Законопроект «Об образовании в РФ»: обсуждение продолжается

​Зинаида ДРАГУНКИНА, член Комитета по образованию и науке Совета Федерации РФ: – Без ложной скромности скажу, что остаюсь одним из последовательных сторонников пересмотра и кардинального обновления законодательной базы российского образования. Могу напомнить, что еще около пяти лет назад (есть тому многочисленные подтверждения в прессе) накануне заседания Госсовета по вопросам образования я активно выступала с предложением о разработке нового закона об образовании или, как на том этапе мне казалось, правильнее – образовательного кодекса Российской Федерации. Конечно, уже тогда я говорила о том, что существующий закон Российской Федерации «Об образовании», в который на сегодня внесено около 60 поправок, превратился в лоскутное одеяло, с которым даже юристам стало сложно работать, не говоря уже о тех, кому конкретно этот закон предназначен. И, конечно, не скрою, больше всех, может быть, я радовалась тому, что по решению Правительства РФ начали готовить новый законопроект.

Три месяца назад на нашем экспертном совете я говорила о том, что, на мой взгляд, в тексте огромное количество листов и, конечно, полноценным законопроектом его просто невозможно назвать. Но, к счастью, работа идет, звучат голоса самых различных представителей. Сегодня, несмотря на то что к законопроекту много замечаний и претензий, все-таки мы видим, что они частично уже услышаны. Хочу сказать, что региональные органы власти, научная, педагогическая общественность, родители продолжают давать весьма конкретные предложения, которые не учесть мы не можем. Но сказать о том, что широкомасштабное общественное обсуждение идет по стране, я бы не рискнула. Это требуется, и хорошо, что голос экспертного совета Комитета Совета Федерации по образованию и науке был услышан. Мне кажется, спешить некуда, лучше семь раз взвесить и один раз отрезать. Хочу подчеркнуть, что в Москве шло и продолжает идти самое активное и заинтересованное обсуждение законопроекта. В марте на форуме «Московский учитель – главное звено государственно-общественного управления образованием» были очень серьезно проанализированы статьи законопроекта, касающиеся конкретно подготовки педагогов. В июне глубокое обсуждение законопроекта состоялось на заседании Общественной палаты по образованию в Москве. Педагоги столицы детально обсуждали положение законопроекта на августовских педсоветах. На мой взгляд, то, что должно в принципе отличать этот закон от предыдущего, сохраняя его положительные стороны, – прежде всего, что называется, дух законопроекта. Убеждена, здесь необходимо отойти от сложившихся стереотипов. Большинство участников обсуждения отмечают, что сегодня по-прежнему сфере образования присущи излишняя регламентация, тенденция бюрократизации, необоснованное сужение его творческой составляющей. Закон должен быть направлен в будущее, способствовать переходу России к инновационному пути развития, формированию новой системы подготовки кадров, на что в последнее время обращает особое внимание Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев. В качестве основных принципов правового регулирования в сфере образования, на мой взгляд, следует определить и выделить воспитание нравственности, патриотизма, правовой культуры; приобщение к здоровому образу жизни и традиционным ценностям отечественной культуры, о чем так много говорят сегодня в обществе. Более четко должны быть прописаны государственные гарантии реализации права на образование в Российской Федерации и особенно гарантии по социальной защите учителя. В частности, это должно распространяться на впервые получаемое профессиональное образование по направлениям подготовки «бакалавр» и «магистр». При обсуждении законопроекта в Москве часто поднимался вопрос о статусе педагогических работников, послевузовской подготовке и, конечно, повышении квалификации учителей. Как предложение звучала необходимость создания института интернатуры для будущих педагогов. Об этом также стоит подумать более серьезно при обсуждении законопроекта. Что касается малокомплектных школ, то могу