Запас душу не томит. Что имеем – не храним, потерявши – плачем..

– Ну и ряснота, ох и обсыпало!Дед ходил вокруг приземистого абрикосового дерева и подставлял рогульки под отяжелевшие от плодов, свисающие прямо на грядки ветки. Мало что понимал я тогда – мал был и зависим, поэтому не разделял его радости. Ведь именно мне предстояло собрать и обработать урожай. Для сушки абрикосов уже были приготовлены обрезки фанеры – диктынки, как называла их бабушка. На них я и лупал плоды – ровными рядами раскладывал освобожденные от косточек, с вывернутой золотистой сочащейся мякотью. Через неделю фанерки, украшенные узорами из ссохшихся плодов, покрывали все обращенные к солнцу плоскости во дворе.

Лето перевалило за середину, желтели травы, отпадали уставшие от зноя листья, и одновременно наполнялись сушеными вишнями, абрикосами, яблоками, грушами картонные коробки и выстиранные подштопанные торбочки. Полки в кладовке, чуланчиках, флигеле и летней кухне прогибались от тяжести банок с вареньем и различным фруктовым «начинням».Часть овощей лежала во флигеле – дед обычно обматывал ящики со свеклой и капустой дерюжками, наваливал на них старые половики и одеяла. Но уже в ноябре там постоянно стояло ведро с водой. Как только образовывалась устойчивая корочка льда, во флигеле затапливалась печка. Войдя в отопительный ритм, деду не составляло особого труда поддерживать там постоянную температуру. На мой вопрос, не хлопотно ли ему это делать, дед неизменно отвечал: «Без запасу не будет, онук, припасу. На нем вся наша жизнь держится…»В крови у человека извечная забота о сохранности и продолжении рода. И сохранность эта, как и продолжение, обеспечивалась не только умением добыть (разными путями), но и стремлением сберечь его, создать условия для длительного хранения, защитить от порчи и в дальнейшем без потерь экономно расходовать. У зимы рот велик, и жестоко был наказан тот, кто к ней не готовился заранее, не имел запаса на черный день.Запасливый и рачительный хозяин всех времен и народов нужды не терпел. «Бережь спорее барыша», – утверждали одни. «Тот мудрен, у кого карман ядрен», – замечали по этому поводу другие. «Не о том, кума, речь, а надо взять да беречь», – говорили третьи. Четвертым же, книгочеям и писарям, приходило на ум взять перо в руки и доверить свои мысли бумаге, авось что западет в голову землякам. Вот, например, строки из «Домостроя»: «А у доброго человека и у доброй жены хозяйственной, у смышленых и разумных слуг годового всякого припасу: и пожитки, питья и яства, и хлебные, и жирные, и мясные, и рыбные, и вяленые, и сушеные, и соленые, ветчина и солонина, сухари и мука, и толокно, и иной запас, и мак, и пшено, и горох, и масло, и конопля, соль и дрова, солод и хмель, мыло и зола, и всякий запас, какой можно впрок запасать, при хранении не сгноив. Если в каком году не уродилось что или дорого, таким запасом хозяин проживет как даром, да еще несчастному да больному бедному ссудит чего и поможет, кому как удастся. А чего в дешевую пору припасено в изобилии, при дороговизне можно и продать, так что выходит – и сам ел да пил и одевался даром, и деньги опять дома: доброго человека и доброй его жены никогда и ни в чем недостаток не прихватит. Старый же запас можно держать по многу лет, если он не портится». Это не только добрый совет современникам, но и завет потомкам. То есть нам с вами.Наши предки, которым часто приходилось задумываться о выживании в процессе обихаживания планеты, накопили бесценный опыт создания и сохранения съестного запаса, экономного и рачительного его, без порчи и остатков, использования. Стоит этому (и не только!) у них поучиться? Безусловно. Это не уставали повторять мудрецы всех времен. Однажды у Микеланджело, который брел, опираясь на палку, спросили: «Куда идешь?» На что старый скульптор ответил: «Учиться у древних». Не зазорно и нам внять не призывам и лозунгам вождей и классиков, а советам, поучениям, а главное – опыту пращуров, озабоченных добычей и сохранением хлеба насущного (духовного, кстати, в том числе).