Зарубежный опыт Новоселье накануне Рождества

Наш дом сгорел дотла. Результаты исследования пожарные сами отправили в нашу страховую компанию, которая находится в Далласе в соседнем с нами штате. Туда были представлены также материалы Службы наблюдения за грозами и даже любительские видеозаписи удара молнии, совершенно случайно сделанные одним из наших соседей. То есть в нашем случае все факты свидетельствовали о природном катаклизме, а не о халатности. А потому сумма возмещения ущерба страховой компанией должна быть максимальной. Тут выяснились два обстоятельства, как водится, одно хорошее, а другое плохое.

За месяц до этих событий Дэвид сделал переоценку дома. Дом был новый, и за два года жизни в нем мы привели в порядок территорию. Landscaping ценится очень высоко. Кроме того, много усовершенствований было сделано в самом доме. В Америке принято, что время от времени цена на дом пересматривается и данные эти сообщаются в страховую компанию. Цена нашего дома в результате appraisal была увеличена более чем на треть. И эти данные были как нельзя вовремя переданы в нашу страховую компанию.
Но выяснилось также, что Дэвид, как и большинство людей, посчитал, что пожары и всяческие катаклизмы происходят с другими людьми. С нами этого не случится. А потому решил сэкономить на ежемесячных выплатах и застраховал мебель и все содержимое в доме только на 75% от ее стоимости. Вот так мы учимся на своих ошибках…
Те, кто имел опыт, подобный нашему, советовали очень серьезно отнестись к списку утраченного имущества, который необходимо представить страховой компании. Подчеркивали, что в состоянии, в котором люди пребывают после пожара, трудно сосредоточиться и составить список в полном объеме. Начинают преобладать “наплевательские” настроения. А страховая компания, даже самая хорошая, это ведь не ясновидящий… Это всего лишь страховая компания. И они выплачивают деньги за то, что перечислено в списке. Три дня до приезда страхового агента мы занимались составлением списка. Разделили все по темам: Дэвид занимался с техникой, Алена – с мебелью, а я – всякими бесконечными мелочами, одеждой и украшениями. Компьютер не отключался, сменяя друг друга, мы печатали, печатали, печатали. Даже ночью, когда выключали свет, кто-нибудь спрашивал: “А кофеварку записали? А картины в прихожей?..” Список получился большой, на несколько десятков страниц. Но, конечно, многое забыли, многое всплывало в памяти уже после того, как передали списки для оценки.
В стандартную форму страховой компании кроме названия вещи необходимо было вписать ее стоимость, а также магазин, где ее купили. Магазин очень много говорит о дороговизне той или иной вещи. Некоторые цены мы помнили точно, некоторые только приблизительно. Кроме того, много антикварных вещей мы привезли из России, цены на которые установить просто невозможно. Мы сначала оставляли в этих строчках пустые места, предоставляя агентам самим определить их стоимость. А потом решили, что это совершенная глупость. Как может агент определить цену вещи, которую не видел.
Естественно, он вставит ту сумму, которая ему больше нравится. Мы стали смотреть в интернете на аукционах вещи, подобные нашим, и постепенно заполнили все пропущенные клеточки.
Параллельно со списком мы стали работать над проектом нового дома. Дэвид купил специальную компьютерную программу для дизанейров. И мы пока виртуально, но приступили к строительству нового дома. Эта работа кроме практической ценности была для нас как психотерапия. Мы начали мечтать, начали обращать наши мысли в будущее.
Страховой агент приехал в точно указанное время. Это была молодая женщина, приветливая и энергичная. Опираясь на опыт общения с российской бюрократией, я все ждала, когда она начнет злиться и отказываться оплачивать то или другое. Поэтому я ей сразу сказала, что в список мы включили только новые или действительно хорошие вещи. Что наличие той или иной вещи она может проверить, поговорив с соседями или друзьями, которые бывали у нас. Я была как ежик в тумане, на всякий случай держащий колючки наготове. Но ничего подобного не произошло. Ее дружеский тон не менялся, и мы одну за другой решали многие проблемы.
Решали многие проблемы – это ключевая часть фразы. Система страховой компании предусматривает, что их агент в случае несчастья индивидуально работает с каждым клиентом. И это не только оценка ущерба и выплата компенсации. Это действительно разносторонняя помощь, позволяющая вернуться к нормальной жизни. Джералдин вместе с нами обзванивала компании в поисках временного дома, через нее мы оформляли покупку первой необходимой мебели для арендованного дома, она проводила первые переговоры со строительными компаниями.
