости. Он улетел и не вернулся. Шермухаммад вздохнул: “Жаль, нам бы таких крепких пуштунов”.
Наступил мой черед спрашивать: когда войну прекратите, почему остановиться не можете? Хозяин глянул с улыбкой:
– А ты полегче что-нибудь спросить не можешь?
– На “полегче” и сам отвечу.
– Изверились мы. Потеряли веру в себя, в соседа, в правительство. Верим только в автомат, а он к миру не приводит.
– Правительство Карзая примите?
– А как ты думаешь?
– Надо принять. Поверьте и дайте ему сделать первые шаги. Пусть хоть кто-нибудь что-нибудь сделает. Будет ошибаться, поправите. Только не автоматом.
– Согласен. А что в России о нас думают? Не забыли?
– Мы нет, а вы?
– Не только не забыли, а ждем. Кроме вас нам ведь никто по-настоящему помогать не будет.
Солнце застало нас в дороге. Впереди Саланг. Перед входом в северный портал – памятник нашему военному водителю, двадцатилетнему Сергею Мальцину. Единственный уцелевший во всем Афганистане. Последний раз я стоял здесь в 1996-м. Теперь вот снова. Из подножия памятника бьет чистейший горный ключ. Все машины останавливаются, афганцы выходят, омывают лица. Подошла женщина, подняла паранджу, указала ребенку на руках на надпись. Тот будто что-то понял, перестал плакать, широко распахнул глаза. Верю, ты не зря погиб, Серега! Может, откликнутся твои друзья-однополчане, напишут письмо, расскажут, каким ты был. Нам живым это очень нужно…
Почти 3-километровый уникальный туннель, открытый нашими специалистами в 1964 г., мало напоминает прежний. Боясь наступления талибов, панджшерцы в1997 г. взорвали в южном портале 300 авиабомб. Теперь туннель “тяжело болен”. Целиком выведены из строя дренаж, освещение, вентиляция. Некоторые колонны так ослаблены, что могут рухнуть в любой момент. В январе этого года наши спасатели из МЧС нечеловеческими усилиями, в жестоких условиях (на Саланге зимой мороз ниже 20 градусов, ветер, снег под 3 метра) расчистили путь, открыли движение, но туннель остается аварийным. В феврале сцепились бортами 2 афганских грузовика, возникла пробка, 5 человек задохнулись, более 500 сильно отравились выхлопными газами.
Для Афганистана туннель жизненно важен, связывает северные провинции с центром страны. Конечно, можно добраться через Герат, но это на трое суток дольше, да еще люди Исмаил Хана, губернатора Герата, на постах взимают дань – традиционные для Афганистана 10% стоимости товара. Через туннель ежедневно проходит до 1000 автомобилей, включая “наливники” с топливом, грузовики с гуманитарной помощью, автобусы, джипы. Кабул на 70% снабжается через Саланг. Поэтому международное сообщество под эгидой ООН срочно готовит проект реконструкции туннеля, для чего наверняка вновь будут востребованы специалисты из России.
Продолжаем путь. На спуске не легче. Все капитальные мосты взорваны, а форсирование водных и других преград порой на высоте несколько десятков метров по понтонным звеньям и элементам неизвестных конструкций – занятие волнующее. Водитель не видит, что под колесами, а счет идет на сантиметры.
На серпантине встречаем агрессивное вооруженное ядро: несколько джипов, пулеметы, автоматические винтовки, бронежилеты, каски, “разгрузки”, радиостанции. Несколько западных журналистов выехали “на натуру”. Такой выезд обходится им в 8-10 тысяч долларов. Спрашивают: “А где ваша охрана?” Впереди, отвечаем, путь расчищает. “Да, да, мы видели танковую колонну, еле успели увернуться”. Предупреждаем: будьте осторожны, за нами еще арьергард.
В Кабул въезжаем вовремя, успеваем аккредитоваться…

“Рафиг” на дари – “товарищ”
На заседания Лойя Джирги я стремился с целью – встретить многих своих давних знакомых. И не ошибся. Только ступил под огромный кондиционированный тент, где проходили заседания, двинулся вдоль рядов, услышал: “Рафиг Слава?!” (“Рафиг” на дари – “товарищ”). Возглас был столь громок, что спикер прервал речь, сотни глаз обратились в нашу сторону, камеры нацелили объективы. Навстречу с распростертыми объятиями поднялся громадный человек в цивильном костюме.
