Зашитые

Саша КРУГОСВЕТОВ – литературный псевдоним российского ученого и изобретателя Льва Лапкина, автора многочисленных романов, повестей и рассказов, лауреата различных литературных премий. Особое внимание литературного сообщества привлек вышедший в прошлом году двухтомник Круго­светова «Цветные сны», в котором лирический герой искал себя настоящего. В рассказе «Зашитые», написанном специально для литературного номера «Учительской газеты», Саша Кругосветов показывает себя как остросоциальный автор, на бытовом сюжете умело обыгрывая взаимоотношения общества и власти.

Владимир Иванович Меклин весьма трепетно относился к своему здоровью, в особенности к состоянию зубов. К своим пятидесяти восьми он сохранил собственные зубы, но один из них был на грани – качался, имел несколько сколов, пломба выпала, эмаль потемнела, врач из районной поликлиники посчитал, что лечить бесполезно, и рекомендовал его решительное удаление.
Первое удаление – Владимир Иванович посчитал, что этому мероприятию следует уделить самое серьезное внимание. Он обратился к своему соученику по институту Бобу Стоцкому, который был старше его на два года, поменял на импланты зубы обеих челюстей, да и вообще был по жизни очень опытным и весьма пронырливым, попадал в сотни переделок и в конце концов всегда выходил сухим из воды.
– Смотри только, Володька, чтобы инфекция не распространилась потом на все остальное, – авторитетно заявил ему Боб.
– Я лечусь в районной поликлинике при Первом меде, – ответил ему Меклин. – К тому же – Абрам Соломонович, сам знаешь: евреи – врачи от Бога!
– Если Абрам Соломонович такой чудесный врач, почему он не смог сохранить твой зуб? Во что это тебе обходится? Бесплатно?
Ну, мой друг, не хочу тебя обидеть, но ты не настолько богат, чтобы лечить зубы в бесплатной поликлинике.
– Я ходил на консультацию в дорогую стоматологию – «Шмеди» на Нев­ском – и попал к самому Бадри Пчелидзе, он тоже сказал: «Надо рвать!»
– Ну, так иди к Чхеидзе!
– К Пчелидзе… Он мне не понравился: все время рассказывал, как ему важно сбросить сорок кило и сколько времени проводит в тренажерном зале…
– Во-во! Знаю я Чхеидзе: из-за этого спортзала у него руки дрожат и в глазах двоится. А может, и не от спортзала, а из-за чего другого? Дело серьезное – не надо бы тебе идти таким путем. У меня тоже все начиналось с самого первого зуба, и вот, видишь, каков результат!
– Что же мне делать? – растерянно спросил Владимир Иванович.
– Я знаю один очень хороший кабинет. Там работают свои люди, у них особые отношения с клиентами. И, кстати, там очень недорого.
– Скажи название, я по Инету посмотрю условия, тарифы, а заодно и отзывы посетителей.
– Ничего не получится, – ответил Боб. – Их нет в справочниках и поисковиках. Принимают только по личным рекомендациям. Что, я не могу помочь однокашнику? Вот телефон – запишись на прием, скажи – от Бориса Ильича: Стоцкого все знают.
Октябрьским утром, проведя в электричке три с половиной часа, Владимир Иванович сошел в старинном провинциальном городке, в котором и располагалась эта таинственная стоматологическая клиника без названия. Он надеялся, что здесь работают первоклассные специалисты, иначе Стоцкий не рекомендовал бы приехать сюда. Меклин чувствовал легкое волнение, першение в горле и даже озноб. Он издали увидел клинику – узнал по фотографии, которую дал Стоцкий.
На скамейках сидели люди разного возраста, выражение их лиц было безмятежным. Единственное, что удивило Владимира Ивановича: эти
то ли отдыхающие, то ли посетители были абсолютно неподвижны.
Меклин подошел к одному из них, прислушался – дыхания не слышно. Он поднес мобильник к его лицу: на стекле дисплея выступила едва заметная испарина – вроде не дышит, но все-таки еще живой, кажется! В другой ситуации Владимир Иванович искренне удивился бы и стал искать объяснение этому странному явлению, но сейчас ему было не до этого. Сейчас он должен оставаться в отличной форме и быть очень внимательным, чтобы не допустить какого-то неверного решения и не позволить персоналу клиники совершить не санкционированные им действия.
