Зеленые погоны, карие глаза

Война и женщина – соседство этих понятий противоестественно. Кровь, грязь, страдания, смерть и… она. Но выбор ее сознателен. Она военный врач. Их для работы в экстремальных условиях мирного и военного времени готовят в Нижнем Новгороде, в Военно-медицинском институте Пограничной службы ФСБ РФ при Нижегородской государственной медицинской академии. Такой вуз – один на всю страну. Вместе с юношами в нем учатся 150 девушек. Военно-медицинскому институту более 35 лет. В его составе 3 факультета и 11 кафедр. Клиническая база вуза – в 52 лечебно-профилактических учреждениях города и области, различных госструктур (Минздрава, МПС, МВД, Министерства ГО и ЧС, Министерства водного транспорта, Минобороны и других) общей «мощностью» – около 8,5 тысячи коек. Институт подготовил 7000 военных врачей. В нем преподают 6 академиков, 14 профессоров и 22 доцента, 18 докторов и 88 кандидатов медицинских наук, 4 старших научных сотрудника.

Прелестницы

Идем в военно-медицинскую alma mater с сомнениями: не совершается ли там насилие над природой? Женщине, Богом наделенной великим чудом продолжения рода человеческого, там кроме жутких ранений и травм приходится изучать военное дело, маршировать на плацу. Двенадцать часов ежедневных занятий! Вот это экстрим! А как же любовь, дискотеки, маникюр, прически, вздохи при луне? А потом – памперсы, коляски, носики-курносики?

Успокоим читателей: «инспекция» прошла успешно. Девочки на шпицрутены не похожи. Наоборот, как на подбор – все умницы и лапушки, очаровашки-прелестницы, исполненные королевского достоинства. Обстановка обязывает. Кругом что ни лейтенант – то галантный рыцарь под стать Ванечке (Лановому) из фильма «Офицеры».

Танюша Шерина («Мисс Элегантность» на празднике в Татьянин день) вводит в нас «оперативную» обстановку. Вопрос о женихах отметает с ходу. Такого понятия в ее личной жизни нет. Никаких фривольностей. Зато у нее много друзей.

– Весь наш курс – одна большая семья. Каждый как на ладони. Сразу видно, кто чего стоит. Нам хорошо вместе.

Детские мечты у Танечки были «погонные». Хотелось носить военную форму. Плюс – лечить, приносить людям пользу. Поэтому, когда в их Саранский медуниверситет приехали «вербовщики» из Военно-медицинского института Нижнего Новгорода, она сразу поняла: это за ней.

У Татьяны характер стойкий. Ее не собьешь вопросами типа: «Вот зашлют тебя, куда Макар телят не гонял, в какой-нибудь кишлак приграничный, будешь там волком выть на луну. Ни ресторанов, ни дискотек».

Она тут же парирует:

– Не понимаю. Разве граница – необитаемый остров? Везде живут люди. Люди – понимаете? О двух ногах, о двух руках, о голове. У каждого человека свой внутренний мир, и он интересен. И самое главное – если что-то случится с этим человеком, я смогу ему помочь. Моя задача – служение людям.

– В обморок не грохнешься, когда увидишь обгорелого танкиста?

– В обморок можно грохаться на первом курсе, увидев труп. А сейчас я брошусь к раненому и буду его спасать.

Преданность

В наш разговор вступают Танины однокурсницы Вера, Юля, Неля, Лена. Они приехали в Нижний из Читы, Владикавказа, Владивостока, Курска. У всех твердое убеждение, что лучшими врачами всегда были военные медики. У Лены, например, отец – полковник, брат – офицер, и она с детства была уверена, что человек в форме – эталон чести и благородства.

– Замуж тоже за военного пойдете?

– Скорее всего, да, – отвечают. – Офицер поклоняется женщине, и это поклонение мы чувствуем уже здесь, в институте. Он умеет красиво ухаживать.

– Но ведь быт-то, девчонки, какой у вас неустроенный будет! Сегодня – здесь, завтра – там. Сплошные чемоданы…

– А вы помните, – отвечает Лена, – в том же фильме «Офицеры», когда жена устала? С ней чуть ли не истерика. И вдруг видит шрамы на спине мужа. Что она сказала? Едем, собираю вещи. Наверное, это прозвучит пафосно, но я уверена: трудности закаляют настоящее чувство.

