На чтение: ≈ 12 мин.С 1 января 2017 года начал действовать профессиональный стандарт «Педагог», который в соответствии с приказом Министерства труда и социальной защиты применяется при организации обучения и аттестации работников, заключении трудовых договоров, разработке должностных инструкций и установлении систем оплаты труда. Что изменилось с введением этого стандарта? Какие возможности заложены в нем для образования, формирования образа человека?
Отрадно отметить, что при всех своих новеллах Федеральный закон №272 «Об образовании в Российской Федерации» 2012 года сохранил понятие образования как «единого процесса воспитания и обучения, осуществляемого в интересах человека, семьи, общества и государства…». Ведь образование не просто существенная часть культуры: являясь и механизмом трансляции культурного кода нации, и способом ее самосохранения, оно должно позиционироваться как приоритетное направление и фактор безопасности любого государства. Поставленная в самом законе на первое место функция воспитания ко многому обязывает не только систему образования, но и все общество в целом. Воспитывает – организованно или неорганизованно – вся культурная среда. Вопрос только в том, чем, собственно, питает? В основе любой культуры – ценности, а не знания и даже не компетенции. Что люблю, во что верю, что дорого, за что можно пожертвовать многим и даже жизнью? Казалось бы, здесь все понятно, это не является предметом спора в педагогическом сообществе. Какими же реальными ресурсами в деле воспитания обладает сегодня школа, как участвует в деле воспитания главный ресурс – сам педагог?В профессиональном стандарте прописана значительная в содержательном плане трудовая функция – воспитание, выполнение которой, конечно, трудно отследить и измерить и которая требует для своей реализации многих умений: «Строить воспитательную деятельность с учетом культурных различий детей, половозрастных и индивидуальных особенностей, общаться с детьми, признавать их достоинство, понимая и принимая их, создавать в учебных группах (классе, кружке, секции) разновозрастные детско-взрослые общности обучающихся».В вопросах воспитания, особенно подростков, важно найти те веские доводы, которые позволят не декларировать отдельно от жизни, а действительно формировать духовно-нравственные ориентиры. Но как достучаться до молодого сердца с его порывами, страстями, неразборчивой жаждой впечатлений, «своеволием юношеской мысли»? Именно личность учителя (после отца и матери, конечно) и дает самые главные аргументы в ответ на детское вопрошание. Не слова, нравоучения, а собственный духовно-нравственный облик педагога, его ценностные установки, жизненные ориентиры, поведенческие стереотипы – не личное дело самого учителя, не сфера частной жизни, а ресурс, фактор воспитания, причем один из самых значимых.Личные особенности, недостатки отдельного учителя компенсируются системным качеством образовательной среды, уклада, культуры…Организационная культура, уклад школьной жизни – то, что опосредует влияние личности учителя на нравственное развитие ученика, может выполнять по отношению к собственным духовно-нравственным ресурсам педагога разные функции: компенсаторскую, формирующую. Но эту среду необходимо еще создать. И это, на мой взгляд, одна из интересных и сложных задач для крупных образовательных комплексов.Конечно, хочется, чтобы мы, педагоги, были носителями «достойного удивления богатства нашего языка, его гибкости, величавости, благозвучия, его звуковой и ритмической пластики, его прямой, многовместительной меткой краткости и художественной выразительности…» (Вячеслав Иванов «Наш язык»).При этом мы должны быть современниками для наших учеников: быть не только понятными, но и интересными собеседниками для них… Как эта дилемма решается в реальной жизни – особый разговор. Не менее значим, на мой взгляд, сам императив: какие заложены нормы в профессиональном стандарте, который становится отныне «измерительной линейкой» профессионализма педагога? Стандарт отдельно прописывает компетентности педагогов дошкольного, начального образования и учителя русского языка. И совершенно уместны, особенно в сегодняшних реалиях, требования к умениям и знаниям последнего: «Давать этическую и эстетическую оценку языковых проявлений в повседневной жизни: интернет-языка, языка субкультур, языка СМИ, ненормативной лексики; контекстная языковая норма, стандартное общерусское произношение и лексика, их отличия от местной языковой среды». Такое повышение планки требований к основному языковому ориентиру в школе – учителю русского языка – при условии выполнимости этих требований будет способствовать повышению уровня общей языковой культуры и оздоровлению языковой среды прежде всего подросткового общения. Но формирование этой культуры начинается не в 5-м классе! Гораздо раньше!