На чтение: ≈ 10 мин.В Смоленской области продолжается «оптимизация» сельских учебных заведений. Заместитель губернатора Ольга Окунева сообщила прессе, что в будущем учебном году в районах области власти намерены закрыть еще 41 школу.
«Причина уменьшения числа школ – демографический провал, количество учащихся, особенно на селе, становится меньше, – рассказала журналистам Ольга Окунева. – Мы оптимизируем школы, увеличивая количество учеников в классах. Совершенно невозможно оснастить современным оборудованием школу, где всего 1-2 ученика в классе. Ведь у нас финансирование подушевое: чем выше наполняемость класса, тем больше средств получит школа».Однако некоторые учебные заведения власти почему-то решили закрыть, не дожидаясь осени. В самом конце 2013 года, 25 декабря, губернатор Алексей Островский подписал распоряжение №1904 о ликвидации Борщевской специальной (коррекционной) общеобразовательной школы-интерната VIII вида для обучающихся с ограниченными возможностями здоровья. В прошлом году Борщевской школе-интернату исполнилось 70 лет. Никто и не думал, что этот юбилейный год станет для интерната последним. Ведь жизнь здесь била ключом: дети учились, делали поделки и рисовали, проводили конкурсы, смеялись и радовались, на фотографиях видно, что они были счастливы. Располагался интернат в маленькой смоленской деревне Борщевка в 35 километрах от поселка Починок. Открыт он был в военном 1943 году для детей-сирот. Затем в послевоенное время интернат реорганизовали во вспомогательную школу. А в 1973 году здесь был построен замечательный школьный комплекс, включающий в себя учебный корпус, общежитие, столовую, прачечную, складские помещения, опытно-производственный участок – для девочек швейный цех, а для мальчиков столярные мастерские. Комплекс имел также свои водонапорную башню и котельную, которые, кстати, недавно были оснащены современным дорогостоящим автоматическим оборудованием. Также на территории школы-интерната располагается пожарная часть с машиной, что сегодня вообще является большой редкостью в сельской местности. Впрочем, теперь уже и сам этот отличный детский комплекс тоже является редкостью. В разное время здесь учились и жили до 160 детей, а штат состоял из 70 сотрудников. Ныне же тут обучались 60 детей, а заботились об их учебе и проживании 58 человек – преподаватели, воспитатели и обслуживающий персонал. Говоря современным педагогическим языком, здесь жили и обучались дети с ограниченными возможностями здоровья, то есть с какими-либо умственными заболеваниями. Тучи над Борщевской школой-интернатом стали сгущаться несколько лет назад. Начальство стало поговаривать о необходимости реорганизации интерната. Поводом было почти равное количество детей и работников интерната. Чиновников особо не смущало, что больные дети нуждаются в повышенном внимании со стороны общества. Как только вышло постановление о ликвидации интерната, детей в срочном порядке накануне Нового года чиновники стали распихивать по другим учебным заведениям. Причем, по рассказам борщевских педагогов, некоторых ребят без учета диагноза передали в Рославльскую школу для глухонемых, где нет лицензии на обучение детей VIII вида и где совершенно другая учебная программа.Сотрудники и родители детей, естественно, возмутились. Во-первых, ликвидация школы произошла в середине учебного года, а во-вторых, 58 человек лишились работы – в этих местах работы нет в радиусе 30 километров.Педагогический коллектив здесь был слаженным и профессиональным. В интернате работали учителя высшей категории и отличники просвещения. Они совместно с воспитателями добивались хороших результатов – многие детишки получали грамоты и дипломы, занимали призовые места в различных конкурсах, а некоторые из них даже поступали в профессиональные училища. – Очень обидно за коллектив, который столько сил отдал детям, столько сил вложил в развитие школы, – рассказывает преподаватель русского языка Зинаида Гольяк, которая проработала здесь с 1959 года. – Мы, учителя, этим больным детям не только знания давали, мы ведь души в них свои вкладывали. А дети-то наши очень непростые. Они зачастую к нам попадают из неблагополучных семей. Некоторые из них впервые у нас увидели постельное белье. Много среди них инвалидов. Есть и дети с диффузным поражением головного мозга. Поэтому в нашей школе особая упрощенная программа, в которой нет физики, химии, иностранных языков. И нашей задачей была в основном социализация таких детей, чтобы они могли нормально адаптироваться в обществе. У нас они получали простейшие трудовые навыки, которые позволяли им даже зарабатывать небольшие средства на жизнь – девочкам шитьем, а мальчикам столярным делом. Скамейки в столовой и беседки во дворе школы сделаны руками наших детей.Знаете, я никак не могу понять вот чего: этот детский дом для сирот был открыт в 1943 году, когда шла война. То есть тогда у государства на детей были деньги. А сейчас нет войны, а школу закрывают. Думаю, что у нашего государства не денег нет, а совести!Такого же мнения и преподаватель-логопед Татьяна Пантюхова:- Зачем надо было срывать детей в срочном порядке посреди учебного года и отправлять в другие школы? Зачем так издеваться над и так больными детьми? Разве это по-человечески? Как вообще можно было развалить такую школу? В Рославльской школе, куда перевели наших детей, учеников было меньше, чем у нас, – 40, а у нас было 60 и плюс еще дети, с которыми наши учителя занимались на дому. А теперь нам врут в глаза и говорят, что мы плохо работали, что у нас не было необходимой базы и оборудования. Но ведь это все неправда! Если мы были такие необеспеченные, то почему у нас уже три месяца вывозят наше имущество и оборудование? Значит, есть что вывозить. У нас в столовой были отличный пищеблок и холодильники, их вывезли, новые доски ученические, новые столы ученические, кровати и тумбочки. Все это и еще продукты питания вывезли в те школы, куда отправили наших детей. Тогда зачем вранье, что у нас не было ничего? Да, у нас, может быть, маловато было компьютеров, не было интерактивных досок. Но разве это наша вина? Кто должен обеспечивать школы этой дорогостоящей техникой? Государство, то есть Департамент образования. Борщевских преподавателей можно понять. Ведь в зданиях интерната многое было сделано их руками и руками воспитанников. А теперь, что будет со всем этим комплексом, никто не знает. Чиновники от образования еще не решили, как распорядиться освобождающимися зданиями и помещениями. Рассматривались самые разные варианты, но окончательного решения нет и сейчас. В высоких кабинетах до сих пор чешут затылки в размышлениях: что сделать в бывшем интернате – реабилитационный центр для юных наркоманов или что-то еще? Хотя все прекрасно понимают: если здания быстро никому не передать, то от этого отличного детского комплекса уже через месяц ничего не останется, его просто растащат на стройматериалы нищие местные жители. Спрашивается: для чего была нужна такая спешная, почти военная, эвакуация детей и сотрудников, если здания будут теперь стоять пустыми? Но основной вопрос, который необходимо задать в этой ситуации: кому и для чего нужна такая «оптимизация»?Смоленск
Выбор читателей
Комментарии