только сказать, что уже сами учителя пытаются спасти малокомплектную школу. Два учителя усыновили по пять детей из детского дома, чтобы только не закрыли малокомплектную школу. Кто, как не мы, должен поддержать вообще эту позицию? Подготовка и обсуждение законопроекта еще раз показали, насколько остро воспринимаются в нашем обществе вопросы образования, насколько неравнодушны к этой проблеме как специалисты, так и простые граждане. Практически это затрагивает каждую российскую семью, что накладывает на нас, законодателей, особую ответственность. Хочу подчеркнуть, что законопроект – это только начало работы по пересмотру законодательной базы системы образования Российской Федерации. Предстоит, и это не надо откладывать в долгий ящик, по ходу уже сейчас разрабатывать другие нормативные документы, подзаконные акты, положения, методические рекомендации. Очень важно, чтобы наш первый шаг был правильным. Лев АЙЗЕРМАН, учитель русского языка и литературы: – 1 сентября я начал свой 59-й учительский учебный год. Это приучило меня смотреть на все «рожденное в высоких и светлых головах нашего педагогического ареопага» только с одной точки зрения – с точки зрения того, как все это доходит до школы, до учителя и как на самом деле воплощается в жизнь. В этом смысле чтение документа, о котором говорим, вызвало у меня много горьких мыслей. Вот, скажем, статья, в которой говорится о том, что ученик не имеет права курить, употреблять алкогольные напитки и наркотики в школе и на территории школы. Ну что ж, хорошая рекомендация – колоться надо за территорией школы. Или вот статья, в которой сказано, что можно исключить из школы старшеклассника, если он без уважительной причины пропустит занятия в школе месяц подряд. Но после такого закона какой же дурак будет прогуливать месяц подряд? Он сделает перерыв в один-два дня, и вы с ним ничего не сделаете. Вообще, должен сказать, весь раздел, посвященный проблемам укрепления дисциплины, ставит школу в абсолютно беспомощное положение и обрекает ее на полную беспомощность. Но я хотел бы все-таки сказать и о другом – о резком падении профессионализма в управлении образованием, широком распространении правового нигилизма и о постоянном выходе за правовое поле. Давайте начнем с самого главного. В законопроекте есть такая статья, в которой написано, что форма аттестации в школе ЕГЭ. Это неправда. Еще весной прошлого года все школы страны получили разъяснение, что отметки по ЕГЭ не должны отражаться на отметках в аттестатах учеников. У меня есть книга (издание прошлого года), написанная для школьников Москвы. В ней на одной и той же странице написано, что форма итоговой аттестации ЕГЭ и что оценки из ЕГЭ на аттестат никак не влияют. Что это значит практически? Это значит, что если Петя, который, скажем, имеет по физике в журнале пятерки и выбрал физику для того, чтобы сдать экзамен по ЕГЭ, провалил физику, то он, конечно, получит в аттестате пятерку. А если этот Петя еще к тому же идет на золотую медаль, то он эту медаль получит, даже если провалит экзамен по физике. Такого не было ни в царской школе, ни в советской, ни в постсоветской школе. Могут сказать: ну а как же, русский язык, математику все сдают. Как вы знаете, только 2 или 3 процента учеников (может быть, у меня цифры сегодняшнего года неточные) не получают аттестаты. Следовательно, для подавляющего большинства учеников тоже нет ЕГЭ, потому что они на их аттестаты не влияют. Поэтому, если говорить юридически, никакого единого экзамена в стране нет. В первые годы, когда этот эксперимент разворачивался и мы получали распечатки мониторингов или экзаменов, то против каждой фамилии ученика стояло количество баллов, которые он набрал, и рядом стояла та оценка, которую может использовать школа. Уже два года графа с оценкой школы снята. Это два разных экзамена, а вернее, один. И, я повторяю, говорить юридически о едином экзамене просто невозможно. К сожалению, вместе с тем возможно. В конце августа я пошел в Олимпийский комплекс (мне надо было купить книги для своего нового 10-го класса) и пережил тяжелейший шок. Я увидел в продаже (их покупали!) такие