Правила таковы: она должна сделать оценку бывшего дома и утраченного имущества. Причем дом оценивается на основании имеющихся документов и реальных остатков. Содержимое дома – по тому списку, что мы представляем.
С домом она работала сутки. Мы ей нарисовали примерный план. Потом она сама обмерила все видимые части дома. Отметила на плане окна, двери, встроенную мебель, ванные и т.д. Такая детализация позволила ей по имеющимся у них методикам восстановить стоимость дома. Эта цифра затем сравнивалась с оценочной стоимостью по документам. Когда она на следующее утро принесла нам результат своей оценки, он был несколько ниже той цифры, которая стояла в наших документах.
Я расстроилась и со словами: “Что мы можем построить за такие деньги!” – начала плакать. Джеральдин обняла меня и стала успокаивать. Она сказала, что это первая прикидка, что она сделает все цифры в четком соответствии. Потому что их задача не выплатить компенсацию, а отстроить новый дом, который не может быть хуже прежнего, только такой же или даже лучше. Что она будет идти с нами через все стадии строительства и что самый лучший момент в работе – это принимать восстановленный дом. В ее практике был уже не один такой восстановленный дом. И все ее клиенты были довольны. Они не только строят дом, но даже обустраивают испорченную строительством территорию. Восстанавливают газоны, цветники, бассейны. Тут удивился Дэвид. В их полисе он не видел раздела о landscaping. Джеральдин подтвердила, что хотя такого пункта в полисе действительно нет, но в правилах он записан и они всегда это делают.
Со списком Джеральдин работала более месяца. Проверялись все цифры. В нашем случае это было особенно сложно, потому что часть вещей мы привезли из России. Например, они не могли понять, зачем у нас было несколько видеокамер и видеомагнитофонов с разной системой кодировки: европейской и американской. Пришлось объяснять, что в архиве были видеопленки из России, которые можно смотреть только на европейской видеоаппаратуре. Были вопросы и относительно моего янтарного ожерелья и мехового манто. Янтарь в Америке стоит очень дорого. Здесь он редок, впрочем, так же, как и смушка, из которой было сшито мое пальто.
Все чеки мы получили из страховой компании через два месяца. Я специально обратила внимание на сумму, выданную по списку имущества. Она была ровно 75% от указанной нами. Ничего не было “урезано”. Вот только с оценкой дома по-прежнему оставалось много проблем, и не все были решаемы.
По правилам компании для строительства выдавалось 2/3 суммы сразу и последняя часть – после завершения строительства. То есть теоретически мы имеем деньги на строительство нового дома, но практически должны искать на стороне еще кратковременную ссуду, чтобы расплатиться со строителями в соответствии с их графиком.
Вторая проблема более серьезная. Мы узнали о ней, когда приступили к строительству. Рыночные цены меняются очень быстро. Два года назад, когда мы покупали дом, стоимость возведения квадратного фута жилой площади была 50 долларов и выше, в зависимости от качества жилища. Сейчас же повысились цены на дерево, а соответственно при расчетах стоимости дома субконтракторы стали использовать минимальную цифру – 75 долларов за квадратный фут. То есть независимо от того, как делалась итоговая оценка дома: последовательно, по отдельным номинациям или по каким-то ключевым параметрам, все окончательные расчеты подтягивались к магической цифре 75 долларов за квадратный фут и выше.
Восстановить дом в прежнем объеме за “старую” цену стало невозможно. Мы не смогли найти ни одну строительную фирму, которая согласилась бы сделать это. Слава Богу, что по условиям страхования фирма должна восстановить дом в прежнем виде, а не просто выдать деньги, рассчитанные по той или иной методике. Мы обратились к руководству фирмы с апелляцией.
Апелляция была изложена на одной страничке машинописного текста, простым человеческим языком, без каких-либо больших расчетов. По форме она была скорее дружелюбной, нежели требовательной, но… Звучит это прямо фантастически… Но через месяц мы получили дополнительный чек на сумму, равную половине первоначальной оценки.