Хашим Пайкор, бывший губернатор провинции Фарьяб, лидер Трудовой партии. Мы познакомились в 1982 г., когда я прибыл в провинцию в качестве советника.
Встреч со старыми знакомыми на Лойя Джирге были десятки. Вот мнения некоторых из них.
Доктор Рафаэль Бадар, один из лидеров трехмиллионного племени пашаи считает, что выборы на Лойя Джиргу прошли под знаком автомата и доллара, поэтому среди делегатов во многом оказались “не те люди”.
Хамид Карзай – представитель пуштунского племени попалзаев, около 300 лет поставлявшего на афганский престол королей. Ориентируется в том числе и на западные ценности, владеет значительным ресторанным бизнесом в США, сам и его родственники имеют американское гражданство. Наверняка в какой-то степени его будут поддерживать и “удельные князья”, рассчитывая на лояльность руководителя переходного правительства.
Что касается России, то в последний период она уделяла большое внимание северному альянсу, оставив без должного внимания пуштунов, а это политика неперспективная. Между тем, в СССР училось большое число выходцев из пуштунских племен. Пришло время активно продвигать их на значимые посты. Сейчас в Афганистане большой дефицит на хороших специалистов.
Возрождение талибана и активизация Аль-Каиды еще возможны в случае, если новое правительство не будет принимать эффективных мер по восстановлению экономики и улучшению условий жизни населения, а иностранные союзники будут вести себя слишком бесцеремонно. Тогда могут произойти массовые выступления протеста и теракты против некоторых членов правительства и американских солдат.
США, скорее всего, пришли в Афганистан надолго. Со временем они постараются закрепиться в этом узловом регионе под видом международных корпораций, выделив часть акций и афганской стороне.
Ахмад Вали Масуд, посол Афганистана в Великобритании, организатор Национального движения Афганистана, младший брат легендарного “панджшерского льва”: Лойя Джирга – исключительное событие за последние 30 лет, громадное достижение для афганского народа, когда после 23 лет войны под одной крышей собралось более полутора тысяч делегатов разных национальностей, племен, религиозных взглядов и сумели мирно обсудить свои проблемы. Сам этот факт не менее важен, чем принятые решения.
Безусловно, есть и серьезные упущения: не решены вопросы формирования парламента, его полномочий, не намечена стратегия развития государства. Не приняты меры для использования потенциала многих авторитетных лидеров, таких как бывший президент Раббани, Исмаил Хан. Хамиду Карзаю пока не удалось сформировать команду единомышленников-профессионалов, а не политиков и военачальников. Не все нынешние министры обладают достаточными специальными знаниями. При формировании государственных органов на первый план выходит принцип доверия и лишь затем профессиональная подготовка. Изъяны этого налицо.
К примеру, в итоговый день Лойя Джирги были высказаны слова благодарности в адрес многих государств, посольств и даже отдельных лиц, а Россия не была упомянута совсем. Это ошибка. Россия помогала Афганистану на протяжении веков и в последние годы в борьбе с талибами. Сегодня у нас хорошие отношения и они обязательно должны развиваться. Кто хочет использовать прошлое против настоящего – недальновиден. С Россией нужно сотрудничать.
Чтобы впредь избегать таких политических ошибок, отметил Ахмад Вали Масуд, он уже в течение нескольких месяцев занимается формированием Национального движения Афганистана, которое объединит всех патриотов страны, разделяющих убеждения его брата, независимо от их положения, национальности, религиозных убеждений. Это движение видится исламской партией умеренного толка, отрицающей радикализм, терроризм, экстремизм во всех его проявлениях, ратующей за парламентский строй, прямые и честные выборы, в том числе и для женщин.
* * *
Вспоминаю обращенные к нам, россиянам, слова Муллы Шермухаммада: “…ждем. Кроме вас нам ведь никто по-настоящему помогать не будет”. О том же: “Ждем тебя, Россия”, – говорили мне многие знакомые афганцы. Пока же наши отношения чем-то сродни Салангу: путь сквозь туннель расчищен, но предстоит немало сделать, чтобы восстановить былую прочность, надежность. И чем быстрее, тем лучше. Ведь в Афганистане нас помнят, в нас верят, нас ждут, как старых, испытанных временем друзей для доброго сотрудничества.

Вячеслав Некрасов
Кундуз-Пули Хумри-Чарикар-Кабул