книги, как «Мини-ЕГЭ. 2-й класс», «Мини-ЕГЭ. 3-й класс», «Мини-ЕГЭ. 4-й класс». Идет дикая егээзация всего образования! Что это значит? О чем говорят учителя в печати и публично? Преподавание вытесняется с уроков и из школы натаскиванием на экзамене. И какие бы речи ни говорили при этом, именно это стало конечной целью нашего обучения, работы нашей школы. Можно ли говорить о том, что на таком фундаменте можно построить какую-либо новую школу? Конечно, нет. Или вот еще один пример беззакония и произвола: существует положение о щадящем режиме, в котором сдают экзамены больные, дети-инвалиды. Я знаю, как в этом году сдавала экзамены слепая девочка, да еще прикованная к коляске. Так вот, в этом году Рособрнадзор вместо 3-часового ЕГЭ по русскому языку заставил этих детей в щадящем режиме писать 6-часовое сочинение по литературе. Дело тут вот в чем: практически их заставили сдавать два экзамена – экзамен по русскому языку и экзамен по литературе. Постоянно на каждом шагу идет какое-то новаторство. Например, в одном из округов Москвы решили при аттестации всех учителей заставить сдавать экзамен по тестам ЕГЭ. А где правовая основа такой акции? И, кстати, если это проводить, может быть, начать с Рособрнадзора?! Или, скажем, приходит прокурор в школу нашего округа (то, что прокурор должен проверять школу, вне всяких сомнений), берет журнал и говорит: «Вот тут у учителя на уроке были выставлены две отметки, это неправильно. Значит, он не отработал свои деньги. Должно быть не меньше четырех отметок». Понимаете, такое на каждом шагу. Когда, скажем, в окружное управление образования приносят журналы нашей школы, то администраторов там все время ругают за меня и спрашивают: «А почему у него за полгода семь сочинений, когда должно быть не больше трех?» Это что, в Конституции написано? Или, скажем, сейчас появилась такая новая мода, кстати, нигде законодательно не определенная. Все ученики и все учителя должны составлять портфолио. Я видел эти «чемоданио», потому что там на каждый пункт нужна справка. Я отказался участвовать в этой игре, но если бы я там действовал, я должен был бы принести сегодня справку, во-первых, что был на парламентских слушаниях, во-вторых, там выступал, и мне бы добавили два очка и рублей 10 к зарплате. Это абсолютный беспредел. Откуда пошла эта мода? Кто ее ввел? Никакой законодательной базы под этим нет. Это все очень тревожно. Расскажу совершенно потрясающую историю. Я попросил своих учеников (я же не имею права приходить в школу или туда, где мои ученики сдают ЕГЭ), чтобы они собрались у меня и рассказали о заданиях А и Б. Приходит один ученик, я его спрашиваю: «Про что ты писал?» «Я, Лев Соломонович, – говорит он, – писал про такую историю. В ванной сидит человек без ног, а рядом с ним человек с ногами, они говорят о том, как ужасна война и как она бесчеловечна». Я говорю: «О какой войне идет речь?» Он говорит: «Лев Соломонович, я не знаю». – «Ну, давай перечислять. Великая Отечественная?» Он говорит: «Нет». – «Чеченская?» – «Нет». – «Афганская?» – «Ну, нет». Я говорю: «Слушай, ты на меня не обижайся. У тебя крыша не поехала случайно? Ты какую-то чушь говоришь». – «Нет, Лев Соломонович, я вам все рассказываю». Когда через две недели у меня появилась возможность посмотреть оригиналы тестов этого года, то обнаружилось, что это был отрывок из рассказа Леонида Андреева «Красный снег» о Русско-японской войне 1905 года. Но это еще не все. Дело в том, что, может быть, не все знают, что когда проверяют ученические работы в части С, то перед членами комиссии, которая проверяет, лежит шпаргалка, что они должны у ученика прочесть. Шаг вправо, шаг влево считается побегом. Так вот, в этой шпаргалке (цитирую) написано, что ученик должен написать: «Война безумна, бессмысленна, противоестественна по своей природе. Безумие войны способно притупить в человеке его лучшие душевные качества». Но в этом же классе, может быть, на соседней парте сидит девочка, и ей выпало писать по отрывку из повести Некрасова «Окопы Сталинграда», и она согласно шпаргалке должна написать, что «в войне проявляется в полной мере