– И потом, – дополняет подругу Юля, – не у всех ведь в этой жизни меркантильные интересы. Кто-то хочет участвовать в судьбе своей Родины, хочет ей помочь. Тем более ей сейчас так тяжело.

Скажите, читатель: где еще сегодня можно услышать такие слова?!

Целеустремленность

Заходим в лабораторию. Пара (он и она), оба в белых халатах. Смотрят в пол-литровую банку с гороховой кашей. Кажется, мы не вовремя. Лаборанты обедают, не отходя от препаратов.

– Ошибаетесь, – говорят нам, – это врачи-интерны, семикурсники. Проводят экспертизу. Вдруг военнослужащим в гарнизоне наварят что-нибудь несъедобное. Военный врач должен уметь определять качество пищи, соотношение белков, жиров, углеводов, наличие витаминов. Потом у солдата берет мочу на исследование. В апреле мы были всей кафедрой в Чечне, проверяли блок питания «от и до». Все оказалось нормально. Ребят наших кормят качественно.

Знакомимся с интернами (от слова интернатура). Семен и Катя (надо же!) – муж и жена.

Она шла ему навстречу по коридору в такой же зеленой форме, как у других девочек. А он – глаз алмаз – сразу остановил взгляд на ней. Судьба, подумал. Через год повез судьбу в Приморье знакомиться с родителями. Теперь они навеки вместе согласно поэтической строке: «Куда бы нас Россия ни послала, мы с честью дело сделаем свое».

Шепчу Семену на ухо: «Что подаришь Кате на 8 Марта?». Он так же шепотом отвечает: «Розы».

В соседнем кабинете – крысы, мыши, ондатры. Слава Богу, по столам не бегают, а располагаются в виде экспонатов под стеклом. Здесь врачей учат бороться с грызунами и последствиями их грызни, вплоть до смертельных.

Молодой человек, встреченный нами неподалеку от крыс, вносит критическую струю в процесс внедрения женщины в армию.

– Пора убирать женщин из частей, – неожиданно говорит он.

– Вот те раз, – недоумеваем, – обоснуйте, пожалуйста. Может быть, когда женщина рядом, мужчине вместо службы Родине хочется чистить сапоги, цветы рвать на гарнизонных клумбах, сочинять стихи? Отвлекает?

– Нет, – молодой человек смеется, – не поэтому. Просто у нас в государстве пока слаба законодательная база, чтобы женщины служили. Но это мое субъективное мнение.

– Так вы за женщину переживаете или за государство?

– За все! Но вам лучше обратиться к начальству, – «закрывает» вопрос собеседник.

Мужество

Мы обращаемся не к начальству, а к Яне. Она пятикурсница, приехала в Нижний из Владивостока и про крыс уже знает все. Знает она также и то, что, несмотря на слабую законодательную базу, нашла свое место в жизни.

– А если, Яночка, пошлют тебя на какую-нибудь заставу к черту на кулички? – провоцируем девушку.

– Ну и что, – улыбается она в ответ, – мы же знали, на что шли, когда поступали в этот институт. Такое у нас назначение – спасать людей хоть у черта на куличках. Тем более, там, на заставах, служат пограничники, а они все очень хорошие, мягкие и добрые люди.

На кафедре военно-полевой хирургии – ужас! Мозги, коленки, кости, мясо… Все человеческое, раненое, колотое, резаное, выставленное на обозрение под стеклом. Музейные экспонаты.

Читаем таблички. Огнестрельное ранение коленного сустава, огнестрельное забрюшинное ранение толстой кишки, травматическая ампутация пальца правой кисти, пулевое ранение сердца, огнестрельное ранение желудка. Особенно поражает контузия головного мозга…

Памятная доска свидетельствует, что музей создан усилиями профессора С.Д. Попова и в нем представлены подлинные препараты периода Великой Отечественной войны из фондов Военно-медицинского музея Министерства обороны РФ.

Операционные столы. Здесь будущие военные врачи режут собак, крыс, кроликов. С человеческими трупами ходят работать в морг. Да плюс еще военврач учит военные дисциплины.

– Это зачем? – спрашиваем.

– Как зачем? – удивляется журналистской бестолковости подполковник Андрей Борисов. – Скажем, специфический вопрос – извлечение раненого из танка.

– Девчонка будет извлекать?!

– Ну почему девчонка? Она врач, должна научить этому санитара, санинструктора и фельдшера. Она знает устройство боевой машины, знает, где люк и где танкист или… то, что от него осталось.