Казалось бы, научно-технический прогресс избавил человека от этих тяжких и обременительных забот. О продуктовых и прочих запасах сегодня голову ломать не надо – все рядом, под рукой, в любом случае в доступной близости. И тем не менее вопрос о сохранности и запасе возникает в самых комфортных и благоустроенных поселениях, не говоря уже о медвежьих необихоженных цивилизацией углах, коих еще предостаточно в земных пределах. Стихийные и экологические бедствия, проникновение в тайны дикой природы, исследование других планет, да и зачастую неустроенная городская, а особенно наша сельская, жизнь заставляют человека задуматься, как сберечь в целости и сохранности то, что он имеет, что удалось накопить, добыть, вырастить, что случайно попало в руки в большом количестве. Этим, кстати, нередко озабочены и обласканные богатством и благами цивилизации люди, которые любят проводить время на лоне природы, ищут уединения в деревенской глуши или стремятся испытать себя в дальних странствиях. Заготавливая продукты для путешествия, я одновременно думаю и об их сохранности. Чаще всего прибегаю к испытанным старинным способам. Предварительно, например, режу на кусочки и подсушиваю хлеб. «Сухари сушит» – так нередко говорили о человеке, который собирался в дальнюю дорогу (пусть даже не по своей воле). Сухой хлеб, сухари, подсохшие лепешки – универсальная еда путешественников всех времен и народов.Полезно присмотреться и к опыту больших и малых народов, диких племен, их умению обрабатывать и сберегать продукты, добытые путем собирательства, охоты, рыбалки. Уже больше года у меня дома хранится кусок твердого, как камень, овечьего сыра, который мне подарили бедуины в Иордании. До сих пор я как весьма пикантную добавку использую его крохи в различных блюдах. Американские индейцы издавна употребляли в пищу пеммикан – спрессованный порошок из высушенного на солнце и измельченного мяса, который смешивали с растопленным жиром и соком диких ягод. На Шри-Ланке довелось быть свидетелем того, как жители обмазывали куски мяса медом и клали в дупла деревьев. Отверстия затыкали ветками и так хранили этот запас в течение года. В Монголии я наблюдал, как кромсают на полосы мясо только что зарезанного барашка и развешивают на шестах. На продуктах, которые употребляют эти народы, нет фирменных наклеек с соблазнительной рекламной надписью «без ГМО», однако можно не сомневаться, что гарантия их сохранности и пользы – солнце, ветер и другие естественные природные консерванты. Юкола – самый, пожалуй, простой и распространенный способ обработки и сохранения рыбы, к которому прибегают северные народности. Во время сплава по Енисею я прямо в лодке вывешивал на мачтовых тягах распластанные рыбьи тушки. Без соли на речном ветру и солнце, которое над здешними водами летом болтается почти круглые сутки, они подвяливались буквально за несколько дней. От добрых рыбных обедов и к ужину оставалось…Что имеем – не храним, потерявши – плачем. Запас и сохранность того, что мы имеем, – это весьма и весьма актуально в любых сферах человеческой деятельности. Кто-то думает о сохранности своего капитала, кому-то не дает покоя мысль о запасе дров на зиму и сбережении тепла в доме, кто-то ломает голову над тем, как добытый медок засечь в ледок. Вообще-то мир чрезвычайно хрупок и ненадежен, поэтому человек постоянно озабочен сохранением продуктов, огня, здоровья, денег, природы, веры, обычаев. Древние принципы, технология (и даже философия!) сохранения хлеба насущного вполне применимы сегодня к самым разнообразным насущным бытовым повседневным ситуациям. «Не кладите яйца в одну корзину», – советуют финансовые специалисты тем, кто хочет сохранить копейку, припасенную на черный день. Надежно сохраненный запас мешку не порча. Речь, понятное дело, в том числе и о мешке денежном.Запас прочности человека – это и запас его знаний, и его память, и его опыт. В наших музеях, архивах, библиотеках хранится все, чем жили века и даже тысячелетия наши предки. Хранилища этих заведений недаром называют запасниками. Запас этой мудрости за плечами не носить. Всегда пригодится, в любую минуту может быть востребован. Кстати, умение сохранить этот запас, по-умному распорядиться им – истинная цена нашей культуры, ее надежность, первый признак по-настоящему цивилизованного человека….И опять мысль возвращает меня к старикам, что прожили очень долгую жизнь, простроченную разными событиями. «Живой про живое думает», – говорила обычно бабушка, когда заходила речь о грядущем, и продолжала укладывать на лежанке торбочки с сухарями. Дед сопел, покхекивал от натуги, стаскивая в погреб набитые мешки. И далекое, обласканное вишневым цветом прошлое, и разноцветные (в том числе и черные!) дни будущего – все в суете и хлопотах наших быстротекущих будней.