патриотизм, выражающийся в защите своей Родины и земли». По-моему, уже дальше ехать некуда. Но дальше ехать есть куда. Если вы не поверите в то, что я сейчас скажу, то вы можете экспериментально это проверить сегодня дома. Пару недель тому назад в Интернете ФИПИ повесило модель (демонстрационную модель) экзамена 2011 года. Открываю, смотрю: как образец сочинения берется этот самый сюжет – про одного, который без ног, и другого, который с ногами. Естественно, поскольку там должны же дать ответы детям, чтобы они не путались, написаны все те же слова, что безумие войны способно притупить в человеке все лучшее, она бессмысленна и так далее. Но, правда, очень сильно звучит мажорный момент. Цитирую точно: «И без ног можно жить». Понимаете, это уже где-то запредельно, а это ведь модель на всю страну всем ученикам. Я снимаю с полки Леонида Андреева, обнаруживаю, слов таких там нет. И более того, на следующей странице этот герой, безумный, сошедший с ума от всего, что было на войне, умирает. Понимаете, какая вещь, это уже такой депрофессионализм, это уже такое бескультурье, что я не знаю, какие тут еще нужны слова. Вообще-то говоря, они понимают, что делают иногда? По-моему, нет. И в этой связи последнее. Я мог бы привести огромное количество примеров, сколько было на экзамене этих самых заданий, и это все запредельно. Идет и будет продолжаться живое заинтересованное обсуждение проблем, но ведь от такого обсуждения полностью отлучен учитель. Были когда-нибудь в стране, в округе, в районе, скажем, обсуждения того же ЕГЭ? Вот он в первый раз прошел в Москве. Я был уверен, что когда соберутся на августовские совещания, то обменяются впечатлениями, но был один только разговор – по стране цифры такие-то, по городу такие-то, в нашем округе такие, дальше пошли по школам, а в школах – уже по учителям, как Святое писание, как и прочее. Учитель выключен из процесса обсуждения. Все последние годы я слышу от учителей (я много с ними разговариваю и встречаюсь, я веду занятия с учителями) одну и ту же фразу: «Ну, вы правы, конечно, но ведь мы же ничего не можем, нам остается только приспосабливаться». Если эта психология останется, все законы будут бессмысленны. Сергей КРАВЦОВ, директор Института управления образованием Российской академии образования: – Конечно, мы поддерживаем новый закон и в целом идею нового законопроекта, который интегрирует систему общего и профессионального образования, работодателей, привлекает к обсуждению Совет Федерации, Государственную Думу. Тем не менее есть определенные замечания, предложения, которые мы направили в Комитет по образованию, надеемся, они будут учтены. Я хочу сказать, что в этом году подводится итог выполнения концепции модернизации образования до 2010 года. Конечно, нужно посмотреть, что в итоге реализации концепции, которая в свое время была утверждена на Госсовете, сделано, что предстоит сделать, как итоги реализации этой концепции нужно учесть в новом законе. Что касается общего образования (и, возможно, это надо прописать в законе) для развития негосударственной системы образования необходимо, чтобы была реальная конкуренция между негосударственными и государственными образовательными учреждениями, чтобы тот норматив, который выделяется, доходил до негосударственных образовательных учреждений. Тогда система негосударственных образовательных учреждений общего дошкольного образования будет жить и развиваться. В противном случае этого не будет в связи с тем, что негосударственные образовательные учреждения приравнены к коммерческим и облагаются соответствующими налогами. Мы, конечно, не поддерживаем ликвидацию системы начального профессионального образования. Считаем, что к этому вопросу нужно вернуться и его обсудить. Мы участвовали в разработке статей по системе дополнительного профессионального образования. Я хочу сказать, что в законе сделан очень большой шаг в направлении развития именно системы дополнительного профессионального образования. В предложениях отражена ситуация, когда деньги следуют потребителю, в первую очередь это деньги, которые выделяются в бюджетной сфере школам, школы