Поэтому хотелось бы аналогичные требования увидеть и для учителя начальных классов, и для педагога дошкольного образования. Ведь именно они формируют представление о языковой норме, любовь к русскому (государственному!) языку и ключевые навыки владения им.Не могу не коснуться в этом контексте проекта профессионального стандарта руководителя образовательной организации, который определяет в качестве основных умений: «Применять информационно-коммуникационные технологии, владеть навыками организации устной и письменной коммуникации с партнерами, ведения переговоров». А мне кажется, что для руководителей всех уровней вопросы речевой культуры, особенно сегодня, не менее значимы, чем ИКТ-компетентность. Вполне уместно и для аттестации по должности «руководитель» включить вопросы по русскому языку (рискую, конечно, вызвать негативную реакцию, но сознательно сдавала летом ЕГЭ не по своему базовому предмету, а именно по русскому языку, так как считаю речевую компетенцию одной из ключевых для педагога и руководителя). Раздражают словесные перлы даже в официальных источниках информации, самые безобидные из которых: «с обоих сторон», «в течении», «языкOвое образование».Традиции школы и традиции всей отечественной культуры позволяют считать формирование языковой культуры неотъемлемой частью духовно-нравственного и патриотического воспитания. И сегодня, к сожалению, нет поводов для успокоенности. Тотальная «интернетизация» среды обитания ребенка, побочным эффектом которой является и обеднение круга чтения, а то и просто замена книги экранизацией, рабская привязанность к виртуальным сообществам, сквернословие, цинизм интернет-пространства, дающего возможность безответственно и безнаказанно вести себя, скрывшись за ником, – эти и другие опасности угрожают русскому языку как проявлению духовного здоровья нации. Достойно и адекватно ответить на эти вызовы школа может, лишь опираясь на потенциал семьи как уникального социального института, принципиально незаменимого даже самой совершенной системой формализованного образования. Но, к сожалению, сегодня семья далеко не всегда справляется с воспитанием, это видно уже по детям, которые только приходят в школу. Умение читать, писать и даже иногда говорить на английском не скроет отсутствие волевой регуляции поведения, недостаток произвольного внимания, засоренный компьютерным новоязом словарный запас, неуважительное отношение к старшим, всепобеждающее и разрушающее личность «я хочу».В среднем и старшем школьном возрасте достаточно посмотреть и послушать, как общаются наши дети даже из внешне благополучных семей с высоким образовательным цензом родителей, как засорен их язык, чтобы ощутить масштабы опасности, угрожающей русскому языку, а значит, и народу – его носителю. Преподаватели, родители, деятели культуры давно бьют тревогу: нарушение национального речевого этикета, нецензурная брань, засорение иноязычными словами, чуждыми интонациями и ударениями, обеднение языкового смысла, наконец, смещение границ языковой нормы… Все это делает ситуацию с русским языком неоднозначной, непрогнозируемой. Какие усилия нужно предпринять еще, чтобы остановить это настоящее национальное бедствие – сквернословие? Почему стали возможны некоторая педагогическая нравственно-лингвистическая глухота и терпимость к снижению нравственного градуса общения?Всегда была сложна воспитательная миссия педагога, но во времена исчезновения нормы, отсутствия единого нравственного идеала, релятивизации добра, истины и красоты, «коррозии фундаментальных нравственных устоев человеческого общежития» (патриарх Кирилл) это служение особенно трудное. И здесь монополия деятельностного подхода вряд ли оправданна: необходимо уравновесить его культурно-историческим, аксиологическим.Хочется верить, что профессиональный стандарт современного учителя, будучи своеобразной шкалой для измерения педагогического труда, как минимум не навредит делу нравственного воспитания детей и педагогического служения вообще. Впрочем, верить в это мало, нужно работать.Светлана МИЛЯЕВА, заместитель директора школы №56 имени академика В.А.Легасова, кандидат философских наук, заслуженный учитель РФ
Выбор читателей
Комментарии