На ресепшн его приняла очаровательная молодая женщина, заполнила необходимые документы и предложила подождать – врач скоро освободится и примет его. Приемная клиники ему понравилась: светлая современная мебель, чистенькие обои, деревянные кресла с пестрой обивкой. Из окна открывался вид на один из живописных уголков города. Все здесь дышало гостеприимством, внушало спокойствие и вселяло надежду на будущую счастливую жизнь. Меклин сел в мягкое кресло, молоденькая медсестра подбежала и включила ему стоящий рядом торшер.
Владимир Иванович принялся читать привезенную с собой книгу «Молчание ягнят».
Вскоре его пригласили в кабинет. Врач-хирург тоже ему понравился: веселый, кругленький, с крепкими руками, он производил впечатление душевно и физически необыкновенно здорового человека. Такой же кругленькой и милой была его ассистентка.
– Операция несложная, – объяснял врач, – делается под местным наркозом, но, чтобы инфекция не распространилась по всей полости рта и вы не потеряли остальные зубы, необходимо тщательно отработать все этапы.
Операция шла по плану, зуб был удален, продемонстрирован пациенту, кровотечение было совсем слабеньким и быстро остановлено, и вскоре доктор приступил к зашиванию десны.
– Наша операция близится к завершению, – говорил врач, орудуя щипчиками и иглой с растворимой нитью. – Мне захотелось предложить нашему очаровательному пациенту одну необычную процедуру. В распоряжении клиники оказался новейший американский препарат, который дает полную гарантию, что инфекция из ранки на месте удаленного зуба будет надежно купирована и никуда не распространится. Вы совсем не обязаны соглашаться, у вас и так все хорошо, и, скорее всего, у вас и без этого все будет в полном порядке. Скорее всего… Но именно этот препарат дает нам с вами СТОПРОЦЕНТНУЮ гарантию. Обычно препарат используется только для сотрудников нашей клиники… Нет, нет, это ничего, ровно ничего не будет вам стоить. Вы просто нам симпатичны. Укол вы тоже не почувствуете, потому что сейчас вы под анестезией. Если согласны, кивните головой… Я не сомневался. Это ведь страховка от возможных неприятностей. Вот так, теперь все в полном порядке.
Врач выпрямился, торжествующе посмотрел по сторонам и заботливо наклонился к пациенту.
– Этот препарат дает эффект только в случае, если он не будет контактировать с наружным воздухом. Три часа надо держать закрытым рот, и никакого наружного воздуха – дышать только через нос. Я вас предупреждал об этом, чего же вы теперь возмущаетесь? Вот она, мой ассистент, – свидетель того, что вас предупредили. Хорошо, я вас преотлично понял, Владимир Иванович, не надо ничего объяснять мне и закройте рот. Впрочем, как хотите, можете дышать хоть носом, хоть ртом, но я как профессионал просто обязан вас предупредить: в случае контакта препарата с воздухом очень вероятен некроз тканей. Нет, нет, не только десен, но и костных тканей челюстей – вам нужна операция по частичному удалению костных тканей обеих челюстей? Нет, не нужна, вот и не открывайте больше рта. Послушайте, здесь все делается для вашего же блага. Конечно, вы можете потерпеть и не дышать ртом. Но если вы вдруг случайно заговорите – с билетером в кассе вокзала или еще с кем-то… Будьте благоразумны – давайте сделаем все, что положено делать в подобных случаях. ПОЛОЖЕНО! Зашьем вам рот на три часа. Ничего страшного – вы отдохнете на скамейке в этом красивом скверике, а потом мы удалим нитки швов. Во-первых, это небольно, во-вторых, мы зашьем так, чтобы нитки были изнутри, их никто не увидит. Ну, вы согласны? Так хорошо начинали, а теперь вы зачем-то кочевряжитесь и создаете проблемы в нашей общей работе. Ну, вы согласны? Кивните головой. Да, это немного сложнее, чем вы себе представляли, но зато полная гарантия… Молодец! Я с первого взгляда понял, что вы современный человек. Вот так, мы с вами заканчиваем. Посидите в кресле минуточку. Я знаю, что вас беспокоит: сможете ли вы дышать носом? Вот уж из-за этого совсем не стоит волноваться! Никакой насморк, никакие слизистые выделения не помешают вам дышать. Дело в том, что чудесный препарат, который мы вам – заметьте, с вашего согласия – ввели, резко замедляет метаболизм. Пока инъекция действует, вашему организму потребуется в миллионы раз меньше воздуха, соответственно и все ваши процессы купируются и сопутствующие им биологические выделения сокращаются в миллионы раз, практически останавливаются. Мне кажется, вы вполне уже адаптировались к новой для вас ситуации и готовы получить достоверную информацию о том, что в действительности с вами сейчас происходит. Но, чтобы вы могли правильно оценить эту информацию и не навредить ни себе, ни нашей клинике, где, как вы видите, установлено самое дорогое и самое современное оборудование, нам придется принять некоторые превентивные меры.