Конечно, бумаготворческий процесс был длительный. И эти месяцы до получения денег нужно было жить! И не просто жить… Это было время с огромными ежедневными расходами. Газон зарастал, его надо было косить. А значит, срочно нужна газонокосилка. Обгоревшие остатки дома надо было убирать. А это не только зола и пепел. Это старый фундамент и цемент, которые от удара молнии и высокой температуры раскрошились и были непригодны для будущего строительства. То есть необходимо оплачивать работу бригады с мощной техникой. Надо было срочно покупать кровати, столы, стулья, стиральные машины. За все надо платить. Слава Богу, у нас были какие-то деньги, но для всего объема работ это была капля в море.
Для помощи клиентам в такой ситуации в нашей страховой компании принято делать так. У них есть договор с фирмами-производителями, которые доставляют пострадавшим технику по отпускным ценам предприятия, то есть на 30-40% дешевле, чем в магазине. Преимущества очевидны. Мы не только покупаем вещи дешевле, чем в обычной жизни, но и покупаем их практически сразу после пожара, не дожидаясь, когда нам вернут деньги. Страховая компания сама расплачивается с ними, а потом корректирует положенную нам сумму. Таким образом мы купили холодильник, телевизор, газонокосилку, компьютер, видеокамеру. Все вещи, доставленные нам, были тех марок, которые мы просили, и хорошего качества.
Конечно, везде, где есть свои “плюсы”, есть и свои “минусы”. Джеральдин передала заказы для нас в различные предприятия, и там с этими заказами работали разные люди. Я хочу сказать, что все они были в разной степени обязательные. Например, газонокосилку мы получили через неделю. Великолепная машина, работает лучше, чем наша бывшая. А тележка… канула в вечность… Вместо большой тележки к трактору они прислали малюсенькую к велосипеду. Три месяца мы звонили им каждую неделю, говорили, что эта вещь нам просто не нужна, пусть или обменивают, или возвращают деньги, но… “пробить” эту “глухую стену” не получилось. Мы устали звонить. Потом, через полгода, что-то внутри меня опять “взыграло”, и я решила продолжить борьбу: съездить самим прямо в магазин, вернуть туда злосчастную тележку и взять причитающиеся деньги.
Идея, может быть, и неплоха, но исполнение замысла оказалось бездарным. Я была занята и отпустила Дэвида одного. Американцы совершенно не приспособлены вести войну с бюрократами и “кидалами”… И это не замедлило сказаться. На заявление Дэвида, что такая тележка нам не нужна, клерк прореагировал совершенно спокойно. Он забрал тележку назад, а затем сообщил, что по документам она была бесплатным даром компании, производящей тракторы, а потому никакие деньги он возвращать не будет.
Ложь была настолько очевидной. Но, как обычно в таких ситуациях, не хотелось связываться и тратить силы на такие вот мелочи.
Почти месяц мы ждали холодильник. Мы совершенно замаялись питаться по ресторанам и хранить молоко и напитки в cooler со льдом. Мучителен был процесс и со стиральной машиной. Как-то Дэвид стал в гневе звонить клерку в Техас. Вместо традиционного шутливого приветствия он прямо спросил: как долго еще должен выбрасывать грязное белье в утиль? Как ни странно, но такой риторический вопрос помог. Стиральная машина и сушилка были доставлены на следующий день.
Но в целом это все мелочи. Я очень часто и с чувством благодарности думаю о Джеральдин. Это удивительно, что ей удается сохранить доброжелательность к людям, которых она видит в экстремальной ситуации, то есть часто не с лучшей стороны. Никогда не забуду одну сцену. В этот день встреча с Джеральдин была назначена на нашем участке. Мы приехали раньше, и я пошла на могилу своих животных. И, конечно же, слезы превратились в рыдания. Тут меня и застала Джеральдин. Она обняла меня и стала успокаивать. Интересные слова она сказала при этом. Она сказала, что, конечно же, все это безумно тяжело, но ведь и в этом есть своя прелесть, ведь у нас будет все новое! Мои мысли все чаще и чаще стали бежать в указанном Джеральдин направлении. То есть для меня это был урок оптимизма.
За восемь долгих месяцев, что мы строили новый дом, случилось немало критических ситуаций. В один из моментов, грозящих задержать строительство, я сказала: “Джеральдин, помоги!”. И она помогла. Она помогала всегда. Благодаря ей мы въехали в новый дом в точно намеченный срок – перед Рождеством, через 8 месяцев и 2 дня после пожара.

Валентина БАКМАСТЕР