На чтение: ≈ 10 мин.В моем рабочем кабинете висит портрет в простенькой деревянной рамке. Пожелтевший от времени рисунок – самая дорогая семейная реликвия. Портрет выполнен непрофессиональным художником, но с поразительной точностью – широкоплечий, с крепкой шеей, с черной вьющейся шевелюрой лейтенант-пехотинец смотрит на меня добрыми, чуть грустными глазами. Это мой отец.
Портрет я помню с детских лет. Отец, вернувшийся с войны, достал его из вещмешка и повесил над своей кроватью, у изголовья. После войны он работал машинистом и, отлучаясь из дома, каждый раз брал его с собой в поездку. Это был его талисман, который всегда приносил ему удачу.
Уже тогда я догадывался, что портрет не просто дорог отцу – с ним связана какая-то фронтовая история. Я убедился в этом, когда мать, протирая настенные фотографии, нечаянно уронила портрет. Отец, всегда сдержанный, неожиданно вспыхнул гневом:
– Чем так небрежно обращаться, уж лучше не трогай! Этот портрет для меня святыня…
– Подумаешь, святыня, – раздосадованно сказала мать. – Кто-то в оккупации горе мыкал, а кто-то в лесу отсиживался, крутил шуры-муры с чужими мужиками, рисовал их портретики…
Отец сжал кулаки и, играя желваками, посмотрел на мать с таким укором, что даже мне стало не по себе. Мать виновато опустила голову и молча вышла из комнаты.
Когда отца не стало, она повесила портрет над своей кроватью и до конца дней хранила его. Я был уже студентом, когда тяжелобольная мать позвала меня к себе в комнату и, кивнув на портрет, сказала: «Сбереги его… Отец так дорожил им…» И, тяжело вздохнув, словно снимая с души камень, призналась: «Я давно собиралась тебе рассказать…»
В первые дни войны отец был тяжело ранен и где-то под Чаусами попал в плен. Небольшой группе военнопленных, в которую входил и отец, удалось бежать из фашистского концлагеря. Пробираясь к своим, бойцы долго блуждали по окрестным лесам, пока не наткнулись на партизанскую базу. После соответствующей проверки отец был зачислен в диверсионную группу. Группа разведчиков-подрывников Клетнянской партизанской бригады целиком состояла из окруженцев. Превратности войны закалили бойцов. Это были крепкие, отважные парни, каждый день ходившие под смертью. Когда погиб командир разведгруппы Николай Дронов, группу возглавил отец.
Осенью 1942 года, добыв ценные сведения, разведгруппа возвращалась в отряд. У небольшой лесной речушки партизаны наткнулись на гитлеровцев, прочесывающих местность. Завязался неравный бой, в котором отец был тяжело ранен. Разведчики принесли его на плащ-палатке без признаков жизни. Отцу грозила гангрена с ампутацией ноги, но опытный партизанский доктор Григорий Метельский успешно провел сложнейшую операцию и буквально вытащил отца с того света. В партизанском госпитале за отцом ухаживала молодая красивая медсестра Тоня Красникова. Благодаря ее стараниям он вскоре оправился от тяжелой раны и снова попросился в разведку.
В августе сорок третьего из Ставки Верховного Главнокомандования в партизанский отряд поступил приказ провести тщательную разведку в селе Жарынь. Тамошняя автобаза и авторемонтный завод обслуживали четвертую германскую армию группы армий «Центр». Когда партизаны получили задание от командира отряда собрать разведданные о фашистской автобазе, к отцу обратилась Тоня Красникова:
– Константин Петрович, возьмите меня с собой. Я немецкий знаю и оружием неплохо владею…
– Нет, не могу, – категорично ответил отец. – Задание ответственное, предстоит опасный рейд в тылу врага. Идут только опытные разведчики. А медики в отряде на вес золота – командир не разрешит.
– Я уговорю его, – заверила Тоня и умоляюще посмотрела на отца.
