На чтение: ≈ 10 мин.Несколько дней в Новосибирске проходил, а точнее – бурлил, окружной семинар, где обсуждался ход эксперимента по совершенствованию структуры и содержания общего образования. Того самого эксперимента, основанием которого стало постановление Правительства РФ от 23.03.2001 года. Его цели – повышение качества образования и воспитания, создание условий для формирования здорового образа жизни, обеспечение преемственности образовательных программ и т.д. В эксперименте участвует около 2000 тысяч школ более чем из 70 субъектов России.
Семинар, обсуждавший эту острую проблему (острую не только из-за организационных, экономических и кадровых “нестыковок”, но и из-за негативного отношения значительной части общества к идее 12-летки в современных условиях), проходил напряженно и жарко: дебаты из актового зала НИПКиПРО переносились в гостиницу и в школьные рекреации экспериментальных учебных учреждений (в Новосибирской области 18 коллективов-энтузиастов, добровольно принявших на себя обязательства апробировать оригинальные программы и учебники, новые формы и методы образования, а также управления ими). Представители Министерства образования, РАО, АПКиПРО, издатели и авторы учебников получили возможность услышать откровенные и дельные мнения как о ходе, организации эксперимента, так и об особенностях и проблемах современного учебного процесса, ярко высвеченных экспериментом.
Несмотря на обилие критических замечаний (слабое взаимодействие министерства и региональных структур, отстраненность муниципалитетов, несвоевременная поставка учебников и методических пособий, отсутствие необходимой для эксперимента материально-технической базы во многих школах), многие участники семинара высказывали одобрение самой идеи эксперимента и благодарность министерству и Академии образования. Хотя огромный труд учителей, осуществляющих эксперимент и мониторинг с массовым анкетированием, в большинстве территорий не оплачен обещанной 20-процентной надбавкой, педагоги особенно рады возможности приобщиться через новый опыт к научно-исследовательской деятельности, к социологии и философии образования. Вот что говорили сельские учителя из Якутии:
– Мы впервые работали с автором учебника. Впервые исследовали условия своей и детской успешности, влияющие на качество образования и здоровье. И очень рады, что наконец-то нами кто-то заинтересовался.
А выступления на пленарном заседании Михаила Рыжакова, члена-корреспондента РАО, заместителя директора института общего среднего образования, рассказавшего о мировых тенденциях в области профильного школьного образования (в некоторых странах профиль создается в интересах даже одного ученика) и размышления ректора НИПКиПРО, члена-корреспондента РАО Василия Синенко о характерно тревожных аспектах общего образования, мешающих развитию эффективных образовательных технологий – оба эти насыщенные новой информацией и продуктивными идеями выступления сопровождались овацией зала. И породили массу встречных проблем и вопросов:
– Почему школы не могут пробить свои заявки на учебники и оборудование, а сотрудники министерства утверждают, что заявки приходят с опозданием и на их плечах “висят неиспользованные по эксперименту миллионы”?
– Почему координаторов в Москве обучают 2 недели, а они тот же объем информации пытаются передать в регионах за 40 минут?
– Почему учителя проводят мониторинг бесплатно, а его результаты школа должна выкупать?
– Почему учебники не соответствуют программам, а методическое обеспечение педагоги не могут нигде купить даже за свой счет?
– Как формировать профильные классы, если все выпускники хотят учиться у Марь Иванны, а она одна на всю школу и собирается на пенсию?
– Кто определит, какие качества и знания ученика в сельской школе для каких профилей необходимы?
– Образовательный минимум по профилю для некоторых старшеклассников оказался недоступен. Менять стандарт или менять содержание профильного образования?
К сожалению, педагогические вузы не принимали участия в работе семинара, как не принимают они участия и в разработке научно-методического обеспечения эксперимента – на это деньги не выделены.
Рой вопросов не вместит газетная заметка, но нельзя не процитировать еще один, заданный доцентом технического университета Галиной Скок:
– Если нет денег, если условия эксперимента не выдерживаются, зачем проводить его столь массово, в тысячах школ, не лучше ли изучить имеющийся опыт профильного обучения в гимназиях и лицеях?
Учителя отмечают, что улучшения здоровья школьников в ходе эксперимента не произошло: в экспериментальных классах -дети зовут их экстремальными – к концу учебного года растет тревожность. Данные мониторинга показали, например, что в информационно-экономическом лицее 28,5 процента детей имеют высокий уровень школьной тревожности, обусловленный дискомфортом, внесенным экспериментом. Гулом недоумения встретил зал сообщение о том, что весной 11-классники всех экспериментальных школ, кроме мониторинга, пройдут тренинг в форме репетиционного ЕГЭ – по тестам минувшего года. После этого им предстоит участвовать в выпускном ЕГЭ. Затем очень многим предстоит сдавать вступительные экзамены в пару университетов… Просчитали ли психологи и невропатологи, способна ли подростковая психика – да еще весной! – выдержать такой длительный стресс? Просчитаны ли ресурсы системы образования, необходимые для репетиционного ЕГЭ? Как организационно, технически и экономически такой проект будет обеспечиваться? Где гарантии, что учительский труд будет оплачен? Снова расчет на энтузиазм долготерпеливых педагогов?
Среди выводов были и такие: разгрузки детей в ходе эксперимента не произошло, здоровье школьников в экспериментальных классах не улучшилось, педагогические технологии не стали здоровьесберегающими, т.к. они не обеспечены методиками, квалифицированными специалистами, материальной базой. Из школы не ушла изнуряюще скучная зубрежка; продуктивная деятельность ребенка, детский эксперимент, исследование, творчество не стали основой урока. Школа остается авторитарной.
И еще небольшая, но почти трагическая деталь, заставляющая задуматься над реальностью великих преобразований: когда сотрудник Центра мониторинга эксперимента предложил всем участникам семинара записать для постоянного сотрудничества адрес сайта, очень многие так и не поняли, как записать “дубль вэ”, а предложение записать букву “эйч” вызвало гнев моей соседки:
– Что это за ерунда?! Как ее писать?
С трибуны никак не могли объяснить. Только подросток с фотоаппаратом прокомментировал:
– Нарисуйте что-то типа стула и заборчик…
Это он объяснял молодой учительнице. А половина школьных педагогов сегодня – старше 50 лет. Пока они эксперимент освоят, им и на пенсию идти. Среди руководителей школ и организаторов образования уже сегодня пенсионеров 65 процентов. Возможно, английский алфавит и клавиатуру компьютера многие из них освоят немедленно, но информационные технологии и компьютерная культура за это время станут иными. Надо искать поле взаимодействия этих сил: тех, кто проектирует новые “заборчики”, и тех, кто не знает, ни как их нарисовать, ни как их прочитать.
“Я впервые вижу живых москвичей!” – с благодарностью воскликнула одна учительница. Увидит ли она когда-нибудь столь же живое понимание и индивидуальную поддержку?
Галина ФРОЛОВА
Новосибирск
Выбор читателей
Комментарии