уже определяют, куда, в какие учреждения направить учителей на повышение квалификации. То же самое по медицинской сфере и по другим бюджетным сферам. Второй момент – создание конкурентоспособной среды в системе дополнительного профессионального образования. На сегодняшний день это вообще одна из актуальнейших проблем – модернизация системы подготовки кадров. Мы считаем, что это положение необходимо закрепить в законе. Мы провели такое обследование: опросили более тысячи директоров школ об отчетности. Директор школы, руководитель образовательного учреждения загружен отчетностью колоссально, если не раз в день должны быть отчеты, то по крайней мере раз в неделю. Это отвлекает. Возможно, может быть, на уровне закона, может быть, на уровне подзаконных актов этот вопрос надо отрегулировать, потому что непонятны даже последствия вот этих проверок, отчетов, которые существуют, насколько они улучшают деятельность конкретного образовательного учреждения. Российская академия образования готова выступить площадкой для обсуждения законопроекта. Альберт ВЛАДИМИРОВ, президент РГУ нефти и газа имени И.М.Губкина: – Должен сказать, что представленный проект закона емкий – 20 глав, 170 статей, 427 страниц – и в основном отражает все направления деятельности, возникающие в сфере образования. В представленном проекте не все статьи равноценны. Некоторые из них написаны блестяще и не требуют никакой шлифовки. У некоторых непонятен ключ раскрытия проблемы. Некоторые требуют кардинального пересмотра. Обращает внимание некоторая несогласованность отдельных положений проекта: статья 116 декларирует, что образовательная деятельность по реализации профессионального обучения не подлежит лицензированию, а статьи 31, 32, 36 посвящены лицензированию образовательной деятельности, в статье 133 «Об автономии и академических свободах вузов» записано, что вуз вправе выбирать темы для научных исследований только с учетом направленности реализуемых образовательных программ. В то же время во многих технических вузах работают достаточно авторитетные научно-педагогические коллективы в области гуманитарных и социально-экономических дисциплин, а вуз не ведет подготовку по этим направлениям. И что тогда, они не будут иметь право заниматься научно-исследовательской работой в этих областях науки? Надо ли сужать тематику научных исследований, проводимых в вузах? В пункте 1 статьи 25 записано, что «образовательной организацией признается некоммерческая организация, основной деятельностью которой является образовательная деятельность» (то есть не должна иметь прибыль), а в пункте 4 этой же статьи записано, что образовательная организация вправе заниматься образовательной деятельностью, приносящей доход (а значит, и прибыль). В статье 135 записано, что федеральный университет работает в форме автономного учреждения. И что, он тогда не будет относиться к образовательным организациям? В пункте 2 статьи 135 записано, что при создании федерального университета устанавливается требование – вуз «реализует основные образовательные программы высшего образования, соответствующие международным стандартам качества образования». Это лозунг, а в переводе на профессиональный язык университет должен иметь образовательные программы, аккредитованные международными агентствами, а это очень жесткое требование. Как задачу перед ними можно и нужно поставить, но не при создании федерального университета. Сегодня международные агентства аккредитовали всего несколько десятков образовательных программ в вузах России и только единицы из них в утвержденных ныне федеральных университетах. К актуальным вопросам, которые требуют дополнительного рассмотрения, можно было бы отнести закрепление в законе приоритетности государственной политики в области образования не только констатацией этого положения (ст. 73, п. 1), но и количественными показателями (доля в ВВП или расходной части бюджета). В качестве главной задачи образовательных учреждений (особенно государственных) надо бы поставить не предоставление гражданам образовательных услуг, а обучение учащихся в широком смысле этого слова (а