– Я все равно буду против, – отвел он взгляд.
– Ну что я за партизанка, – взмолилась Тоня, – пороху не нюхала. Скоро конец войне, а мне и рассказать нечего… Вы ведь обещали…
И отец уступил, чего простить себе не мог всю оставшуюся жизнь. Он сам пошел к командиру и убедил его в целесообразности включения медсестры Красниковой в состав разведгруппы. До базы гитлеровцев партизаны добрались благополучно. Тоня действительно неплохо знала немецкий язык, и это пригодилось разведчикам. Они сумели узнать состав немецкой охраны, ее вооружение, дислокацию постов, численность фашистского гарнизона. На обратном пути за околицей села разведгруппу обнаружил немецкий патруль. Чтобы оторваться от погони, сбить со следа немецких собак, разведчики сутки просидели в топком болоте. Но при переходе большака партизаны вновь напоролись на фашистов. Разведчики решили перелесками пробираться на хутор Красная Горка. Когда спустились в овраг, отец, видя, что над группой нависла серьезная опасность, отдал приказ:
– Быстро уходите в рощу за хутор, а оттуда – в лес. Я задержу их на полчаса. А вы в кратчайший срок любой ценой доставьте данные в отряд…
Он обнял по очереди ребят, потом Тоню. Девушка заплакала. Отец улыбнулся и покачал головой: «Разведчики не плачут». И успокоил ее: «Мы еще встретимся». Затем еще раз обнял и впервые поцеловал… Отец залег на склоне оврага. Немцы были уже рядом: он слышал их голоса, видел их силуэты в дымке утреннего тумана. Один из фашистов на ломаном русском крикнул: «Рус, сдавайсь!» Отец подпустил врагов поближе и ответил короткой очередью. Когда патроны кончились, достал гранату и стал выжидать, пока подойдут поближе и окружат. Несколько здоровых фрицев поднялись во весь рост и осторожно двинулись к краю оврага.
Неожиданно из-за холмика, заросшего высокой густой травой, раздалась автоматная очередь. Несколько немецких солдат упали на землю. Один из них, повернувшись в сторону холмика, успел нажать на спусковой крючок. Отец приподнялся и швырнул в него гранату. Стрельба затихла, и отец стал пробираться вдоль оврага туда, где укрылся автоматчик, пришедший ему на помощь. Каково же было его удивление, когда он увидел Тоню. Она лежала на песчаном бугорке, уткнувшись лицом в отцветающие бессмертники. Из ее виска сочилась кровь. Отец бросился к ней, осторожно повернул к себе лицом. Тоня успела прошептать: «В госпитале…в вещмешке…».
Возвратившись в отряд, отец с повинной головой зашел к командиру и доложил ему о случившемся. Они вышли из землянки и увидели, что мужественную медсестру окружили партизаны, которые очень любили ее. Когда тело отважной партизанки было предано земле, разведчики поклялись на ее могиле отомстить фашистам, не оставив камня на камне от их автобазы в Жарыни. На исходе дня отец зашел в партизанский госпиталь, где, опустив голову, в глубокой печали сидел доктор Метельский. В руках у него был портрет. Он протянул его отцу и сказал:
«До войны Тоня мечтала стать художницей… Здесь каждую свободную минуту рисовала пейзажи. Но особенно, как мне кажется, ей удался вот этот портрет. Она его никому не показывала. Я увидел случайно». Отец взглянул на портрет и узнал себя. Немецкую автобазу и авторемонтный завод партизаны разгромили спустя неделю. В бою отличились разведчики-подрывники. За ту операцию отец получил орден Красной Звезды. Медсестра Антонина Алексеевна Красникова была награждена медалью «За отвагу» посмертно.
До победы было еще очень далеко, а до освобождения Брянской области от немецко-фашистских захватчиков оставался всего один месяц.
Петр КУЗНЕЦОВ, учитель, Сельцо, Брянская область
Выбор читателей
Комментарии