Он сделал незаметный знак помощнице, и та ловко пристегнула специальными ремнями предплечья Меклина к подлокотникам кресла.
– Не дергайтесь, Владимир Иванович, и не возмущайтесь – только самому себе и навредите. Мы обязаны вас проинформировать, что в ближайшее время вы испытаете очень глубокий очищающий сон. И во время этого сна в ваш организм вообще не должен поступать кислород через органы дыхания. Последствия я вам рассказал – последствия могут быть ужасными! Нам необходимо зашить ваши ноздри, чтобы через них не поступал воздух. Нет, нет, кислород вам все равно нужен. Но уже в столь малых дозах, которые вам вполне обеспечит кожное дыхание – да, да, у нас с вами есть кожное дыхание. Ну, соглашайтесь же… Молодец, молодец, мы гордимся вами. Вот я сейчас косметически безупречно зашью ваши ноздри, потом вам нужно будет подписать бумагу о том, что все, что было сделано здесь, персонал клиники осуществил с вашего согласия.
Врач закончил свою работу, ассистентка освободила руки Владимира Ивановича. Его движения становились все более медленными. Он этого не понимал: ему казалось, что доктор и его ассистентка двигались быстрее и быстрее – мысль и внимание Меклина не успевали зафиксировать их положение в пространстве, а движения смазывались. Владимиру Ивановичу дали договор, ручку, он помнил о своем обещании что-то подписать. Меклин – человек слова, раз обещал – значит подпишет, не станет же он подводить этих милых людей! Доктор с ассистенткой с трудом дождались – прошло не менее пятнадцати минут, прежде чем из-под пера пациента появились три первые закорючки.
– Все, этого достаточно, – резко сказал доктор и вытер платком вспотевший лоб, ассистентка буквально вырвала авторучку и договор из пальцев Меклина. Владимир Иванович внимательно осматривал свою руку. Он помнил: только что она держала авторучку, а теперь та неожиданно исчезла.
Надо уходить отсюда. Меклин стал подниматься, чтобы покинуть кресло.
На лице его застыло выражение одеревеневшего удивления.
– Он что, очнется через три часа? – спросила помощница, обращаясь к доктору.
– Не говори глупостей. Разве стали бы мы возиться с ним из-за трех часов? Я ввел нормативно рекомендованную порцию, которая исключает индивида из общества, но без зверств, без фанатизма и без кровопролития!
– Жаль его, такой симпатичный человек, – пролепетала женщина.
– Мне кажется, мы поступаем с ним и ему подобными более чем гуманно.
Его внутренние часы будут идти все медленнее и медленнее – в отличие от нас с тобой он сумеет увидеть будущее. Кстати, пока часы этого человека еще хоть как-то тикают, давай-ка проведем его в сквер и усадим на скамейку. Возможно, со временем он сам уйдет, но на это потребуются месяцы, а возможно, и годы.
Врач шагнул в полумрак кабинета. Лица сидящего за столом не разглядеть, но хирург-стоматолог хорошо знал этого человека.
– Давно не виделись, док, – услышал он мягкий задушевный голос. – Ты неплохо выглядишь, посвежел, помолодел. Что за книжка с тобой?
– «Молчание ягнят», взял у знакомого.
– «Молчание ягнят» – ну, ну, правильное название! Впрочем, не хочу тебя надолго задерживать – давай-ка сразу к делам. В начале следующего года будут выборы, к этому времени следует вывести из обращения пятьдесят процентов населения республики. Надо поднажать, мой друг.
– Не ко мне вопрос: сколько ваши «Стоцкие» посылают, столько и делаю.
– А инициатива, где она? Дай объявление в Сети, размести отзывы благодарных пациентов…
– Сами говорили: работать скрытно, клиентуру принимать только по рекомендации.
– Много говорить стал. Не забывай: несешь личную ответственность. Дело прежде всего, уж ты постарайся! После выборов все пойдет веселее:
ненужные биологические единицы будем выводить из обращения
простым решением трех правоохранителей – без согласия пациента и без канители с подписанием договоров. Так что давай! А станешь плохо работать, сам знаешь, что будет – придется и тебя зашивать.