Здание без вывески

Виртуальный институт, в котором учатся все

А Даль бы удивился

С конца 80-х годов почти перестали употреблять слово “воспитание”. Даже детские сады стали дошкольными образовательными учреждениями.

Владимир Иванович Даль очень удивился бы такой замене. В его словаре читаем: “Образовывать – давать вид, образ; обтесывать… образованность – состояние образованного или внешний лоск”.

“Воспитывать – заботиться о вещественных и нравственных потребностях малолетнего… воспитать – вспоить и вскормить”.

Мне представляется, что “вспоить и вскормить” – дело более почетное, чем “обтесать”. Но, видимо, многим другим кажется иначе. Эти размышления можно было бы отнести к черному педагогическому юмору, если бы не одно но…

Слова умеют за себя мстить. Фактическое исключение “воспитания” из соответствующих документов и различных педагогических текстов обернулось в практике тем, что мы имеем сегодня.

Возникает вопрос, неужели таких, мягко говоря, “неприятных” последствий нельзя было предвидеть? И другой – чем провинилось воспитание?

“Воспитание” стало изгоем потому, что долгие годы имело определение – коммунистическое. Но это на самом деле только повод. А причины были другие. Во-первых, очень многие из тех, кому надлежит воспитывать, делать это не умели и не хотели. А во-вторых, образование – слово министерское, ведомственное. Отвечать за него проще – оно имеет “прописку” и четкую определенность в содержании, формах и способах контроля результатов.

С воспитанием все гораздо сложнее.

Воспитание происходит не только в образовательных учреждениях, но и в других организациях (например, в детских и юношеских добровольных объединениях – скаутов, пионеров и др.), а также в семье, в религиозных общинах и т.д. Т.е. воспитанием занимается значительно большее количество структур общества, чем образованием. Содержание, формы и методы его в этих структурах весьма многообразны и порой довольно специфичны. “Уследить” за ними поэтому непросто.

Может быть, поэтому до сих пор нет даже более или менее четкого, а тем более общепризнанного определения понятия “воспитание”.

Воспитание – это…

Неоконченное это предложение педагоги-практики завершают обычно различными словами. Но смысл у них общий: воспитание – это работа, проводимая с детьми, подростками, юношами вне процесса обучения. (Ведь не случайно много десятилетий советская педагогика решала проблему “обеспечения единства обучения и воспитания”).

Если же поискать окончание фразы в словарях, энциклопедиях, учебниках педагогики, то обнаружится полный разнобой! Это и воздействие, и взаимодействие, и деятельность, и сотрудничество, и процесс, и пр., и пр., и пр.

Все эти определения справедливы, но… односторонни. Их вряд ли стоит рассматривать как противоречащие. Скорее – дополняющие друг друга.

Но даже в совокупности все они не показывают той роли, которую воспитание играет в обществе, в жизни и становлении его членов. Для того чтобы раскрыть эту роль, воспитание необходимо охарактеризовать как социальный институт.

Руками не трогать!

Ни в одном городе мира не удастся найти здания с вывеской “Социальный институт”. И это при том, что в каждом обществе существует довольно много подобных институтов. Уже их перечень впечатляет.

Культура – это социальный институт. Религия. Средства массовой информации. Семья (не каждая в отдельности, а как явление) – тоже социальный институт. А еще есть политические, экономические и т.д.

Возникает закономерный вопрос, почему вполне обычные вещи, например, газеты, радио, телевидение и другие средства массовой информации, в совокупности называются социальным институтом?

Дело в том, что их деятельность направляется и регулируется сложившимися в процессе исторического развития определенными нормами и правилами, как формальными (законами, инструкциями, уставами и др.), так и неформальными (традициями, ценностями, обычаями, которые разделяют работающие в них люди).

Т.е. социальный институт – это научное понятие, некая абстракция. В целом его нельзя потрогать рукой. Но лицезреть его отдельные элементы – пожалуйста (храм, театр, книга, члены конкретных семей и т.п.): они ведь вполне материальны.

Приблизительно к середине ХIХ в. в развитых странах и воспитание сложилось как социальный институт, имеющий очень важное значение для человека и общества.

Воспитание, как и всякий социальный институт, обладает определенными элементами:

– воспитали и воспитуемые;

– воспитательные организации;

– органы управления воспитанием;

– личностные, духовные, финансовые и материальные ресурсы;

– дизсоциальные.

Автономные виды воспитания – семейное, религиозное, социальное и коррекционное.

Сценарий для нестабильного общества

Воспитание как социальный институт по-разному функционирует в стабильных и переходных обществах (к последним принадлежит и российское).

Везде воспитание постоянно сталкивается с самыми различными социальными проблемами (от недостаточного финансирования до наркомании и алкоголизма).

Однако в обществах переходного типа само воспитание становится социальной проблемой. Почему?

Надо иметь в виду то, что становление подрастающих поколений в современной России идет в процессе усвоения еще неустоявшихся ценностей и норм общества переходного периода. Уже подросткам, а тем более юношам необходимо в этой ситуации осуществлять выбор, определяющий их настоящее и будущее.

В реальной жизни выбор исходит из нескольких альтернатив: учеба (тип учебного заведения, сроки обучения), уход в мелкую коммерцию (реже – в бизнес), в криминальные структуры. Возможен (и нередко) и отказ от выбора, и как результат – агрессивное, пассивное или саморазрушительное поведение.

Вопрос готовности – неготовности делать выбор, нежелания и неумения его делать – социальная проблема российского общества. И она ставит перед воспитанием новые задачи, решать которые-то вряд ли готово. Ибо их решения не имеет само нестабильное переходное общество. В отличие от стабильного оно вообще не в состоянии адекватно ставить задачи воспитания и определять его содержание.

В устойчивом обществе (будь то французское, датское или советское) интересы и возможности разных социальных слоев, профессиональных и возрастных групп относительно гармонизированы, что определяет их заинтересованность в поддержании стабильности. Поэтому здесь стоит задача воспитания человека в процессе и в результате передачи сложившейся в обществе культуры от поколения к поколению и от элитарных слоев к низшим (независимо от любых идеологических и педагогических деклараций). При этом вопрос “что передавать?” объективно не стоит, хотя он и может активно обсуждаться.

В нестабильном, изменяющемся обществе ситуация принципиально иная. В нем отсутствует социальный консенсус (согласие), т.е. интересы разных социальных, профессиональных и даже возрастных групп не стыкуются, противоречат друг другу. Большую часть их объединяет лишь согласие в том, что это общество надо изменить. Но в вопросе о том, что надо менять, а тем более в каком направлении, единства нет.

Меняющееся общество не в состоянии ставить реальные и адекватные задачи перед воспитанием, ибо оно не имеет устоявшегося идеала человека и устойчивого сценария своего развития, оно лишь пытается определить свои ценности и их иерархию, нащупать новые идеологические установки. Оно лишь знает, что нужно воспитывать “другого” человека и делать это “по-другому”.

В условиях меняющегося общества перед воспитанием как социальным институтом фактически стоит задача одновременно с обществом искать ответ на вопрос, “что” развивать в человеке, а вернее, в каком направлении его воспитывать, и параллельно искать ответ на вопрос, как это делать.

Соответственно то, в каком направлении будет изменяться воспитание как социальный институт российского общества, то, какие ценности будут содержательно определять реализацию им своих явных и скрытых функций, пока неизвестно. А это значит, что на ближайшую перспективу воспитание останется острейшей социальной проблемой. Жаль только, что общество этим озабочено мало.

Анатолий МУДРИК,

член-корреспондент РАО, профессор,

доктор педагогических наук