Жаль, что никто не видел… О пользе открытых уроков

Открытые уроки никто не любит. Каждый учитель, которому хоть раз в жизни приходилось “открываться”, вспоминает об этом моменте как очень неприятном. Дни, а то и недели подготовки, поиски “изюминок”, наглядности и пятнадцать-двадцать человек присутствующих, в глазах которых часто можно увидеть не профессиональный интерес, а праздное любопытство, скуку и даже злорадство.

Впрочем, гости на открытом уроке вовсе не плохие и не равнодушные люди. Просто они уверены, что пришли на хорошо отрепетированный спектакль, который и дается-то, может быть, раз в жизни.

Дети открытых уроков боятся, стараются “не подвести” учителя. Знаний в этот момент они не получают никаких. И через месяц даже не помнят, какая тема изучалась, потому что в течение сорока пяти минут каждый озабочен своим: одному надо высидеть смирно, другому – не раскашляться, а третьему – не забыть свою роль. Да и состояние учителя (как бы ни умел скрывать своей тревоги) мгновенно передается всему классу.

Администрации открытые уроки приносят много хлопот. Тщательно вылизанная школа, принимая гостей, работает не в привычном, а очень напряженном режиме. Удваивается и утраивается количество дежурных учеников и учителей, перекрываются коридоры, один из завучей следит за моментом, когда нужно будет дать звонок, чтобы открытый урок закончился вовремя. Присутствующие об этом знают, бдительно следят за временем и ехидно спрашивают: “А что, у вас в школе уроки по сорок восемь минут?”

Учитывая все это, многие учителя по возможности избегают “открываться”. По молодости и неопытности я не знала этого и наивно думала, что давать открытые уроки очень важно и для самого учителя, и для его коллег. Подготовка была весьма тщательной. Я написала не план, а конспект урока, в котором были объяснение, вопросы, ожидаемые ответы учеников, выучила его наизусть; придумала и изготовила оригинальное наглядное пособие по теме “Обращение”, подобрала иллюстрации. Нервы на втором году работы у меня были в полном порядке, и я вошла в переполненный класс с улыбкой, в которой не было ничего вымученного.

Класс празднично светился белоснежными бантами, фартучками и рубашками. Дети замерли задолго до звонка. Мы поменяли рабочие тетради, и действо началось. Все шло как по маслу. Отличницы бойко отвечали по карточкам, проверка домашнего задания заняла именно столько времени, сколько нужно, и плавно перетекла в проблемное объяснение новой темы. Дети поднимали руки, звонко отвечали на вопросы. Удачно, на мой взгляд, прошло и закрепление. Мы успели выполнить все виды разбора, написать и проверить небольшую самостоятельную работу. Даже домашнее задание я успела дать до звонка, и он торжествующе возник в ту минуту, когда было произнесено последнее слово.

С чувством выполненного долга, ощущением успеха и хорошо сделанной работы, в ожидании (чего греха таить) заслуженной похвалы я шла в кабинет завуча на обсуждение своего первого в жизни открытого урока.

Меня ожидал ледяной душ. Это было обидно и жестоко. Никто не заметил, как одна часть урока логически вытекала из другой, как “играли” примеры (я подбирала их в кипе детских книг и журналов две недели), как понравилось классу мое наглядное пособие, как старались дети и как они вообще-то очень неплохо отвечали.

– Почему вы улыбались? – строго спросила опытная Мария Порфирьевна. – Учительница не должна улыбаться!

– Да она вообще не волновалась! Поразительно, до чего эта молодежь ничего не боится, – поддержала ее пожилая Анна Михайловна.

– А к чему это вы такие предложения подобрали? Разве в учебнике упражнений мало?

Все внесли свою лепту в обсуждение. Никто меня не похвалил.

– И вообще, деточка, такие вещи надо готовить, – подвела итог завуч.

Как “готовить”, я поняла только через много лет. Оказывается, это означало, что открытый урок должен быть тщательно отрепетирован с детьми и предварительно проведен не один раз. Оказывается, каждый ученик должен заранее знать, о чем и когда его спросят, а свой ответ выучить наизусть.

Потрясение было настолько сильным, что на какое-то время я полностью потеряла веру в свои силы, в себя и решила, что я совсем никудышная учительница. Поэтому следующего открытого урока я очень боялась, и обсуждение тоже показалось неприятным, хотя и не таким резким, как в первый раз.

Теперь меня обычно не ругают, а хвалят (может быть, не всегда и не все от души). А я все равно не люблю открываться и в буквальном, и в переносном смысле перед чужими людьми.

А ведь сама идея присутствия на уроке человека, который может профессионально оценить его, вовсе не так уж плоха. Тут, наверное, очень важно, чтобы все было настоящим, “взаправдашним”: и учитель, и ученики, и присутствующий.

Мне часто приходилось проводить свои уроки в кабинете биологии. Он состоял из классной комнаты и лаборантской, в которой по совместительству работал лаборантом мой муж, учитель биологии. Получалось, что он присутствовал на всех моих уроках, удачных и неудачных, подготовленных и не очень, с любыми классами и нет. Иногда он выходил из лаборантской, садился сзади и что-нибудь писал или проверял тетради. Но я знала, что он заинтересованно слушал каждое слово. Мне кажется, что мои самые вдохновенные уроки проходили именно тогда. Все удавалось! И “изюминки” рождались экспромтом и очень легко… И дети с удивительным воодушевлением выполняли разбор и вставляли пропущенные буквы и знаки препинания…

Дома мы без конца говорили об этих уроках, можно сказать, смаковали их до бесконечности. Он часто делал мне замечания, давал советы, кое за что ругал. Но обиды не возникало. Хотелось снова идти в кабинет биологии и рассказывать о Короленко или о суффиксах, зная, что тебя слушают и оценивают не только ученики.

А иногда бывает такая удача, что сокрушенно вздохнешь: “Жаль, что никто не видел”. Потом, впрочем, одернешь себя: “Как же никто, а сам-то 10-й “Б”, любимый, близкий и родной класс…” Они-то запомнят, как воодушевленно размышляли вслух о любви Обломова и Ольги Ильинской, о причинах их разрыва.

Сейчас открытые уроки дают редко. Школа переживает трудные времена. Не до них. Многие считают, что они вообще не нужны, потому что это “показуха”, “липа”, “спектакль”. Наверное, спектакли и в самом деле не нужны. Как не нужно на уроке и постороннее бдительное око, строго следящее за этапами урока и их распределением по минутам. А вот заинтересованный и доброжелательный взгляд близкого по духу человека, оказывается, может сделать вдохновенным и в полном смысле слова открытым любой, даже самый обычный, самый будничный урок.

Галина ГОЛУБЕВА

Нововоронеж,

Воронежская область