это в первую очередь воспитание личности). Больше внимание в законе нужно уделить статусу педагогического работника (может быть, и придать ему статус государственного служащего, как выполняющего национальную задачу); не трогать в ныне действующей системе отечественного образования такой тип образовательных организаций, как начальное профессиональное образование, и не ломать систему НПО. Есть большая история и большой вклад системы НПО в развитие страны. Восстановить все это потом будет сложно. А предлагаемый учебный центр (ст. 119) – это не училище. Больше внимания необходимо уделить проблемам интеграции системы образования с экономикой страны (а это касается и общего, начального профессионального, среднего профессионального и высшего профессионального образования). Мы давно уже живем в рыночной экономике, а некоторые из предложенных статей отражают привычные для многих подходы к их решению, как и в командно-плановой экономике. Например, предоставление отпуска при поступлении в аспирантуру с сохранением заработной платы (ст. 140, п. 5) или предоставление отпуска докторантам по месту работы с сохранением заработной платы продолжительностью 6 месяцев (ст. 142, п. 8), и это при условии, что основная часть поступающих в аспирантуру и докторантуру работают не в государственных, а в коммерческих структурах. В разделе непонятно, в чем трудовые и социальные права и гарантии педагогическим работникам (ст. 50, п. 4) отличаются от принятых государством в 80-е годы прошлого столетия. Сегодня система оплаты и стимулирования профессорско-преподавательского состава такова, что не вызывает притока талантливой молодежи, и уже в ближайшие годы мы будем пожинать ее результаты – возможные потери ведущих научно-педагогических школ. В ст. 137, п. 4 почему-то не вуз, который получил государственный заказ на подготовку, а правительство определяет, какие дополнительные испытания должен пройти абитуриент при поступлении в этот вуз. Многие положения в предлагаемых статьях проекта относятся не к закону РФ, а к другим видам распорядительных документов – к постановлениям правительства или к приказам Минобрнауки РФ. Например: – ст. 140 – прием в аспирантуру, какие документы подавать при приеме в аспирантуру, состав приемных комиссий, порядок прохождения собеседований, порядок пересдачи вступительных экзаменов; – ст. 141 – обязанности аспиранта, отчеты аспирантов и научных руководителей; – ст. 142 – прием в докторантуру, какие документы нужно сдавать при поступлении; – ст. 143 – о соискателях, какие документы представлять при прикреплении к университету, индивидуальные планы. Надо понимать, что если они останутся в законе, то при последующем изменении любого из этих положений нужно будет проходить все процедуры, которые требуются при принятии нового закона (согласование с министерствами, правительством, депутатами), а при внесении изменений в постановление правительством или в приказ министра эти процедуры значительно сокращаются. Положения статей не должны носить инструктивный характер. В законопроекте предложено много новых интересных нововведений, в том числе образовательные кредитования, коммерческая концессия, формирование образовательного капитала и страхование в образовательной сфере и другие, представляющие для всех большой интерес. Но надо поменьше революционных изменений. Реформы в образовании идут без перерыва с 1986 года – почти четверть века. Но система образования консервативна. Она не успевает за бесконечным потоком кардинальных изменений. Многие исполнители – не ректоры, а преподаватели и руководители структурных подразделений (деканы, зав. кафедрами) – уже не реагируют на предлагаемые изменения. Надо бы приостановить этот поток. Например, из видов образовательных организаций высшего образования исключается «академия» (ст. 134, п. 1), и этот вид образовательных организаций переводится в раздел «дополнительное профессиональное образование» (ст. 151, п. 2). Складывается впечатление, что кто-то дал установку «ату» на понятие «академия». За последние годы насоздавали много различных академий: академия холода, телеакадемия, но должен