Записка в корзинке с орехами

Виктор Розов, драматург, участник Великой Отечественной войны (вступил в народное ополчение в самом начале), написал драму в 1943 году в Костроме, где находился в отпуске после ранения. Темой его первой пьесы стал нравственный выбор, перед которым все оказывались во время войны.

Поначалу пьесу не хотели печатать, незамеченной прошла и постановка Костромского театра. Но в 1956 году «Вечно живыми» в постановке Олега Ефремова в Москве открылся театр «Современник». Спектакль стал настоящим хитом, его играли несколько десятилетий, сыграли недавно и в дни 65‑летия театра. По словам критика Инны Соловьевой, пьеса, которая казалась ее коллегам «замкнутой в кругу личных проблем», в сценическом пересказе студийцев становилась «раздумчивей и крупней». Слова главного героя Бориса Бороздина «Если я честный, я должен» стали девизом и нового театра, и поколения шестидесятников.

А год спустя благодаря фильму «Летят журавли» по пьесе «Вечно живые», получившему Золотую пальмовую ветвь в Каннах (единственный раз за все годы фестиваля), мир узнал историю военврача Бороздина и его семьи, а также историю любви Вероники и сына врача Бориса, который погиб. Пьеса шла во многих городах Союза, но, когда люди плакали на фестивале в Каннах, отмечал Виктор Розов, и зал аплодировал стоя, это был совершенно другой уровень. В Малом театре спектакль «Летят журавли» поставил популярный московский режиссер, лауреат международных театральных фестивалей Андрей Житинкин, спектакли которого идут на многих российских и зарубежных сценах.

На сцене Малого Житинкин поставил несколько спектаклей, в том числе к 75‑летию Великой Победы «Большая тройка (Ялта-45)» по пьесе Лукаса Свенссона, посвященный исторической встрече Сталина, Черчилля, Рузвельта в Ялте. «Мне, конечно, очень приятно, что название «Летят журавли» вновь появилось на афише, – сказал Житинкин мне в интервью. – Это оригинальная версия Малого театра, и нам было удивительно, какое совпадение произошло во времени, сегодняшняя атмосфера и события в стране просто вытолкнули пьесу на поверхность. Мы долго искали материал и, когда перечитали «Вечно живых», были поражены честностью драматурга: в пьесе не было лакировки, характерной для того времени, в ней была история любви».

В последнее время в театре стало модным обращаться к материалу, по которому сняты знаменитые фильмы: в Театре Моссовета идет берг­ма­нов­ская «Супружеская жизнь», в Театре Вахтангова – «Феллини» по «Восьми с половиной» и «Амадей» с отголосками пьесы Шеффера, спектакль «Летят журавли», конечно, в этом ряду. И Розов с его нравственной проблематикой услышан. В спектакле не увидите окопов, действие развивается в июле 1941‑го в светлой московской квартире Бороздиных (художник-постановщик Андрей Шаров), когда домашние – отец Бориса (народный артист Александр Клюквин), его бабушка (народная артистка Людмила Полякова), сестра Ирина (заслуженная артистка Варвара Андреева), двоюродный брат Марк (народный артист Александр Вершинин) и любимая девушка Вероника-Белка (Варвара Шаталова) – узнают, что несмотря на бронь, Борис (Андрей Чернышев) и его приятель Степан (Игнатий Кузнецов) уходят добровольцами. Проводы, слезы, запрятанное внутри отчаяние, бабушка крестит Бориса (в атеистические-то времена), и острое понимание того, что иначе никак, войну не объедешь, и она никого не обойдет. Атмосфера семьи Бороздиных уносит зрителей на 80 с лишним лет назад, и каждый осознает, какими эмоциями жили его далекие близкие люди в эти дни.

В роли окопов в спектакле хроника военных лет. Сквозь занавес-пелену мы видим солдат, совершающих марш-бросок по колено в холодной глинистой жиже, и по контрасту с уютной квартирой Бороздиных все, что ты слышал о войне от фронтовиков, что это тяжелая работа, что это ужас и ад, концентрируется в картину бытия, которая врезается тебе в память. Розов показал разное отношение к войне: одни, как Борис, имея бронь и заслуги в науке, шли добровольцами, другие покупали эту бронь, спекулировали консервами и коробками конфет, это «избранное» общество, собирающееся у актрисы Монастырской (народная артистка Светлана Аманова) в эвакуации, ярко показано в спектакле. Здесь видим и нашего знакомого, пианиста Марка, как выясняется, прикупившего бронь от имени дяди Бороздина у администратора филармонии Чернова (народный артист Владимир Носик), Нюрку-хлеборезку (заслуженная артистка Екатерина Базарова) и других деятелей, не чурающихся наживаться на общей беде. И звенящая тишина зала говорит о том, что люди думают не о том, что происходит на сцене, а о себе, каждый проверяет еще и собственные ощущения. Здесь, в эвакуации, и Бороздин с семейством, едва ли не круглосуточно работающий в госпитале вместе с дочерью Ириной, здесь и Вероника, которая, потеряв родителей и кров, с отчаяния вышла замуж за Марка. В семье известно, что Борис пропал без вести…

Конфликт с предательством Вероники, растерявшейся 18‑летней девушки, был очень важен для Розова: война нещадно ломала души людей, но в эвакуации Вероника поняла, что совершила роковую ошибку, и помогла ей пушистая белка, которую подарил Борис, уходя на фронт. А она лишь три года спустя обнаружила в корзинке с орехами его записку… Когда семья возвращается в Москву, видим совершенно другую женщину. Это цельная и яркая натура, которую теперь никто не сможет сбить с толку, и молодая актриса убедительно передает эволюцию героини.

В финале, когда Борис появляется в ее воспоминаниях, но рядом стоит уже другой молодой человек – Володя (Владимир Алексеев), вернувшийся с фронта, где именно Борис спас его ценой своей жизни, для многих зрителей такое разрешение конфликта становится неожиданностью. Но когда они, все трое, появляются на сцене, возникает пронзительный образ памяти, и весь спектакль словно переходит в иной регистр. Авторы делают акцент на том, что трагическая история любви в финале обретает свет: слова «И как мы будем жить?», которые произносит Вероника, один в один соотносятся с сегодняшним временем. Под звуки салюта на финальных кадрах хроники зрители встают и аплодируют со слезами на глазах. Андрей Житинкин утверждает, что Розов в почти библейской формуле «Вечно живые» оставил всем нам завещание. Трудно не согласиться.