Обаятельнейшая женщина с голосом артистки Ренаты Литвиновой подполковник медицинской службы Зоя Алимова хорошо освоила работу врача-практика на войне. Просим ее рассказать…

Зоя Анатольевна делится пережитым:

«Таджикистан. «Горячая», будь она неладна, точка. Везут мальчишек, 18-20 лет. Раненые, побитые. Запомнила одного. Молодой офицер, старший лейтенант. Лицо разворочено. Вместо головы – кровавый, неровный объем. Ни глаз, ни носа, ни ушей – ничего не понять. Подорвался. Минно-взрывная травма.

У меня сначала был шок. Боже, что делать! Потом взяла себя в руки. Надо же вытаскивать осколки, провести обработку. Восстанавливали парня по кусочкам, сшивали. Потом отправили в Москву, в главный госпиталь… А потом я его видела по телевизору. Уже было понятно, что есть лицо. Но вы знаете, что меня тогда потрясло? При нем всегда была жена. Она, как узнала о ранении, сразу приехала. У него ведь еще и руку оторвало – весь был искалеченный. Она сидела около него круглые сутки, ухаживала, как за ребенком, не шарахалась, не билась в истерике. Вот это женский подвиг!»

О подвиге самой Зои Анатольевны нам рассказывает ее непосредственный начальник Виктор Чупраков:

– В Душанбе в 1995-м сложилась опасная боевая обстановка. Поступил приказ доставить из города в госпиталь врачей. Погрузились, едем. И чуть не дотянули. Боевики обстреляли наш автобус из гранатомета. Прошили машину насквозь. У старшей сестры психоневрологического отделения оторвало обе ноги, у провизора аптеки – одну, очень сильно пострадала врач-терапевт. Началась паника. А Зоя не растерялась. Нашла ремни, пояса, наложила жгуты, начала эвакуацию раненых.

Сейчас Зоя Анатольевна преподает в институте стоматологию и челюстно-лицевую хирургию.

Любящие и любимые

О слушателях военно-медицинского института мы узнали еще очень много хорошего.

Они ходят строевым шагом с убеждением: «Путь к победе лежит через построение». Выпускают стенгазету по лозунгом «Светя другим, сгораю сам». Учат слова российского гимна, занимаются спортом, отлично плавают. В День пограничника ходят на службу в храм Пресвятой Богородицы (защитницы и покровительницы пограничников). Поют в хоре. Играют в вокально-инструментальном ансамбле. Читают лекции школьникам по профилактике СПИДа. Получают денежное содержание и не сидят на шее у родителей.

Вечером пробираемся в общежитие. Надо же посмотреть, как девочки живут. Может быть, средь ружей и бинтов забыли, как блины пекут?

В общаге сурово, но чисто. Блинов нет, но мясо жарится. Поражают детские коляски. Выстроились в холле стройной шеренгой. Похоже, великое женское предназначение – рожать – военные врачи выполняют как следует.

Идем на детские голоса и попадаем в гости к Лешке. Карапуз тут же тащит на голову отцовскую фуражку. Еще один пограничник! Папа учится последний год, потом (ту-ту!) поедем на границу. Мама – с нами. Папа привез ее из дома, из Твери, когда ездил в отпуск. Она не военный врач, а учительница математики, и если там, на границе, окажется, что некого учить считать, будет просто мамой. Лешку это вполне устраивает. Он говорит, что хочет еще сестренку и собачку. Держись, мама, – программа у сына большая.

У супругов Ксюши и Саши Соловьевых пока только рыбки. Свадьба была недавно. Саша, как и положено настоящему офицеру, влюбился в Ксюшу с первого взгляда, говорит:

– Глаза!

С первого свидания решил:

– Жена!

Началось: поклонение, цветы, торт, французские духи… И Ксюша дрогнула: пора шить подвенечное платье, иначе парень совсем обанкротится.

Когда вышли из загса, к ним на велосипеде подъехал мальчик и вручил пачку телеграмм – поздравляли ребята-однокурсники.

Саша хочет быть хирургом, Ксюша – лор-хирургом. Поедут работать туда, куда пошлет Родина. И дети у них обязательно будут.

– Первым родится мальчик, – говорит Саша, – а второй – девочка.

Ксюша не возражает. Слово мужа-офицера для жены, хоть и тоже офицера, – закон.