сказать, что в стране очень уважительное отношение к понятию «академия» и оно, как правило, ассоциируется с Академией наук СССР, Российской академией наук, да и действующие образовательные академии имеют хороший имидж. Когда Российский союз ректоров в свое время вносил предложение о разработке интегрального закона об образовании, мы говорили о принятии Кодекса об образовании, или Образовательном кодексе РФ. Нам говорят, что кодекс разрабатывается, как правило, для одной из отраслей права. Но ведь есть кодекс не только по отраслям права – Арбитражный процессуальный кодекс РФ, Бюджетный кодекс РФ, Гражданский кодекс РФ, Налоговый кодекс РФ, Семейный кодекс РФ, но ведь есть и Водный кодекс РФ (принят в 1995 году), Воздушный кодекс РФ (принят в 1997 году), Лесной кодекс РФ (принят в 1997 году), Таможенный кодекс РФ (принят в 2004 году). Кодекс, как записано в юридическом словаре, «стоит во главе нормативного материала соответствующей отрасли права». Спрашивается, почему не имеет право на жизнь Образовательный кодекс РФ? Наталья ТРЕТЬЯК, первый проректор Национального исследовательского технологического университета МИСиС: – Я думаю, что многие из вас помнят, что статья 43 Конституции Российской Федерации предусматривает возможность, вернее, гарантии получения образования не только в государственных учреждениях, но и на предприятиях. К сожалению, ни действующее законодательство, ни предлагаемый проект закона не предусматривают такой возможности. К чести разработчиков законопроекта следует отметить, что круг организационно-правовых форм образовательных организаций существенно расширен по сравнению с действующим. Но вместе с тем возможности организации образовательного и научного процесса на производствах до настоящего времени не предусмотрено. Мне представляется это очень важным направлением деятельности не только для учреждений национально-исследовательских университетов, но и для профессионального образования в целом, в какой-то мере учитывая сложную ситуацию с дошкольным образованием, может быть, и для дошкольного образования. Поэтому мне кажется целесообразным разработать норму, предусматривающую возможность организации образовательной и научной деятельности на производстве. Это позволит повысить не только качество образовательных услуг, это позволит приблизить нашего специалиста к потребностям производства, интегрировать деятельность вузов в современную экономику и в целом повысить конкурентоспособность. Второй момент, на который хочу обратить внимание, – это достаточно слабая регламентация научной деятельности образовательных учреждений в законе «Об образовании». В предлагаемом законопроекте содержится две статьи. Одна говорит об интеграции науки и образования, регламентирует взаимоотношения научных организаций и учреждений, вторая статья – о результатах интеллектуальной деятельности образовательных учреждений. Вместе с тем, мне кажется, все-таки внимания этому направлению деятельности образовательных учреждений уделяется явно недостаточно. Например, абсолютно не предусмотрены права научных работников. Более того, научный работник попадает в категорию «иные категории работников». Мне кажется, недостаточное внимание в будущем законе к этой сфере деятельности образовательных учреждений профобразования может привести к тому, что при формировании финансирования на основе государственных заданий объем финансовой поддержки будет снижен, а этого допускать нельзя, потому что широкое развитие научной деятельности в образовательном учреждении – общепризнанная мировая тенденция на рынке высшего образования, в целом это должно способствовать интеграции современных достижений науки и образования в современную экономику. Новация, которая в законе введена, – академическая мобильность, но она внесена в раздел международного сотрудничества образовательных учреждений. Но вместе с тем мы стоим перед необходимостью не только организации международного сотрудничества, но и развития академической мобильности между российскими вузами, особенно в условиях, когда в системе образования появилось много категорий высших учебных заведений.